Запретный плод - Сьюзен Джонсон

Этьен положил руки на ее грудь и очень нежно сжал пальцы. Затем его руки переместились к бедрам, еще ниже…

— Я хочу, чтобы ты почувствовала это… — его пальцы двигались по внутренней стороне бедер к увлажненному треугольнику, возбуждая в ней пульсирующее пламя.

Она выгнулась в его горячих руках.

— Твои чувства становятся более яркими, будоражащими сердце и кровь благодаря миндалю. Он очень полезен, — добавил он с усмешкой.

— Как это прекрасно, — сказала она, — я истекаю в экстазе.

Кончиком языка она облизывала пересохшие губы.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

— И это тоже, — жадно сказала она.

— Я сделаю это, если ты посмотришь еще несколько подарков.

— Опять? — она недовольно и своенравно надула губы, но ее темные страстные глаза, сейчас совершенно бесстыжие, совращали его.

Требовалось огромное усилие, чтобы не видеть этого взгляда, но герцог знал, что было в коробках, и твердо сказал:

— Посмотри.

Он достал две коробки от Душе — одну маленькую, другую очень большую.

Дейзи узнала упаковку от знаменитого кутюрье и догадалась, чего ожидать, но то, что она достала из серебряной бумаги, поразило ее — кружевной корсет ослепительно белого цвета с отдельными чашечками для каждой груди. Он был устроен както очень необычно. Приложив его к себе, она спросила:

— Ты хочешь взглянуть, как я в этом выгляжу? Он улыбнулся в ответ, растянувшись во весь рост на кровати.

Она встала, обнаженная, в одних черных чулках, и подошла к напольному зеркалу. Откинув волосы на плечи, она вложила свои пышные груди в кружевной корсет, не застегивая его, затем сказала:

— Ты, конечно, понимаешь, что мне нужна помощь, если я собираюсь искушать тебя в этом эротическом наряде.

— Да, мадам, — сказал Этьен, копируя американский акцент. Затем встал и помог ей.

Корсет стягивался шнуром, который проходил через серебряные петли — дань индустриальной революции, однако металлические детали были сделаны явно не машиной, а вручную, с прекрасной гравировкой на каждой.

— Скажи мне, если шнуровка очень тесная, — сказал он, затягивая шнур, отчего грудь Дейзи поднялась, подчеркивая талию и бедра.

— В самый раз, — ответила она, улыбнувшись ему через плечо. — Но, послушай, у Душе ведь не было моих размеров.

— Да, но у меня хорошая память, — сказал герцог, обхватывая затянутые в корсет груди и улыбаясь ей в зеркало. — И потом, Душе понял мое описание. — Его пальцы двигались к соскам. — Эта вещь придумана для удовольствия.

Корсет не предназначался для повседневной носки, кружевная тесьма внизу только подчеркивала особенности женской анатомии. Дейзи наклонилась перед зеркалом, разглядывая себя. Она чувствовала, что ее сексуальное возбуждение перешло всякие пределы. Подобно открыткам Боннара и живописи Кассатт, она сейчас была экзотическим сочетанием страсти и мягкой женственности. Она безумно хотела Этьена и ничего не могла с этим поделать. Повернувшись к нему лицом, она ритмично покачивала бедрами, понимая, что откровенно соблазняет его.

— Еще один пакет, — невозмутимо сказал Этьен. И когда Дейзи застонала от нетерпения, он поднял ее на руки, преодолел короткое расстояние до кровати и посадил на колени лицом к себе. Приподняв ее так, чтобы она могла двигаться, он усадил ее на свой восставший пенис.

— Это то, что ты хотела? — ласково спросил он, когда Дейзи прильнула к нему в ожидании безумных волн удовольствия. — А так лучше? — приподняв ее и в то же время сжимая ее бедра руками, спросил он. — Не уходи, — сказал он охрипшим голосом, чувствуя, как дрожит Дейзи в момент скольжения вдоль его твердого члена. Мир перестал существовать для нее, она наслаждалась своими ощущениями, а условием ее существования был этот высокий смуглый сильный человек, которого она безмерно любила.

Не выходя из Дейзи, герцог дотянулся до большой коробки от Душе, разорвал ленты и вытащил солнечножелтый прозрачный пеньюар. Все это он проделал так, как будто не замечал ее полубезумного состояния. Потом набросил пеньюар ей на плечи, придерживая руками на груди и одновременно лаская ее.

— Этьен, я умираю, — горячим шепотом сказала Дейзи. Стягивающий корсет усиливал чувствительность ее груди.

Она остро ощущала, как он двигался внутри, затем начал приподнимать ее, чтобы увеличить амплитуду колебаний.

— Подожди. — Его руки стискивали ее бедра.

— Нет, — она сопротивлялась его рукам.

— Еще минуту, — спокойным голосом сказал Этьен, так, как будто он не был внутри нее, как будто она не таяла у него на бедрах, как будто он мог предложить чтото лучшее, если она подождет.

Она не могла двигаться, руки Этьена удерживали ее. Глаза Дейзи закрылись, она находилась в полном изнеможении, поскольку тело было разогрето его стараниями, как августовским солнцем. Он отпустил руки, медленно, проверяя, не начала ли она двигаться, и, когда убедился в этом, развязал тонкую прозрачную ленту у нее на шее — пеньюар полностью накрыл ее, скользнув по корсету и мягкой плоти ее бедер.

— Тебе нравится это? — спросил он, лаская ее соски и приподнимая разгоряченную женщину еще выше на своих коленях.

Ее «да» прозвучало почти беззвучно, с чуть слышным рыданием.

— Я доволен, — сказал он.-Ты хочешь сейчас кончить? — прошептал он, начиная снова приподнимать ее в медленном темпе.

На мгновение она потеряла дар речи, но он чувствовал ее состояние и, запустив пальцы в шелк ее волос, лизал ей соски, каждый раз на мгновение задерживаясь в высшей точке подъема. Он продолжал это делать, пока она не задрожала в исступленных конвульсиях.

Этьен поправил ей волосы и нежно поцеловал. Его нежные руки, поглаживая, успокаивали ее возбуждение.

Это было, он знал, частично данью обстоятельствам. Для женщин, подобных Дейзи, недели воздержания были стимулом к жадному наслаждению. Но миндальное молоко, очевидно, тоже повысило эротичность Дейзи. Когдато давно герцог уже был удивлен его действием, когда Луи первый раз предложил ему выпить его от усталости.

— Я люблю тебя, — сказала Дейзи, уткнувшись ему в плечо.

— И я люблю тебя, — ответил герцог, не задумываясь. Его земной рай был возможен только с этой красивой темноволосой темпераментной женщиной, понастоящему захватившей его сердце.

— Я постараюсь сделать тебя счастливым, — сказала она, приподняв голову.

— Ты уже сделала…

Она наслаждалась его нежностью, его страстью, ей бесконечно нравилась его дразнящая улыбка. Повторится ли эта улыбка в их ребенке? А если родится девочка, Этьен будет недоволен? Некоторым мужчинам не нравится, когда появляется девочка.