Английский детектив. Лучшее - Артур Дойл

Сэр Генри откинулся на спинку кресла с усталым видом. Лицо его словно посерело. Раз или два он печально покачал головой.

— И ничего тут не поделаешь, разве только… — Он снова сел ровно, и по лицу его скользнула ироничная улыбка. — Разве только мисс Марпл поможет нам. Что скажете, мисс Марпл? У меня такое чувство, что это письмо как раз по вашей части. Письмо о церковном собрании. Оно не натолкнуло вас ни на какие соображения? Вы можете помочь двум несчастным влюбленным обрести счастье?

Однако, несмотря на ироничность тона, было видно, что в просьбу эту он вкладывал больше надежды, чем хотел показать.

Мисс Марпл покашляла и поправила кружева.

— Все это мне немного напомнило случай с Анни Поултни, — призналась она. — С письмом, разумеется, все понятно, и миссис Бантри, и мне. Я говорю не о письме с приглашением в церковь, а о другом. Сэр Генри, вы живете в Лондоне, поэтому неудивительно, что вы не обратили на это внимания.

— На что? — удивился сэр Генри.

Миссис Бантри взяла каталог и с видимым удовольствием начала читать:

— «Доктор Спат. Чистые сиреневые лепестки, на редкость красивый цветок с очень длинным и крепким стеблем. Прекрасно подходит для украшения сада и хорошо срезается. Один из лучших экземпляров своего вида. Маркус Джексон. Прекрасной формы цветок, немного напоминающий хризантему, необычного кирпичного цвета. Елизавета Перри. Ярко-красный декоративный цветок. Рабат. Яркий, оранжевый с красным оттенком цветок. Прекрасное садовое растение и долго сохраняется в срезанном виде. Трепет…»

— С большой буквы, если помните, — указала мисс Марпл.

— «Трепет. Розовые и белые оттенки, очень большой цветок прекрасной формы». — Миссис Бантри отбросила каталог и с торжествующим видом пояснила: — Сорта георгин!

— И их первые буквы образуют слово «Смерть», — пояснила мисс Марпл.

— Но ведь письмо было послано самому доктору Розену, — возразил сэр Генри.

— В этом и заключается хитрость, — сказала мисс Марпл. — Поэтому именно в нем и было зашифровано предупреждение. Что бы он сделал, если бы получил письмо неизвестно от кого с незнакомыми именами? Разумеется, отдал бы его своему секретарю.

— Неужели действительно…

— О нет! — поспешила заверить его мисс Марпл. — Не секретарь. Это, наоборот, подтверждает его невиновность. Он бы не допустил, чтобы это письмо попало к вам в руки. И наверняка не стал бы уничтожать свое письмо с немецкой маркой. Право же, его невиновность, если позволите так сказать, — более чем очевидна.

— Тогда кто же…

— Что ж, я почти уверена… Нет, полностью уверена! У стола находился еще один человек, который просто взял письмо и прочитал, что в тех обстоятельствах было совершенно естественно. Вы помните, что она с той же почтой получила садовый каталог?

— Грета Розен? — протянул сэр Генри. — Так, значит, ко мне она приходила…

— Мужчины ничего не понимают в таких вещах, — философски произнесла мисс Марпл. — И боюсь, что нас, старух, они считают отставшими от жизни, вечно недовольными занудами. Но вот что я вам скажу. К сожалению, женщины слишком хорошо разбираются в женщинах. Я не сомневаюсь, что им что-то мешало. Молодой человек неожиданно почувствовал необъяснимое отвращение к ней. Он подозревал ее, подозревал безотчетно, сам не зная почему, но скрыть этого не мог. Думаю, к вам она пошла от злости. Ему на самом деле тогда уже было нечего бояться, и к вам она явилась только для того, чтобы укрепить ваши подозрения насчет бедного мистера Темплтона. Наверняка вы не так уж сильно подозревали его до ее визита.

— Но я уверен, что она не сказала ничего такого… — начал сэр Генри.

— Мужчины, — мягко перебила его мисс Марпл, — не разбираются в таких вещах.

— А эта девушка… — Он замялся. — Выходит, она совершила хладнокровное убийство, и ей это сошло с рук!

