День помощи - Андрей Завадский

– Их субмарины появлялись? – продолжал выяснять обстановку капитан, естественно, под "ними" подразумевая американцев.

– Никак нет, товарищ командир, – вахтенный в подтверждение своих слов даже помотал головой. – Никаких контактов с подводными целями за время вахты не установлено.

– Куда же они подевались? – Казаков потер подбородок: – Их авианосную группу должны сопровождать ударные подлодки.

– Может, мы просто пока не смогли друг друга обнаружить, – предположил капитан-лейтенант. – У американцев акустика лучше нашей. – Офицер имел в виду характеристики гидроакустических комплексов. – Но наша лодка такая же тихая, как их субмарины типа "Лос-Анджелес", да и условия неблагоприятны для поиска на больших дистанциях. На поверхности сильное волнение, приближается шторм.

– Да, по скрытности мы не уступаем американцам, – согласился Казаков. – Но на такой скорости мы все равно должны шуметь слишком сильно, чтобы просто не услышать нас.

Подводная лодка "Кострома", принадлежащая к проекту 945, или типу "Барракуда", действительно была одной из самых малозаметных субмарин российского флота, не уступая подлодкам типа "Барс". Кроме того, за счет титанового корпуса, она обладала наименьшим магнитным полем среди всех существующих субмарин, не уступая, по крайней мере, по расчетам, даже подлодкам четвертого поколения типа американской "Виржинии" или "Си Вульфа". Эти характеристики и позволяли "Костроме" следить за американскими кораблями, находясь от них на расстоянии, позволяющем в любое мгновение осуществить торпедную атаку.

Капитан Казаков был горд тем, что командует таким мощным кораблем, которым являлась его "Кострома". Титановый корпус достался этой подлодке как бы в наследство от печально известного "Комсомольца". Эта субмарина, по иронии судьбы ставшая знаменитой лишь в момент своей трагической гибели, могла погружаться на глубину более тысячи двухсот метров, становясь абсолютно неуязвимой для любого противолодочного оружия, в том числе и для ядерных зарядов, которые в крайнем случае могли пустить в ход те же американцы. Построенная в единственном экземпляре субмарина заставила русских адмиралов и инженеров задуматься над теми преимуществами, которые дает использование титана, и поэтому немного позже на воду были спущены две подлодки типа "Барракуда", корпуса которых тоже были изготовлены из этого металла.

Однако титан был материалом не только дорогим, но еще и сложным в производстве, требовавшим особых технологий, и потому даже могучая советская промышленность смогла осилить лишь четыре уникальные субмарины, две типа "Барракуда" и еще две типа "Кондор", немного отличавшиеся вооружением. Правда, их характеристики все же оказались далеки от возможностей "Комсомольца", но в сравнении с аналогичными показателями иностранных атомоходов и они внушали уважение, одна только способность погружаться на шесть сотен метров чего стоила, да и уровень шумности был исключительно низок. А ведь именно из таких элементов, как скрытность, глубина погружения и скорость и складывается боевая мощь любой современной субмарины.

Гидроакустический комплекс "Скат", глаза и уши "Костромы" в черном безмолвии океанских глубин, тоже был весьма совершенным, пусть и уступая немного аналогичным системам, которыми оснащались американские субмарины, однако разница в их возможностях на самом деле была довольно незначительной, и в бою она, скорее всего, не повлияла бы на исход дуэли. И благодаря комплексной автоматизации этим большим, свыше восьми тысяч тонн в погруженном состоянии, атомоходом управляла команда из пятидесяти девяти человек, почти в два с половиной раза меньше, чем было на американских ударных субмаринах типа "Лос-Анджелес", считавшихся неким эталоном подводных лодок данного класса, что говорило уже о многом.

Две другие подлодки, отправившиеся в этот поход, были не столь совершенны, как "Кострома". Обе они принадлежали к проекту 671РТМК "Щука", и хотя были спущены на воду даже немного позже, чем "Кострома", все же уступали ей по ряду показателей, особенно по глубине погружения. Но даже эти субмарины сравнительно старого проекта практически ничем не уступали американским "Лос-Анджелесам", что стало результатом длительного совершенствования их конструкции.

И у всех трех субмарин была одна общая особенность, благодаря которой они и были выбраны для дальнего похода, благо выбор был большой. В последние годы длительные рейды русских атомоходов становились редкостью, и большую часть времени вполне современные подлодки, к сожалению, проводили у пирсов. Даже стратегические ракетоносцы, в былые времена выполнявшие боевые задачи порой в считанных десятках миль от американского побережья, теперь редко покидали Баренцево море. Поэтому приказ сразу трем субмаринам направляться был воспринять их командами с воодушевлением, тем более, когда стала известна цель похода. Многим офицерам, начинавшим службу еще в советские времена, показалось, что они вернулись на два десятилетия назад, когда две соперничающие державы постоянно следили друг за другом, превратив в площадку для своих игр весь мировой океан.

