Там, за рекою, — Аргентина - Иржи Ганзелка

Неровно протекает жизнь Копакабаны. За двадцать четыре часа ее волна поднимается к солнцу радости и отдыха и опускается на самое дно горькой нищеты и одиночества. Вверх и вниз, день за днем, как волны прибоя, как мозаичные волны на тротуарах набережной.

Если бы по Копакабане смог пройтись Карел Чапек, он бы наверняка изобразил в своих «Бразильских письмах» Копакабану с вертикалью ее небоскребов и синусоидой мозаики тротуаров. Обе они вызывают головокружение: и небоскребы, растущие из моря к небу, и кривая каменного орнамента под ногами. Кривая, которая превращает тебя в хромого: на Копакабане каждая нога ступает по иному миру…

Рио-де-Жанейро — город с молодой историей. На ее первые страницы пролилась кровь гугенотов, смешанная с пеплом их сожженных домов.

Португальский Рио-де-Жанейро еще не закрыл четвертой сотни лет своей жизни. Четыре века бурь и покоя, столетия борьбы и войн, нападений и защиты, цепь человеческих жизней, осчастливленных свободой и закованных в отчаяние рабства. Каждая из этих жизней оставила свой след на теле города и в его душе. Хотя нынешний Рио-де-Жанейро и говорит по-португальски, однако к корням, которые высадил здесь в 1567 году первый португальский губернатор Мем-де-Са, веками прививались молодые и неодолимые ростки со всех уголков Европы, Азии и Африки. Жизненные соки же им давал Новый Свет, дикий и необозримый как четыре столетия назад, так и сегодня.

И все же человек не мог не заполнить этот романтический уголок природы самыми богатыми плодами своего труда, смекалки и чуткой фантазии. Видимо, поэтому даже самые шикарные небоскребы в торговом центре Рио-де-Жанейро не имеют ничего общего с небоскребами Манхэттена. Они лишены крикливой вычурности, в них отражена легкость и южноамериканское тщеславие.

За стеклянными стенами не торчит сталь и бетон. Хрупкие паутины перекрытий заполнены отблеском солнца и моря. На том самом месте, где сосредоточены наиболее величественные дворцы Рио-де-Жанейро, прямо перед началом авениды Бейра-Мар еще четверть века назад торчал скалистый утес высотою в 200 метров. Долгое время гора Кастельо связывала руки рабочим и крылья фантазии лучшим архитекторам. Но вот наступил 1926 год. Вокруг горы засуетилась армия людей, и гора тронулась с места. В 1931 году она была сброшена у берега на дно моря, и над водой поднялась огромная площадь. В настоящее время прямо на ней, почти в центре города, днем и ночью гудят моторы воздушных кораблей всего мира.

А там, где еще недавно торчала Монте-Кастельо, ныне стоят дворцы центральных учреждений. Вместо скалистого массива здесь выросла хрупкая решетка зданий.

По всей видимости, самый яркий пример современной бразильской архитектуры — это дворец министерства просвещения и здравоохранения. Пятнадцатиэтажное здание в виде «V», если смотреть на него сверху, поражает на первый взгляд тем, что не имеет того массивного основания, без которого неосведомленный человек не отважился бы нагромоздить целую гору бетона, стекла и стали. Вся передняя часть дворца покоится на 24 колоннах высотой в два этажа. Расположенное поперек улицы, здание это не мешает движению транспорта. Люди могут свободно прогуливаться под всем небоскребом и любоваться островками зелени, заполняющей тенистый двор. И весь этот массив в пятнадцать этажей держится на колоннах, радиус которых не превышает 56 сантиметров.

Автор проекта, французский архитектор Корбюзье совместно с шестью бразильскими архитекторами смог здесь дать волю своей фантазии, ибо на территории Бразилии нет традиций, на которые могла бы опереться новая архитектура.

Зато внутренние помещения, решенные с большим вкусом и целесообразной простотой ведущими бразильскими художниками во главе с живописцем Кандидо Портинари, удалось отметить печатью национального искусства. Двенадцать панно Портинари в зале для аудиенций составляют единый цикл и представляют собой динамичный калейдоскоп жизни простых людей современной Бразилии. Детские игры; чернокожие рабочие, занятые очисткой зерен какао; портовые грузчики Сантуса; крестьяне на плантациях йербы, хлопка, табака, сахарного тростника; искатели золота и алмазов; бразильские пастухи; лесорубы с берегов Амазонки. Кандидо Портинари знал, зачем он переносит в дворцовые залы хотя бы образы простых людей Бразилии.

Но дворец министерства просвещения и здравоохранения не единственное в этом городе творение передовой архитектуры. Неподалеку отсюда, на углу Руа-Араужу-Порту-Алегри и Руа-Мексико, широко раскинулось семиэтажное здание Ассоциации бразильской печати — ABI (Associagáo Brasileira de Imprensa). Тщетно искать на фасаде здания окна. Вместо них друг над другом семью рядами идут тонкие бетонные плиты, установленные под острым углом к фасаду. Этому странному жалюзи бразильские архитекторы дали весьма меткое название: «quebra-sol», что означает буквально «солнцелом». Оно пропускает внутрь здания лишь отраженный солнечный свет, помогая создавать во всех рабочих комнатах не по-бразильски прохладную и свежую атмосферу.

Но это всего лишь маленький уголок Рио-де-Жанейро, лихорадочно бьющееся сердце города, украшенное дворцами, стеклянными фасадами первоэкранных кинематографов и тенистым покоем скверов. Одна из многих частей современного Рио-де-Жанейро, которые связаны между собой прибрежными авенидами. Проезжаешь по ним, и кажется, будто автострада непрерывно переносит тебя из одного города в другой. Все они обрамлены горами и окаймлены искристым песком пляжей, и все же не похожи друг на друга, каждый совсем иной. Один — бурлящий котел мировой торговли. Отсюда растекаются живительные соки ко всем остальным: обильно текут они в роскошные прибрежные кварталы, скуповато — в приземистые окраины городского тыла и еле-еле, по каплям, — к фавелам, разбросанным по всему городу.

Сразу же за торговым центром расстилаются пестрые ковры Праса-Парис, превосходного прибрежного парка с небольшими озерами и фонтанами. На склонах гор сверкают в садах белоснежные стены вилл. На самом краю этого города-сада вдруг начинает казаться, что гряда горного массива прервала творчество человека. Но два просторных тоннеля настежь раскрывают ворота в следующие города. Современные жилые кварталы, просторные и полные воздуха, залитые субтропическим солнцем и постоянно ласкаемые влажным морским ветерком. Двадцать пять километров Рио-де-Жанейро — улыбающегося, избалованного богатством и окруженного всемирным восхищением. Хрупкая орхидея, присосавшаяся к восьми с половиною миллионам квадратных километров исполинского тела Бразилии…

Нет, не станем пока срывать сверкающую диадему, очаровательную маску красавицы над Январской Рекой. Еще не время. Сначала давайте прощупаем пульс ее авенид, где даже хорошо воспитанному туристу приходится озираться по сторонам.