— О нет, сэр Генри, — сказала мисс Марпл. — Не сошло. Ни вы, ни я не верим, что преступление может остаться безнаказанным. Помните, вы сами это не так давно сказали. Нет. Грете Розен не удастся избежать наказания. Начать с того, что ей придется иметь дело с людьми особенного типа: шантажистами и террористами. Это не лучшая компания, и, скорее всего, ее ждет жалкий конец. Как вы говорите, сейчас нужно думать не о виноватых, а о невиновных. Я осмелюсь предположить, что мистер Темплтон женится на своей немецкой кузине. То, что он порвал ее письмо, весьма… можно сказать, весьма подозрительно, только в данном случае слово это имеет не то значение, в котором мы его употребляли весь вечер. Похоже, он боялся, что другая девушка могла увидеть это письмо или спросить о нем, вам не кажется? Да, наверняка их соединяет не только родственная любовь. Теперь Доббс… Впрочем, я согласна с вами, вряд ли для него это имело большое значение. Возможно, расстройство желудка обеспокоило бы его куда больше. А что касается бедняжки Гертруды, которая напомнила мне Анни Поултни… Бедняжка Анни Поултни! Подумать только, после пятидесяти лет честной службы ее обвинили в том, что она украла завещание мисс Ламб, хотя никаких доказательств этому не было. У несчастной едва не разорвалось сердце. А потом, после ее смерти, завещание обнаружилось в потайной полочке чайницы, куда старая мисс Ламб сама его спрятала для сохранности. Но для бедной Анни это уже не имело значения. Вот что меня больше всего тревожит в судьбе этой старой немки. С возрастом люди становятся очень обидчивыми. За мистера Темплтона я не волнуюсь — он молод, красив и явно пользуется успехом у женщин. Вы ведь напишете ей, сэр Генри? Напишите, что с нее сняты все подозрения. Ее старый хозяин, с которым она прожила чуть ли не всю жизнь, умер, и, конечно же, она думает об этом и чувствует, что ее подозревают в его… Ох, страшно даже подумать, каково ей сейчас!

— Я напишу, мисс Марпл, — пообещал сэр Генри и с любопытством посмотрел на нее. — Знаете, я, наверное, никогда не смогу понять вас до конца. У вас каждый раз новый, неожиданный подход.

— Боюсь, что подход у меня самый примитивный, — скромно возразила мисс Марпл. — Я почти не выезжаю из своей Сент-Мэри-Мид.

— И все же вы сумели решить, если можно так выразиться, загадку международного масштаба, — заметил сэр Генри. — А в том, что загадка решена, я не сомневаюсь.

Мисс Марпл покраснела, но быстро справилась с собой.

— Думаю, для своего времени я получила хорошее образование. У нас с сестрой была гувернантка-немка, мы называли ее фрейлейн. Очень сентиментальное было существо. Она учила нас языку цветов. В наши дни он забыт, но это очаровательная наука. Желтый тюльпан, к примеру, означает «безответная любовь», а китайская астра — «я умру у твоих ног от ревности». То письмо подписали именем Георгина, и в письме это было главное слово. Жаль, что я не помню, что означает георгина. Увы, память у меня уже не такая, как прежде.

— По крайней мере, не «смерть».

— Нет, конечно. Ужасно, правда? В мире порой происходят очень грустные вещи.

— Верно, — вздохнула миссис Бантри. — И все-таки хорошо, когда у тебя есть цветы и друзья.

— Заметьте, нас, мужчин, она не упоминает, — улыбнулся доктор Ллойд.

— Один мой поклонник каждый день присылал мне в театр багровые орхидеи, — мечтательно промолвила Джейн.

— Это означает «жду вашей благосклонности», — весело произнесла мисс Марпл.

Сэр Генри издал странный звук, закашлялся и отвернулся.

Мисс Марпл вдруг вздрогнула.

— Вспомнила! — воскликнула она. — Георгина означает «предательство и обман».

— Чудесно, — произнес сэр Генри и со вздохом прибавил: — Просто замечательно.

ЛОРД ДАНСЕНИ

Две бутылки соуса

Для Эдварда Джона Мортона Дракса Планкетта, восемнадцатого барона Дансени, литературная карьера была лишь развлечением, наравне с такими благородными занятиями, как путешествия, охота и крикет. Фантастический вымысел и детектив часто переплетаются в его произведениях.

Возможно, самым известным его рассказом можно назвать «Две бутылки соуса» (1934), который входил в антологию «Силы тьмы: Коллекция мрачных рассказав».

Смизерс меня зовут. Я из тех, кого обычно называют маленьким человечком, занимающимся своим маленьким дельцем. Я коммивояжер, продаю «Нам-намо», соус для мяса и острых закусок — знаменитый на весь мир соус, должен вам сказать! Это действительно хороший продукт, в нем нет никаких вредных кислот, на сердце он не влияет, так что работа у меня несложная. Да я и не устроился бы на эту работу, если бы это было не так. Но я надеюсь, что когда-нибудь буду заниматься товаром, который труднее продавать, потому что чем товар труднее продать, тем лучше платят. Ну а пока я просто живу, скромно, без всяких излишеств. Хотя квартира у меня дорогая. Так уж случилось, и об этом я хочу вам рассказать. История эта необычная, но, хоть я и маленький человечек, больше вам об этом никто не расскажет. Может быть, кроме меня кто-нибудь что-нибудь знает, но они молчат. Дело было так. Искал я себе комнату в Лондоне, когда на работу только устроился. Мне нужно было жить именно в Лондоне, в столице.