Седьмая жертва - Алан Джекобсон

Они вышли в коридор, и Робби взял ее за руку.

– Знаешь, ты должна рассказать Джонатану, что мы больше, чем просто друзья.

– Я поговорю с ним об этом позже. Думаю, он не станет возражать. Ты уверенно набираешь очки, подарив ему эту игрушку, «Рэмбо».

– «Радугу». Она называется «Радуга Шесть».

– Какая разница?

– Эй, ты сама слышала! Это чертовски крутая игра, как сказал твой сын.

Они подошли к лифту, и Робби нажал кнопку вызова кабины.

– Завтрашний вечер – наш, согласна?

Она приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

– Тебе не придется приглашать меня дважды.

…семьдесят шестая

Было уже два часа ночи, когда Джонатан вдруг закричал во сне и начал размахивать руками, словно отбиваясь от кого-то. Карен вскочила с соседней кровати, схватила его за руки и стала успокаивать:

– Ш-ш, все в порядке. Все хорошо, родной мой. Это всего лишь сон.

Но тут она вспомнила о собственных кошмарах и поняла, что утешение прозвучало казенно и грубо. А кошмары, когда они снятся ночью, кажутся такими реальными…

Джонатан испуганно сел на постели и так крепко обнял мать что Карен испугалась, как бы он ее не задушил. Но постепенно его руки разжались, и она, отодвинувшись, заглянула ему в лицо.

– Ну что, ты уже проснулся?

Он кивнул.

– Я вспомнил, что со мной произошло.

Ожидая, пока сын придет в себя и начнет рассказ, Карен взяла салфетку и промокнула ему вспотевший лоб. Дверь приоткрылась, и в полутемную палату из коридора проскользнул лучик света.

– У вас все в порядке? – негромко спросила дежурная сестра.

– Ему приснился кошмар, – пояснила Карен. – Но теперь все нормально.

Дверь тихонько закрылась. Джонатан провел по глазам рукой, улыбнулся и заговорил.

– Отец был очень рассержен. Он кричал, что ты ударила его и сломала ему несколько ребер. Он сказал, что ты хочешь сделать так, чтобы суд забрал меня у него. И тогда я сказал, что и сам этого хочу.

Карен накрыла его руку своей. Она гордилась сыном, который не побоялся выступить против Дикона. Тот долго унижал и запугивал его, но мальчик не дрогнул.

– Он ничего не ответил, но через несколько минут попросил меня сходить в подвал и принести банку консервированных бобов. Когда я начал спускаться по ступенькам, он толкнул меня в спину. Это последнее, что я помню.

Карен присела на край кровати сына и прижала его к себе. Не выпуская его из объятий, она потянулась к трубке телефона и позвонила Бледсоу. Он ответил после четвертого гудка.

– Извини, что разбудила тебя, но я сейчас в больнице с Джонатаном. Он вспомнил, что с ним случилось. Думаю, ты захочешь услышать его рассказ.

Бледсоу, одетый по-домашнему, в джинсах, свитере и кожаной куртке, приехал в клинику через двадцать минут. Представившись Джонатану, он внимательно выслушал версию событий в его изложении.

– Ты уверен, что это тебе не привиделось? Не хочу сказать, будто не верю тебе, но ведь ты проснулся от собственного крика. Мне представляется, что это очень похоже на кошмар.

– Я помню, как ушиб локоть о металлические перила.

Джонатан закатал рукав больничной пижамы и согнул руку, чтобы взглянуть на нее. Чуть повыше локтевого сгиба красовался огромный черно-желтый синяк. Он показал его Бледсоу.

– Понятно. – Детектив достал из кармана сотовый телефон и набрал какой-то номер. – Привет, это Бледсоу. Я хочу, чтобы ты выяснил, кто из мировых судей сегодня на дежурстве.

Ждать ответа пришлось долго, и он успокаивающим жестом положил руку на плечо Карен. Наконец абонент ответил, и Бледсоу снова поднес к уху телефонную трубку.

– Да, я здесь. Скажи Бенезре, чтобы он выписал ордер на арест.

Часом позже Бледсоу перезвонил Карен из участка. Она сидела в коридоре у дверей палаты Джонатана. Мальчик заснул, а у нее сна не было ни в одном глазу. «Похоже, это уже входит у меня в привычку», – с горечью думала она.

– Я подумал, ты будешь рада услышать, что я отправил двух копов арестовать твоего бывшего. Так что скоро он будет здесь, и мы устроим ему теплый прием.

– Бледсоу, я перед тобой в долгу.

– Не мели ерунду, Карен, ты ничего мне не должна. Я получу Удовольствие, когда этот деятель узнает, почем фунт лиха.

– По крайней мере, он больше не сможет причинить зло Джонатану. Я надеюсь, что вопрос с опекой над мальчиком решится раз и навсегда. Кроме того, это поможет выиграть дело, которое он возбудил против меня.

