Четвертый год - Артем Каменистый

Лом — не подведи.

Торпеда ударила крейсер ровно посредине. Взрыв был страшный — неизвестно, сколько дряни набил в боевую часть Лом, но явно в несколько раз больше, чем в ту давнюю мину. Ударная волна сорвала парусину с носовой баллисты, парнишка, сидящий на торпедном аппарате, не удержался, улетел в воду. Его вопль Олег не услышал — грохот был такой, что чуть уши в голову не забило.

Борт у крейсера был крепок, но против тротила разве дерево спасет. Когда клубы дыма чуть поредели, Олег увидел, что пробоиной дело не ограничилось — триреме попросту оторвало борт. Оторвало совсем. От носа до кормы. С брусьями шпангоутов и досками обшивки. Будто хирург вскрытие сделал — обнажив все нутро корабля.

И в этой чудовищной прорехе Олег различил странную конструкцию. Большую часть внутреннего пространства крейсера занимал исполинский бронзовый цилиндр. Эта труба протягивалась от носа до кормы, из нее вверх тянулись какие-то шипы и призмы, две орудийные башенки так же вырастали из нее.

Все это зрелище Олег созерцал не более секунды — жадные воды Фреоны с ревом налетели на добычу, опрокинули на борт, потянули на дно. Судя по всему, таинственная бронзовая конструкция была очень тяжелой — трирема тонула со скоростью кирпича.

Очнувшись, Олег развернулся к корме:

— Удур! Отворачивай! Держись от них подальше! Не подходи близко!

— Олег, я понял. Удуру хорошо — он больше не боится. И этот корабль больше не жужжит. А жужжал.

— Назад давай, надо вытащить нашего из воды. Эй, народ! Человек за бортом!

Народ повалил из трюма, выстраиваясь вдоль борта люди заворожено следили за последними судорогами поверженного колосса. Корма крейсера скрылась под водой, лишь нос торчал над водами реки, но это продолжалось недолго, корабль исчез, выбросив напоследок фонтан пенных брызг. На месте гибели триремы среди обломков и барахтающихся хайтов остался бурлить водоворот, окруженный мириадами поднимающихся пузырей.

— Интересно, какая здесь глубина? — задумчиво произнес Олег.

— Ему хватило, — злорадно буркнул Клёпа.

— Не в том дело… хорошо бы его достать потом, и посмотреть, как там все устроено… Ладно, неважно… Готовьтесь к бою — к мысу пойдем. Может достанем хайтов из пушек своих.

Монах, глядя на реку, высказался коротко:

— Зря я на Олега лишнее наговорил — дело свое он знает.

Дубин, проводив усталым взглядом тонущий крейсер, безразлично брякнул:

— Сейчас попрут опять. У меня пороха на три залпа осталось. Потом будем банниками отбиваться.

— Твои три залпа могут половину их толпы скосить. Молодец — ты очень хорошо сегодня поработал. Постарайся еще раз — три залпа это три залпа.

— Многовато их для нас… Сюда бы сейчас восточников… конников… Ударить сбоку… конница хорошо их режет.

— Может появятся еще… Ты своих предупреди — сейчас шоу может начаться.

— Что за шоу?

— Да вон, хиты маячат в первых рядах. Они вроде миражей создавать могут — чудовища шагающие, скелеты огромные, на психику давить будут.

— Видали мы такое — не удивимся.

— А меня вот они не перестают удивлять…

К мысу отряд Макса добрался почти без приключений. Пару раз по пути нарывались на небольшие отряды хайтов, но их быстро и жестоко вытаптывала конница восточников. Эти рыцари, конечно, те еще гады, но дело свое знали хорошо — у врагов даже шанса не было, их просто сметали. Конечно, нарвись на крупные силы, так легко бы не отделались, но, тем не менее, профессионализм чувствовался. Макс их невольно зауважал — глядя на их слаженные действия, он понимал, что не будь у островитян огнестрельного оружия, отбиться от наскоков этих разбойников не смогли бы.

Шли без разведки, напролом. Лишь кое-как соблюдали разделение частей: земляне и кшарги отдельно, ваксы и восточники своими кучами. Уже перед мысом, пробираясь через чахлую рощицу, заслышали впереди шум битвы. Народ без всякого приказа остановился, люди растерянно уставились на своих командиров.

Макс первый принялся их подгонять:

— Чего встали?! Вперед! Фитили зажигайте, сейчас начнется.

По-хорошему сейчас бы остановиться, глянуть, что там к чему. Но это если по-хорошему, а хорошего здесь не будет. В рощице этой не укрыться, того и гляди хайты первые заметят пришельцев, так что стоять нельзя, иначе инициативу перехватит противник. Что бы там, впереди, не было, надо использовать фактор неожиданности по максимуму.

Рощица закончилась, впереди, до самого берегового обрыва, тянулось открытое ровное пространство. Трава да мелкий кустарник — любимое пастбище для антилоп. Но паслись здесь не антилопы — хайты. Много хайтов, так много, что даже считать их не хотелось. На опушке рощицы, в считанных шагах от приближающихся бойцов, присело несколько хитов. Карлики размахивали корявыми ручонками, тонко подвывали. Воздух над ними мерцал, сгущался на глазах, превращаясь в призрачных монстров — огромные ящеры, пауки и вовсе непонятные создания.

Макс, выпустив стрелу в первого «иллюзиониста», скомандовал:

— Беглый огонь! Стреляйте как можно быстрее!

Обернувшись к Октусу, попросил:

— Придержите коней. Дайте нам поработать. Когда вся эта орава бросится на нас, тогда и ударите.

— Хорошо. Убейте их как можно больше.

Впереди, у перешейка, шел нешуточный бой — там безостановочно бабахали мушкеты и гремели пушки. Дым в том месте ветер не успевал относить. Здесь, ближе к роще, движение было потише — отдельные отряды перегруппировывались, чтобы вступить в битву.

Вот по ним и ударила картечь.

Первый залп выкосил уцелевших хитов, и снес не меньше сотни раксов из ближайшей кучи. Оставшиеся с ревом бросились к роще, и дружно сдохли на опушке от второго залпа. Уцелевших счастливчиков добили кшарги.

Реагируя на новую угрозу, к роще рванула уже очень серьезная толпа — такую в один залп не ополовинить. Но сделать залп землянам не дали восточники — у Октуса не выдержали нервы. Герцог вынесся вперед, выхватил меч:

— Руби свиней!!! Вперед!!! Загоним их в реку!!!

— Идиот, — обреченно вздохнул Макс.

Конница с гиканьем вынеслась из рощи, сходу смела самых прытких хайтов, пошла вперед, разрезая толпу пехоты, будто нож масло. Макс, понимая, что время тактических маневров прошло, обернулся к ваксам:

— Мур, идите в бой. Рубите их.

— Я понял, друг Макс. А нам потом можно будет украсть их вещи?

— Можно. И сожрать их можете. И трахнуть можете. Все что хотите делайте — я разрешаю. Давайте, вперед.

Ваксы дружно завыли, заревели, завопили что-то предельно обидное для врага, замахали секирами, потом бодренько бросились вслед за конницей.