– Противник нас не обнаружил? – настойчиво спросил командир субмарины. – Они не пытались уклониться?

– Никак нет, товарищ командир. Американцы, похоже, не знают о нашем присутствии. Они выполняют противолодочные маневры, но это просто меры предосторожности, не более того.

– Значит, они у нас на прицеле? – Казаков довольно усмехнулся, как устроивший засаду охотник. – Отлично, капитан-лейтенант, так держать. Продолжайте следить за американцами, ни на мгновение не теряйте их из виду. И если что, мы вспорем брюхо "Рузвельту". – При этих словах оба, и Казаков, и его подчиненный, довольно усмехнулись, взглянув друг на друга.

Особенностью, благодаря которой выбор командования пал именно на те субмарины, что сейчас бесшумно скользили под поверхностью неспокойного Атлантического океана, подобно призракам, незаметным, но смертельно опасным, было их вооружение, а именно мощные противокорабельные торпеды 65-76, также известные под шифром "Кит". Это оружие, предназначенное для уничтожения крупных надводных кораблей, в том числе и хорошо охраняемых, как авианосцы, было создано в качестве альтернативы противокорабельным ракетам.

Ракетным оружием в отечественном флоте вооружались специально создаваемые подлодки, причем габариты этих ракет и их масса были столь внушительными, что такие субмарины не уступали, а порой и превосходили размерами и водоизмещением стратегические ракетоносцы. Основная же масса торпедных субмарин, которые должны были являться, и были в действительности самым многочисленным классом атомных подлодок, по мере совершенствования противолодочных сил потенциального противника становилась бессильной против соединений надводных кораблей. Обычные торпеды калибра пятьсот тридцать три миллиметра, если, конечно, они не были оснащены ядерным зарядом, могли потопить авианосец, этого мастодонта с бронированной шкурой, только в случае нескольких десятков попаданий, к тому же малая дальность их хода вынуждала субмарины сближаться с целью практически вплотную, рискуя быть обнаруженными прежде, чем выполнят атаку.

Выход нашли в создании специальных торпед, более быстроходных, обладавших большей дальностью и намного более мощной боеголовкой. Мощные самонаводящиеся торпеды калибром шестьсот пятьдесят миллиметров могли двигаться со скоростью пятьдесят узлов и поражать цели, находящиеся на расстоянии до пятидесяти километров. Конечно, в сравнении с возможностями противокорабельных ракет типа "Гарпуна" или "Экзосета", запускаемых из торпедных аппаратов, это не казалось ныне чем-то особенным, но в то время, когда на вооружении отечественного флота появились подобные торпеды, разработка противокорабельных ракет на западе еще не вышла из стадии экспериментов.

"Кострома" была вооружена двумя торпедными аппаратами калибром шестьсот пятьдесят миллиметров, а общий боезапас торпед типа 65-76 составлял двенадцать единиц, из которых две сейчас находились внутри громадных труб, готовые к применению в любой миг. Кроме того, субмарина был вооружена еще четырьмя торпедными аппаратами калибра пятьсот тридцать три миллиметра, предназначенных для стрельбы противолодочными самонаводящимися торпедами ТЭСТ-71 или ракетами типа "Водопад", которые могли нести как ядерную боеголовку, так и малогабаритную противолодочную торпеду. А поскольку ядерное оружие с многоцелевых субмарин русского и американского флотов было снято по взаимной договоренности еще несколько лет назад, на стеллажах в торпедном отсеке лежали как раз снаряженные торпедами "Водопады".

Напарницы "Костромы", субмарины типа "Щука", несли такое же число торпедных аппаратов, хотя запас торпед был немного меньше, всего по восемь единиц калибра шестьсот пятьдесят миллиметров, и по шестнадцать обычных торпед или противолодочных ракет. Но в любом случае одновременный залп по "Рузвельту" всех трех подлодок гарантированно привел бы если не к потоплению огромного корабля, то надолго вывел бы его из строя, ведь даже затопление нескольких отсеков авианосца могло лишить его возможности применить свое главное оружие – палубную авиацию. Для корабля же меньшего водоизмещения, для любого крейсера или эсминца из эскорта "Теодора Рузвельта" попадание даже одной торпеды типа "Кит" стало бы фатальным. Этим и объяснялся азарт капитана Казакова, ведь мало было командиров подводных лодок, которым довелось держать в прицеле настоящий атомный авианосец, зная при этом, что имеют все шансы на победу, даже почти не сомневаясь в ней.