– Да, в одном можно быть уверенным наверняка. Судья с гораздо большей охотой выслушает тебя, а не версию событий в изложении Дикона.

Карен поблагодарила его, оставила Джонатану записку и заковыляла к своей машине, опираясь на костыли, который прописал ортопед. Она с трудом переставляла ноги и догадывалась что выглядит ужасно. Но, по крайней мере, после операции они ей больше не понадобятся.

Она направилась домой, чтобы хоть немного поспать и вечером не клевать носом в объятиях Робби. Ей хотелось, чтобы свидание получилось сказочным – невзирая на боль в колене, – поэтому вчера съездила в магазин и купила продукты, которые понадобятся чтобы приготовить одно совершенно потрясающее блюдо, рецепт которого она нашла в старой поваренной книге для гурманов. Она даже не пожалела денег на большую бутылку шампанского «Корбел», чтобы отпраздновать выздоровление Джонатана и успешное завершение следствия по делу Окулиста. А теперь, после того как был выписан ордер на арест Дикона, у них появился лишний повод считать сегодняшний вечер особенным событием.

Когда она наконец укрылась одеялом, за окнами уже забрезжил тусклый серый рассвет. Но это не имело решительно никакого значения, потому что заснула Карен сразу же, едва только ее голова коснулась подушки.

… семьдесят седьмая

– Пока что нам не удалось найти твоего бывшего. – Бледсоу стоял на крылечке дома Карен, привалившись плечом к дверному косяку. – Не знаю, то ли он просто уехал из города, то ли заподозрил, к чему все идет, и решил убраться подальше подобру-поздорову. Мы оставили детектива у его дома. Я распорядился начать проверку звонков, по сотовому телефону и по домашнему, чтобы выяснить, с кем он недавно разговаривал. Зная время последнего разговора, мы установим, когда он в последний раз был дома. – Он отвернулся и бросил взгляд на улицу. – У тебя есть какие-нибудь идеи относительно того, куда он мог уехать? Родственники? Друзья?

– У него есть брат в Вегасе. Но, насколько мне известно, они не общаются уже много лет. А друзей у него нет вообще, во всяком случае я о них ничего не знаю.

На Карен была синяя спортивная фуфайка с надписью «ФБР» на спине и линялые джинсы – когда ее разбудил звонок в дверь, она набросила на себя первое, что попалось под руку. Хотя ей и удалось поспать несколько часов, сейчас она чувствовала себя намного хуже, чем когда накачивалась кофеином, чтобы прогнать сон. Она потерла глаза, которые жгло как огнем, и поинтересовалась:

– Что говорят соседи?

Бледсоу отрицательно покачал головой.

– Никто ничего не видел. Ни его самого, ни машины, ни посторонних людей, вообще ничего. И уже давно, если тебе интересно.

– Мне очень жаль, что я ничем не могу помочь тебе.

– Мы найдем его, не волнуйся, – заверил Бледсоу. – Когда он окажется у нас в гостях, я дам тебе знать. – Он улыбнулся. – Должно быть, тому виной мой запах изо рта или что-нибудь в этом роде. Сначала исчезает Хэнкок, теперь твой бывший супруг. Хэнкока ведь так и не нашли, кстати.

– Копни глубже. Начинай переворачивать камни, которые лежат под ногами. Оба почти наверняка забились в какую-нибудь щель в ожидании, пока не минует гроза. А зачем тебе понадобился Хэнкок?

– Учитывая, что Фаруэлл сыграл в ящик, все подозрения с Хэнкока в отношении того, что он может оказаться Окулистом, естественно, сняты. Но мне хочется убедиться, что он не имеет отношения и к смерти Линвуд. Дель Монако полагает, что я только зря трачу время. Он говорит, что все сходится и я погоняю дохлую лошадь. Хотя, по-моему, вместо «лошадь» он употребил словечко покрепче.

– Медальон, найденный в доме Линвуд, однозначно свидетельствует о том, что ее убийство – дело рук Фаруэлла.

– В таком случае можешь считать, что мне хочется еще раз взглянуть в лицо этому недоноску. У меня руки чешутся надрать ему задницу, чтобы жизнь ему медом не казалась. Ты была права с самого начала. Этот малый – стопроцентный засранец. Пробы ставить негде.

Карен поморщилась.

– Пожалуй, мне лучше прилечь. Колено болит просто зверски. Хирург дал мне тайленол с кодеином, но мысль о том, что я должна принимать наркотики, пугает меня сильнее боли. Это отголоски тех славных времен, когда я еще работала полевым агентом.

– Да ладно тебе, тайленол разрешен к свободному употреблению. Тем более, если тебе его прописал врач. Так что выпей таблетку и не майся дурью. Нет смысла терпеть боль, когда в том нет нужды. Тебе и так здорово досталось в последнее время.