Роман Молодой - Сычев К. В.

– Но Рязань с этим не смирится! – буркнул Федор Андреевич Свибл. – Вот только оправится от татарского погрома и опять возьмется за старое! И, кроме того, нечего было выручать этого Олега Иваныча! Наши люди не раз спасали его жизнь и честь!

– Кто же? – усмехнулся великий князь Дмитрий.

– Да наш князь Роман Молодой со своими брянцами! – ответил, насупив брови, Федор Андреевич. – Разве не они защитили этого коварного Олега от татар во время Мамаевого нашествия? Мы также знаем, как они помогли рязанцам в битве у Шишевского леса против могучего Тагая! Почему они воюют без твоей воли, великий князь? Им осталось только послужить самому Мамаю! Кроме того, князь Роман отпустил в литовский Брянск тех бояр, которые бежали к нам в Москву вместе с нагубником Василием!..

– Мои люди добровольно ходили на Тагая! Они хотели воевать с татарами и захватить добычу! – возмутился, вскакивая со скамьи, князь Роман. – Зачем было им препятствовать? Моим воинам не хватало денег и женок! Все это они завоевали! И причем здесь Мамай? Мои воины сражались не в рядах Мамая, а против него! За что такой подлый поклеп?! А там, на Оке, мои люди случайно спасли Олега Рязанского! Моя застава нечаянно нарвалась на татар и всех перебила! А что, они должны были равнодушно смотреть, как бусурмане предают смерти православного князя и христианский люд?! Это – не по-Божески, а только на славу лукавому! Что же касается тех бояр, – он насупился, – то здесь тоже нет ничего плохого! Пусть живут в своем Брянске! Мы еще не знаем, может этот Брянск вскоре станет московским городом, а те бояре будут нашими верными людьми! Зачем им тут сидеть без дела и есть дармовый хлеб?

– Нехорошо, братья, – встал Иван Родионович Квашня, – обижать славного Романа Михалыча! Он честно и добросовестно служит Москве и нашему великому князю! К нему до сих пор не было серьезных претензий! Разве вы забыли, как сражались брянцы против того же Олега на Скорнищове?! Его лучшие бояре сложили там свои головы, а сам наш славный Роман был ранен и до сих пор хромает! И все это сделано на славу Москве! Стыдитесь!

– Ты прав, Иван Родионыч, – кивнул головой великий князь Дмитрий. – Нам не за что осуждать князя Романа, наоборот, он достоин похвалы! (Успокоенный князь Роман вновь уселся на скамью.) Пусть князь Олег и совершил против нас преступления, но он все-таки – православный христианин и грех упрекать его спасителей…И я думаю, наш отец, славный святитель, будет согласен со мной, – он посмотрел на кивнувшего ему головой митрополита, – в том, что Рязань в этот раз прикрыла нас собой и пролила кровь за всю русскую землю. Поэтому мы должны как-то поддержать Олега и, если надо, оказать ему помощь…Пора нам, русским князьям, держаться вместе против полчищ Мамая! Я чувствую, что нам предстоит жестокая война!

В это время в думную светлицу вбежал молоденький слуга. – Государь! – крикнул он. – К тебе пожаловали тверские послы! Впускать их?

– Зови их сюда, Остик! – распорядился великий князь. – Это хорошо, что ты сразу же доложил о них!

В думную светлицу вошли два важных седобородых боярина, одетых в богатые, обшитые серебряными галунами литовские кафтаны: верхнюю одежду и шапки они оставили слугам в простенке. Они приблизились к креслам великого князя и митрополита, склонившись в поясных поклонах. – Да благословит вас Господь, тверичи! – сказал, привстав и крестя головы послов, митрополит.

– Здравствуйте, великий князь Дмитрий Иваныч, наш отец святитель и мудрые бояре! – громко молвил стоявший справа, видимо старший, тверской боярин.

– Здравствуйте и вы, Иван Семеныч и Александр Иваныч! – ответил, узнав тверичей, великий князь Дмитрий. – Как мой брат, Михаил Александрыч? Жив ли-здоров?

