Черная камея - Энн Райс

Но тетушка Куин очень скоро вмешалась, чтобы выразить свое желание: как только будет зачитано завещание Папашки, мы незамедлительно отправляемся в Европу. Разумеется, Нэш согласился, что у меня сейчас самый подходящий возраст для большого турне, и я ему поверил, когда он сказал, что в зрелости новые впечатления становятся менее яркими. Потом он повернулся и, стараясь направить взгляд куда-то слева от моего уха, поинтересовался мнением Гоблина относительно путешествия.

Я взял в свои руки правую руку Гоблина, казавшуюся тяжелой и теплой, но он вновь не пожелал смотреть в мою сторону и продолжал молчать. Я видел только его холодный профиль.

"Гоблин, что ты думаешь? Помнишь нашу поездку в Нью-Йорк?" – вопрос соскочил у меня с языка, прежде чем я понял, что совершил ошибку: в Нью-Йорке Гоблин с каждым днем становился все слабее и слабее и в конце концов превратился в полупрозрачного призрака.

"Гоблин, мы не станем ничего делать во вред себе, – сказал я. – Вот, взгляни на этот мартини. – Я поднял бокал и сделал из него глоток. – За тебя, Гоблин. Мы вместе. Сегодня вечером мы вернемся домой. С больницей покончено, а также со всяким и каждым, кто старался нас разлучить".

Разумеется, эту длинную речь выслушали и Нэш с тетушкой, которая тут же ухватила суть.

"Ну же, Гоблин, – заговорила она, – не верю, что тебе не хочется побывать в Европе. Нам всем там будет очень весело".

Я снова пытался добиться хоть какой-то реакции от него, но безуспешно. Он не делал вид, как бывало раньше, что ест или пьет, он просто смотрел не мигая на Нэша, словно на врага.

"Нет, Гоблин, ты ошибаешься! – зашептал я, нагнувшись к нему. – Он принесет нам пользу. Помнишь, как нам помогала Линелль? И этот человек тоже будет помогать. Я понял это в ту секунду, когда он с нами заговорил".

Конечно, Нэш и тетушка Куин все слышали, и тетушка поспешила вмешаться:

"Я просто счастлива. Квинн, дорогой, не пей этот мартини слишком быстро. Вино, которое я выбрала, превосходно".

Гоблин продолжал смотреть перед собой.

"Не обращайте пока на него внимания, – сказал я. – Думаю, пребывание в больнице подорвало его силы. Нэш... Полагаю, вы не будете против, если я стану вас называть по имени ("Да, пожалуйста", – ответил он)... Дело в том, что мы только что прошли суровое испытание в одном из кабинетов и..."

Не успел я договорить, как услышал зловещий монотонный голос Гоблина:

"В Европу не могу. Слишком далеко для меня. Ты помнишь Нью-Йорк. Ты говоришь, как дурак. Гоблин-Квинн – одно существо".

Ясно, что никто, кроме меня, его не услышал.

"Я знаю, – вслух ответил я. – Я все понял. Ладно. Мы над этим подумаем".

"Раньше я думал, что Европа существует только в картинках и рассказах, – продолжил Гоблин тем же самым леденящим душу голосом. – Потом тетушка Куин позвонила из Европы, мы видели кино про Европу, Линелль рассказывала тебе о Европе. Европа реальна и находится очень далеко. Не нужно туда ехать. Нет. Если поедешь, мы разбежимся. Квинн-Гоблин – одно существо".

С каждой секундой я волновался все больше. Перед нами расставляли тарелки с дымящейся едой, наполняли бокалы вином, и при этом весь ресторан видел, как я перешептываюсь с пустым местом, но я не собирался давать слабину.

"Просто послушай этого человека, – сказал я. – Послушай тетушку Куин. Нам совершенно не обязательно куда-то ехать. – Я придвинулся к Гоблину еще ближе и начал шептать едва слышно. – Я просто потакаю им, видишь ли, мне приходится. Нэш, вполне возможно, станет моим учителем и поселится на ферме Блэквуд. Мы останемся вместе. Гоблин, посмотри на меня".

"Нет, я не хочу смотреть на тебя, – ответил он. – Ты хитрый".

"Господи, Боже мой, – я заговорил громче. – Что я, по-твоему, должен сделать? Я и так предан тебе целиком. Нэш, скажите ему, что вы будете меня учить на ферме Блэквуд. Это ведь возможно?"

Нэш уставился туда, где, по его понятиям, находилось лицо Гоблина, и, насколько я мог судить, он не очень сильно ошибся.

"Разумеется, я был бы рад учить Квинна на ферме Блэквуд. Место очень красивое, – сказал он. – Гоблин, я здесь впервые, и я прекрасно сознаю, что Квинн меня примет только в том случае, если примешь ты".

"Да, именно для этого мы здесь и собрались! – решительно заявил я. – Если бы только вы могли его видеть, – сказал я, обращаясь к Нэшу, – для меня он так же осязаем, как любой человек. – Я дотянулся до правой руки Гоблина. – Я люблю тебя, Гоблин. Мы любим друг друга". – Я поцеловал его в щеку.

Я отстранился и за короткую паузу почувствовал себя незащищенным на виду у всего ресторана и, может быть, даже смешным. Я-то думал, что мне трудно будет завоевать Нэша, а теперь оказалось, что проблема в Гоблине. Я разговаривал на глазах у всех многочисленных посетителей с пустым местом, и разговаривал в страхе, потому как я в отличие от окружающих знал, на что способно это невидимое существо, а они об этом даже не догадывались. Даже тетушка Куин не догадывалась.

И тут настал один из самых удивительных моментов моей жизни.

Я переводил взгляд с Нэша на тетушку Куин, когда вдруг заметил позади них, за соседним столиком, красивую рыжеволосую девушку, которая пристально меня рассматривала. Она так была похожа на отца Кевинина Мэйфейра, словно он превратился в собственную сестру неземной красоты.

У нее была такая же светлая кожа, такой же естественный румянец, такая же насыщенная рыжина, и, хотя ее бюст был достаточно велик, как у женщины, в волосы она вплела ленточки, как маленькая девочка.

Наши взгляды встретились, а потом она посмотрела на Гоблина. Она изучала Гоблина. Она его видела.

"Бестолковый Квинн, – бесстрастным ледяным голосом произнес он. – Она уже давно наблюдает за нами".

Ну конечно. Все это время он смотрел на нее, а не на Нэша или тетушку Куин; он уставился мимо них на эту девушку – единственную из всех людей, если не считать меня, кто был способен видеть Гоблина.

От потрясения я потерял дар речи. Подсознательно я чувствовал, что тетушка Куин обращается ко мне с вопросами и что Нэш высказал по какому-то поводу свое мнение. Но я ничего не понимал. И пока я глазел на нее, мужчина, сидевший рядом с этой поразительной юной особой, поднялся и направился к нашему столику. Подходя ближе, он смотрел прямо на меня.

Седовласый, достойного вида мужчина, одетый не очень официально – синий блейзер и слаксы, – он заговорил со мной очень оживленно.

"Прошу простить, что вмешиваюсь, – произнес он. – Меня зовут Стерлинг Оливер. Я состою в организации, которая называется Таламаска. Хочу вам представиться. Видите ли, мы изучаем паранормальные явления, и я не мог не обратить внимание на вашего приятеля".