Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

да кисти рук плывшего впереди духа. Ужас таился кругом, скрытый мраком, грозил накинуться, ужас душил и прижимал к земле, жаждал пожрать и тело, и душу смертного, неосторожно ступившего в его сень. Фестус, стуча зубами, принялся бормотать какую-то невнятную молитву вроде благодарения ларам, женщина и старик подхватили, даже Квинта объял страх в этой тьме, что хуже могильной. Наконец, как видно, и дух понял, что с людьми что-то неладно, нехотя поднял руку, и перед Веспой зажегся и поплыл мертвенно-белый магический светоч.

Оказалось, они уже какое-то время шли внутри пирамиды. Впереди тянулся квадратного сечения коридор, на стенах искусно вырезанные или же начарованные барельефы; при взгляде на них Веспу передернуло: там чередовались сцены массовых казней и жертвоприношений, искаженные ужасом лица людей и яростью – лики неведомых богов. Повитуха на спиной Квинта начала тихонько подвывать от ужаса.

«Когда они успели это построить? – Веспа цеплялся за логику, чтобы самому не спятить в этом жутком месте. – Возвести пирамиду такого размера и зачаровать – это годы и годы, а ведь Великий Темный и Дракон являлись в небесах совсем недавно, трех седмиц не прошло, а битва при Твердыне случилась в прошлом месяце… Где Темный взял силу на это, как сумел? Однако ж ему служат духи и ифриты, он держит в повиновении чуть не полмира, и сделал это он быстрее быстрого – выходит, он и впрямь исключительно силен. Невообразимо силен. Против кого ты, Квинт Фабий Веспа, собрался воевать, скажи на милость? Не слишком ли ты самонадеян? Один раз ты уже попал под неснимаемые чары, тебе этого мало?..»

Но ведь Корвус, Куртия… Они-то сопротивляются, они не сдаются – Веспа был в этом уверен. И будут биться до конца, сколь бы ни был могуч противник, – потому что отступать им некуда, а сдаться нельзя; сдаться – это в лучшем случае тащиться в караване пленников с «поцелуем ифрита» на лице, а в худшем – позорно окончить свою жизнь под жертвенным ножом. Значит и он, Веспа, должен сражаться.

И не только сражаться сам, но и поддерживать других.

Коридор кончился внезапно – глухой каменной стеной и уводящим направо отнорком. Дух свернул туда, и вскоре остановился на пороге небольшой и низкой квадратной каморы с потолком и стенами, сплошь изукрашенными мордами каких-то злобных козлорогих созданий; в центре ее лежала черная каменная плита, над которой колыхалось какое-то бледно светящееся полотнище. Веспа присмотрелся и с изумлением узнал портал.

Постоянно действующий, стабильный портал!.. Несбыточная мечта всех магов Араллора!

Дух безмолвно повел рукой, как бы указывая: вам сюда. И Квинт, подавая пример остальным, первым шагнул в бледное сияние.

…И вышагнул в точно такой же каморе. Половина лица, изуродованная проклятием ифрита, горела от прикосновения портальных чар.

Здесь, однако, их ждал уже не бесплотный дух. Стоящая на задних лапах пустынная рысь с человеческими глазами, закутанная в женскую накидку, – вероятно, один из божков бескрайних пустынь и саванн Шепсута – приветственно обнажила клыки и прошипела:

– З-са мной, с-смертные!

И снова – бесконечно тянущиеся коридоры с низким потолком, изукрашенные резьбой стены, на которые лучше не глядеть, чтоб не лишиться рассудка; на сей раз путь им освещал чадящий факел в лапе рыси. Наконец впереди засветился бледно-розовый квадрат, и Веспа не сразу понял, что перед ними выход, а за проемом разгорается рассвет. Уже рассвет…

Шагнув наружу, маг аж задохнулся от увиденного. Спутники его, как бы ни были измучены всеми испытаниями, а тоже не удержались от изумленных возгласов.

В этой пирамиде коридор вывел их на один из верхних ярусов, по ощущению Квинта – так где-то под самыми небесами. Перед пленниками раскинулась панорама огромного города, лежащего на берегах округлого большого озера; в спокойные воды смотрелись тонкие белые и розовые башенки, дворцы с яйцевидными куполами, темно-зеленые сады, скопления лачуг, причалы с рыбачьими лодочками… Местность вокруг была всхолмлена, и пологие склоны покрывали ровные квадраты виноградников и пшеничных полей. Озеро, отражающее рассветные небеса, терялось в дымке, но видно было, что там, вдали, оно давало начало какой-то большой реке.

– Сетджурна, – вдруг хрипло произнес старик. – Я слышал о ней, это ее дворцы, вон Великая Жемчужина, а вон Башни Омейяды. Это столица Шепсута, друзья.

Пустынная рысь зашипела, торопя их, и от этого шипения «поцелуй ифрита» обожгло как огнем. Квинт, а за ним остальные, побрели вниз, спотыкаясь и изо всех сил стараясь не оступиться, – по бесконечной лестнице, прорезавшей ступенчатую стену, между каменных блоков, украшенных статуями исключительно мерзких на вид горгулий.

Сверху Квинту отлично было видно, что пирамида, сложенная из охристого камня, вписана в какую-то крайне запутанную и большую фигуру, не похожую на те, что были в ходу у орденских чародеев; она скорее походила на неровную паутину, какую плетут иные пауки: с одной стороны длиннее, с другой короче, местами линии гуще, местами вовсе отсутствуют, и понять ее Квинт не мог, даже уловить рисунка основы. В ней словно все смешалось со всем, без порядка и смысла, но маг был отчего-то уверен, что эта безумная паутина должна работать. Только как именно – поди пойми…

Как бы ни были измотаны пленники, а отдохнуть им не дали. Рысь, правда, не повела их далеко: она остановилась в прохладной тени пирамиды, возле одной из частей громадной фигуры, неподалеку от главного входа (так, по крайней мере, показалось Веспе).

– Ваш-ше мес-сто, – прошипела богиня, старательно морща верхнюю губу; чувствовалось, что людская речь дается ей с изрядным трудом. – Ч-шертить. Закляс-сть. Веч-шером проверю!

Здесь уже работали двое – молодые женщины, похожие как сестры; одеты они были в вышитые льняные платья, какие носили богатые уроженки варварийских королевств, но одежды их уже весьма загрязнились и потрепались. Толстые русые косы одинаково лежали на плечах, лица одинаково пятнал «поцелуй ифрита».

«Верно, варварийские колдуньи», – решил Квинт.

Девушки не обратили на подошедших никакого внимания: одна острым наконечником церемониального копья чертила на каменистой земле параллельные бороздки, другая раскладывала на них в строгом порядке мелкие амулеты-раковинки, пропевая незнакомые инкантации, направляя силу, заставляя ее замереть в готовности.

Веспа вначале не понял, что же ему показалось странным, а потом – очень даже понял. Сила слушалась! Сила здесь – текла, как обычно, как прежде, как было привычно! Но и все ж таки – по-другому, и вот этого-то отличия Квинт пока не мог уловить. Странность эту он ощутил с самого своего пробуждения на невольничьем корабле.

На правах самоназначенного начальника он двинулся к варварийкам.

– Кхм… Не будет ли угодно прекраснейшим…

Колдунья, орудовавшая церемониальным копьем, наконец отвлеклась и смерила мага презрительным