Мехасфера: Ковчег - Андрей Умин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лима устроилась на крыше капитанской рубки и с нежностью смотрела на Пуно, защищающего ее от лесных насекомых. Она блаженно улыбалась, и все вокруг виделось ей в розовом цвете. Ядовитые тараканы размером с кулак и огромные кислотные муравьи казались плюшевыми злодеями, созданными лишь для того, чтобы храбрый рыцарь из девичьих грез хладнокровно с ними расправился. Они добровольно бежали на смерть, подстегиваемые ее фантазией. Ах, этот прекрасный герой! Ее герой и ничей больше.
Это было не очень похоже на суровую Лиму, которая убивала цепных псов на Арене. Она потрогала лоб — так и есть, у нее дикий жар. Но кому сейчас хорошо? К тому моменту каждый морпех или инк волею судьбы балансировал на краю пропасти, избавляющей от всех бед. Некоторые бросились в нее, оставив после себя лишь память, а другие продолжали бороться. Лима крепилась и пыталась хоть как-то охладить голову, прикладывая ко лбу снег.
Пуно любовался ею после каждого отбитого нападения и, стоя на размазанных по палубе насекомых, вдохновенно смотрел на ее затуманенные лихорадкой глаза. Он улыбался, она изо всех сил улыбалась в ответ, и он снова брался защищать свою женщину. Ту самую.
От любовной романтики их отвлек вернувшийся армейский тягач. Альфа с Фокстротом быстро взбежали на борт корабля и начали перетаскивать краном мешки с семенами. Один из них немного порвался и, оказавшись в самой высокой точке между судном и тягачом, окончательно разорвался и усыпал берег семенами.
— Вот на что сбегаются насекомые, — сообразил Пуно. — Они чувствуют размякшую в воде пищу.
— Тогда у меня плохие новости. Теперь их набежит еще больше. — Альфа пытался спасаться юмором от тревоги. — Умеешь обращаться с мини-лазером?
Полковник попросил у Фокстрота его ручной бластер, какие выдали всем морпехам как раз для таких случаев.
— Мутанта им не убить, зато рад-насекомое поджарится на раз-два.
— На них же ДНК-защита, — напомнил солдат.
— Не проблема. Сейчас быстро перенастроим, — ответил полковник и перевел взгляд на парня. — Давай сюда руку.
Пуно с некоторой опаской протянул ему руку, но через пару мгновений крохотный лазер уже лежал в ней как влитой.
— Защищай оставшиеся семена. Осталось еще два рейса.
Тягач взвизгнул шинами и, скользя по заледенелой земле, пошел юзом в направлении космодрома. Через минуту он скрылся из вида. Пуно продолжил отстреливать насекомых величиной чуть ли не с себя самого. Некоторые особи доставали ему до пояса, но размер накладывал ограничения — они медленнее двигались, имели в клыках меньше яда и вообще были эдакими имбецилами в мире членистоногих, не отличаясь умом и сообразительностью. Лима тем временем перестала отличать Пуно от жуков-пауков и боролась с закрывающимися глазами, стараясь не дать себе потерять сознание и провалиться в долгий, чарующий сон, такой прекрасный и сладостный.
Когда тягач в последний раз вернулся к кораблю, уставших инков наконец забрали домой. Пуно трясло после постоянного отстрела гадов, казалось, что кузов и все пространство вокруг него копошится, состоит из букашек, желающих откусить ему голову. Лима по понятным причинам не видела даже этого.
— Как там в лагере? — лишь спросила она. — Как отец?
— Просто отдыхайте, — сказал Альфа — он никогда не умел сообщать плохие новости. — Мы все очень устали.
Поездка через тайгу растворилась в небытии.
Наконец-то последние члены отряда вернулись в начальную точку путешествия, вернулись домой. Пуно и Лима представляли свое возвращение как некое торжественное событие, когда все инки высыпятся им навстречу, восторженными криками и песнями встречая добытчиков вожделенных семян. Действительность же оказалась не такой радужной. Лагерь встретил их запустением. Многие дома были разрушены, а уцелевшие стали частью защитной стены, проломленной уже в нескольких местах. Вместо десятков счастливых инков вернувшихся встретило всего несколько обросших и исхудалых призраков. Они устало смотрели на таких же замученных — но уже походом — людей и совсем не рвались устраивать торжество. Самая большая группа инков и марсиан толпилась вокруг ракеты, окруженной строительными лесами и подъемными механизмами для доставки семян в грузовой отсек.
Единственными людьми, проявившими интерес к возвращенцам, оказались Матфей и Юрас. Первый просто радовался, что кто-то из его сородичей выжил, а второй пытался найти своего сына.
— Где Куско? — волновался он.
— Не выжил, — прямо ответил Пуно.
У Юраса волосы встали дыбом. Подсознательно он давно смирился с потерей сына, но все равно до последнего надеялся, что тот вернется и хоть как-то поможет отцу. Хотя с ним и пришлось бы делить место вождя.
— Убийцы! — прошипел он. — Не уберегли!.. О горе!
Ощетинившись, он обвел взглядом собравшихся вокруг. В каждом из них уже давно зрело недоверие к старику. Оно было взаимным. Юрас медленно, чтобы никого не спугнуть, двинулся по дуге мимо враждебной группы, чтобы оказаться ближе к своим многочисленным верным последователям. На договор с марсианами он уже не рассчитывал, поэтому решил действовать жестко. Альфа, Лима и Пуно потеряли бдительность, увидев, как он уходит. За подлым стариком следил только Матфей, но он находился дальше всех от своего заклятого врага, поэтому не успел предотвратить атаку на Лиму. По соображениям старика, девушка обязана была сделать его сына вождем, принадлежала ему полностью, как вещь, а поэтому жизнью отвечала за благополучие Куско. Коварный вождь набросился на беззащитную Лиму и попытался снести ей голову ударом своей новой трости. Матфей не помешал его первому, несильному удару, зато сумел предотвратить второй, убойный замах. Трость пролетела мимо, и в следующую секунду негодяя оттолкнул уже Пуно. На защиту старика сбежались верные ему люди. Началась потасовка.
— Они убили Куско! Будущего вождя! Негодяи! Они нарушили договор!
Он не уточнил, что договор этот подразумевал оставление инков на произвол судьбы, бегство морпехов без семян и целый арсенал оружия для Юраса, с помощью которого он поработил бы не только инков, но и вообще добрую половину Великой пустоши.
Не все краснокожие встали на его сторону — последовал жаркий спор. Отовсюду летели ругательства, лился поток давно копившихся претензий. Лима пыталась разыскать в этом гаме отца, звала его по имени, спрашивала, где он. Из-за этих вопросов шарахались и отворачивались от девушки как от прокаженной. Наконец Матфей схватил ее за пылающую жаром руку, отвел подальше от толпы и сообщил страшную весть. Инку убил не кто иной, как доморощенный злодей Юрас, чтобы окончательно стать вождем.
Последние силы, державшие Лиму в сознании, иссякли. Она услышала сказанное ей, но не могла реагировать на это. В тот самый момент,
