Бесёнок по имени Ларни - Кае де Клиари

– Не стоит этого делать.

– Почему же, дочь моя?

– Город разрушен и по большей части сожжён. Многие улицы перегорожены упавшими зданиями, а кое-где мы сами построили баррикады, чтобы внезапные атаки монстров не мешали искать выживших. Поэтому, если мы поедем через город, то можем легко застрять или попросту упрёмся в непроходимое препятствие. Проще объехать городские стены слева и попробовать проникнуть внутрь через западные ворота.

– Ты права, дочь моя, ты права. Только бы эти ворота не были заперты.

– Мы тогда открыли всё, что можно и врядли за это время кто-нибудь закрыл их. Порфирий рассказывал, что это место пользуется дурной славой у самых отчаянных мародёров.

– Охотно верю, – задумчиво произнёс священник. – Фартовые люди суеверны. Если объявить какое-либо место проклятым, то их туда и на верёвке не затащишь, будь там хоть всё золото мира.

Западные ворота были не только не заперты, а даже сорваны с петель, причём одна половинка валялась внутри, а другая держалась на честном слове, грозя в неопределённом будущем присоединиться к своей сестре и возможно прихлопнуть того кто попадётся ей под створку.

Священник ахнул, когда они въехали наконец-то в город. Картина знакомых когда-то, но совершенно разрушенных улиц, подействовала на него ошеломляюще. Маранта хотя бы всё это уже видела, но и она нахмурилась при виде сожжённых и разрушенных домов. Михал уже видевший нечто подобное, был, тем не менее, не в своей тарелке, а потому спросил, едва скрывая раздражение:

– Отец, так, где же этот ваш тайник? Скорее бы убраться отсюда!

– Тайник под стеной, – ответил священник. – А вход – через подсобные помещения одной государственной конторы.

– Что-то я не припомню в этой части города ни одной государственной конторы, кроме… Таможенной управы? – вдруг догадалась о чём-то Маранта.

– Вот именно, дочь моя! Кому же ещё давать крышу бедным контрабандистам, как не господам таможенникам? Государство вечно старается сэкономить на их содержании, а кое-кто из власть имущих ещё и специально провоцирует этих чиновников, держит их в чёрном теле, чтобы сначала тянуть с их левых доходов, а потом жертвовать ими, как пешками, прикрывая собственные тёмные дела.

– Гвардия этим не занималась, но слухи, конечно же, ходили. Но всё это в прошлом, сейчас у нас другая беда – здание Управы-то сгорело одним из первых.

– А вот это плохо, дочь моя! Но будем надеяться на лучшее.

Вскоре он остановил машину возле руин того, что было когда-то длинным зданием нелепой архитектуры, облицованным жёлтым кирпичом. Все четыре этажа этого строения были обрушены, но, приунывший было священник, после более близкого осмотра развалин приободрился и выглядел довольным.

– Я вижу, что тайник мой цел, – пояснил он, иначе вон та часть стены не выглядела бы, как новая. Там столько спирта, что взрыв мог проломить стену насквозь. Теперь надо найти люк в полу одной пристройки. Она была во-он там, кажется!

Вход в тайник нашёлся на удивление быстро. Но он оказался заваленным битым кирпичом и разным мусором. Для разбора завала требовалось время и основательные усилия. Маранта, как женщина, да ещё и в положении, сразу от этой работы была отстранена, поэтому она, поворчав немного, принялась за приготовление ужина.

Прошло часа два с небольшим. У неё всё давно уже было готово, но мужчины, войдя в азарт, не хотели бросать работу и всё говорили, что "ещё чуть-чуть и они доберутся до люка, а тогда можно будет и передохнуть".

– Тогда я прогуляюсь немного! – сказала Маранта, которой наскучило сидеть возле булькающего котелка и смотреть, как из развалин вылетают кирпичи и доски.

Она прицепила к поясу свой меч и, не торопясь направилась вдоль улицы, которая шагов через двадцать сворачивала за угол. Михал со священником провозились ещё с полчаса, когда, наконец, большая мраморная плита, поддетая ломом, отвалилась в сторону, открыв чёрный провал подземного хода с узкой лестницей, уходящей в темноту.

– Там дальше дверь с очень хитрым замком, ключ от которого я давно уже выбросил, – радостно сообщил священник.

– И как же мы её откроем без ключа? – искренне удивился Михал.

– Я этот замок сделал, я его на дверь поставил, так неужели я его не открою? – ответил священник с гордостью. – Только давай сначала отдохнём, а то мои старые кости совершенно разболелись. И поесть бы не мешало!

Они выбрались из развалин и увидели возле машины импровизированный стол, накрытый на три персоны. Рядом, над погасшим костром, остывал котелок с варевом уже переставшим булькать, и тут же на кирпичах стоял, ожидающий своей очереди, чайник. Не было только хозяйки, так и не дождавшейся мужчин к столу. Они поозирались вокруг, потом принялись звать её, но ответа не было.

– Она, кажется, собиралась куда-то пройтись? – вспомнил священник. – Вот только куда она пошла? В какую сторону?

– Будем искать! – ответил Михал, вмиг становясь серьёзным и собранным. – Здесь только два пути. Давай я пойду налево, а ты направо.

Так они и сделали. Священник взял в руки монтировку, а Михал извлёк из машины свой лук и колчан со стрелами и они разошлись в разные стороны.

Путь охотника был недолгим. Улица, по которой он пошёл, упиралась в сплошной завал из брёвен и мусора. Оглядев эту мешанину, Михал понял, что без особой нужды Маранта туда бы лезть не стала и решил вернуться. Он проследовал обратно, мимо их лагеря и отправился по улице, куда пошёл священник.

На этот раз пришлось свернуть четырежды, поскольку основные городские проезды и здесь были перегорожены, но оставался извилистый путь по переулкам, хоть и там приходилось то и дело обо что-нибудь спотыкаться. Но вот, наконец, зайдя за очередной поворот, Михал увидел картину, от которой волосы шевельнулись у него на голове:

Маранта и священник неподвижно стояли напротив свежей могилы, устроенной на газоне возле дома разрушенного практически до фундамента. Михал почувствовал, что его ноги становятся ватными, но заставил себя подойти и посмотреть туда, куда они так уставились.

В головах у продолговатого холмика был воткнут грубо сколоченный крест, материалом для которого послужили доски, найденные здесь же в развалинах. На кресте, с помощью разнокалиберных гвоздей, была прикреплена табличка с надписью, которая гласила:

"Здесь покоится прах почтенного булочника Лария, погибшего при нападении монстров и разрушении города. Да почиет с миром душа его".

Михал, которого, при виде могилы словно окатило ледяной водой, почувствовал, что сейчас его бросает в жар. И дело было не в погибшем много лет назад булочнике. Эта надпись, выведенная белой краской по чёрному полю, была сделана аккуратным, круглым почерком Руфуса…

Глава 92. Тиресий

Пещера? Нет, скорее это весь мир так потемнел и съёжился. Даже воздух вдруг стал густым и горячим, как разогретая патока. Наполнять им лёгкие сделалось трудно и от этого