– Жив, великий князь! – пробасил Иван Симеонович. – Он шлет тебе теплые слова и предлагает мир! Он согласен с твоими требованиями и готов выкупить своего сына! Мы привезли с собой тысячу рублей серебра и просим мира!

– Ну, пусть будет тысяча, – нахмурился Дмитрий Московский, – однако это – только возврат моих ордынских денег…А как же мои условия?

– Наш великий князь Михаил согласился, – прогудел другой посланник, Александр Иванович, – отозвать всех своих наместников из новгородских городов. Он больше не держит зла на славную Москву и теперь питает к вам только чувство дружбы.

– Ну, что ж! – вздохнул Дмитрий Московский. – Ладно, хоть с этим согласился! Сдавайте же в казну ваше серебро и увозите домой княжича Ивана! Но смотрите: чтобы не было никаких тверских наместников в союзных мне землях! Клянитесь и целуйте крест за своего великого князя!

ГЛАВА 21

ВОЗВРАЩЕНИЕ В БРЯНСК

Князь Дмитрий Ольгердович возвращался из дальнего похода. Лето 1374 года было исключительно жарким, и почти не выпадало дождей. Степная трава выгорела под палящим солнцем, а земля окаменела и растрескалась. Если бы не запасы сена, добытые у низовьев Дона, литовская конница не пережила бы тяжелого изнурительного похода. Предусмотрительные татары постоянно кочевали, зная, где есть пастбища с сочной травой, и были неуловимы. Поход литовского войска под водительством князя Кейстута ничего, кроме плененных «татарских женок» и корма для лошадей, не дал. Дмитрий Ольгердович, мрачный и подавленный, ехал рядом с братом Андреем и кузеном Витовтом за спиной дяди Кейстута. – Зачем отзывал меня батюшка на тот татарский поход? – думал он. – Мы только потеряли время и погубили многих воинов, а славы и богатств не добыли!

В самом деле, поступки и замыслы великого литовского князя Ольгерда были непостижимы. Он оторвал от дел многих литовских князей всего-навсего для удара по кочевью Мамая! В том числе и своего сына Дмитрия Брянского…Последний, из-за постоянных походов, довольно редко бывал в Брянске и опасался, что некогда мятежный город выйдет из повиновения. В памяти оставались события 1370 года, когда брянские бояре с нагубником Василием даже выплатили Москве дань и едва не «поддались под руку Дмитрия Иваныча»! Правда, вскоре беглые бояре, прощенные Дмитрием Ольгердовичем, вернулись в Брянск и ничем не проявляли своей «нелюбви», где-то в глубине души брянского князя осталось недоверие к ним. А нагубник Василий так и остался жить в Москве, получив при дворе великого московского князя какую-то малозначительную должность. А если Дмитрий Иванович держал при себе «изменщика», значит, нуждался в его услугах! Стало быть, угроза со стороны Москвы не исчезла! А тут еще нелепый поход!

Литовские войска вышли к кочевью Мамая как раз тогда, когда орда ушла далеко на восток. Лишь большой отряд татарского темника Темир-мурзы еще не успел откочевать и принял тяжелый бой. Эта битва для татар, несмотря на некоторое их превосходство в численности, была непривычная, оборонительная. Они никак не ожидали вторжения литовской рати в самое сердце своих земель. Первоначально Кейстут обрушил свои силы на конных татар, скопившихся у Дона: они привели лошадей на водопой. Это была ошибка. Татары, несмотря на неожиданность нападения, понесли незначительные потери и, рассыпавшись по берегу реки, скрылись в степи. Кейстут с прочими князьями возглавили преследование и вскоре натолкнулись на основные силы во главе с самим Темир-мурзой. Татары выстроились полумесяцем и пытались охватить литовское войско со всех сторон, чтобы выйти врагу в тыл. Но у них это не получилось. Литовцы так отчаянно сражались, столкнувшись с татарами «в лоб», что помешали им осуществить свой замысел. Сеча была настолько злая, что уже в самом начале и те и другие потеряли множество воинов. Однако численное превосходство татар давало себя знать. Разъяренные степные наездники, покой которых нагло потревожили воинственные литовцы, предпочитали скорее умереть, чем уйти с позором из родных степей.