Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Хватит! — закричал он. — Мимин, быстро в отель! Я все еще твой опекун, а ты несовершеннолетняя. А тебе, индеец, советую держаться от нее подальше. Белые женщины не для таких бродяг, как ты. Убирайся, и поскорее, а не то…

— Жозеф, замолчите! — возмущенно воскликнула Эрмин. — Как вы можете? Я люблю Тошана.

За Жозефом по пятам следовал Селестен с железным ломом в руках. Как и Жозефу Маруа, ему не пришелся по нраву цвет кожи молодого человека. Эрмин испугалась. Это было похоже на оживший кошмарный сон. Она попыталась защитить Тошана, загородив его от взбешенных мужчин, но тот ее оттолкнул. К счастью, вслед за Жозефом и Селестеном прибежали Лора с Элизабет. Мирей, не такая проворная, догоняла их вместе с детьми. Арман подбежал к отцу и схватил его за руку.

— Папа, не надо!

Рабочий обернулся и занес руку для оплеухи, но, перехватив разъяренный взгляд жены, замер. Лора приказала Селестену бросить лом.

— Вы уволены! — категорично и холодно сказала она. — Завтра вы покинете мой дом. Я не потерплю такого поведения.

Тошан, воспользовавшись суматохой, шепнул Эрмин на ухо:

— Завтра утром я буду ждать тебя на лугу у мельницы. Если до полудня ты не придешь, я уеду и никогда больше не вернусь.

С этими словами он повернулся и исчез за углом. Девушка ощутила в душе ужасную пустоту. Она тотчас же осознала, что пути назад нет и она обязательно придет на встречу, которую снова назначил ей Тошан.

Возвращение в Валь-Жальбер обещало быть невеселым. Лора купила очень просторный автомобиль, с двумя рядами сидений сзади. Все заняли свои места, Селестен с понурым видом уже сидел за рулем.

Эрмин заметила, что с ними нет Ханса. Перед тем как сесть в машину, она тихо спросила у матери, где он.

— Решил, что будет лучше, если он вернется домой, — так же тихо ответила Лора. — Своим поступком ты разбила ему сердце. Я не собираюсь тебя упрекать, но и ты пойми его. Он знает, кто такой Тошан, поэтому больше не питает никаких иллюзий.

— Бедный, — сказала девушка. — Мне очень жаль его.

Она стянула перчатку, сняла с пальца кольцо, подаренное женихом в честь помолвки, и спрятала его в сумочку.

— Я верну его Хансу, мама.

Мирей и Элизабет о чем-то увлеченно перешептывались. Обе дамы догадывались, что произошло на самом деле. Эрмин притянула к себе сидящую рядом Шарлотту.

— Прости, дорогая, что я испортила тебе рождественский вечер, — шепнула она девочке. — Но я снова встретилась с Тошаном, которого очень люблю. Да, Лолотта, я снова встретила мою единственную любовь!

— Я говорила тебе, что он вернется, — тихо отозвалась девочка.

Она прижималась так доверчиво, что у Эрмин стало легче на душе. Она поцеловала Шарлотту в лоб. Путь из Роберваля в Валь-Жальбер показался ей бесконечным. Фары автомобиля освещали деревья с обледеневшими ветками, с которых декабрь сорвал последние листья. Когда они уже повернули к поселку, из лесу выбежал большой лось, а следом за ним — трое молодых. Эдмон закричал от восторга.

«Это знак, — подумала Эрмин. — Я должна уехать вместе с Тошаном, несмотря на холод, несмотря на все, что меня здесь удерживает».

Она никогда прежде не задумывалась о судьбе и знаках свыше, поэтому решила, что причина в особом настроении, которым были проникнуты все ее встречи с молодым метисом. Он никогда не говорил вещей банальных или пошлых. Его слова трогали ее душу, как и то, что он подразумевал.

Лора смотрела на дочь, и страх нарастал в ее сердце. Ощущая на себе этот встревоженный взгляд, Эрмин то и дело поглядывала на мать.

«Неужели мама на меня сердится? — спрашивала себя девушка. — Или у нее появилось предчувствие?»

Жозеф сидел на переднем сиденье. Когда на фоне ночного неба вырисовался силуэт колокольни, он проворчал:

— Я устал, будет лучше, если я лягу. Остановите возле дома, Селестен. Мне перехотелось праздновать.

— Хорошо, Жо, — ответил садовник. — Мне же предстоит собирать чемоданы, чтобы завтра утром попасть на вокзал в Шамборе, даже если придется идти пешком. Я зайду попрощаться.

За эти месяцы между мужчинами установились дружеские отношения. Но Лору жалобные речи Селестена не растрогали.

— Вам стоило бы подумать, что вы собираетесь делать, Селестен! — сказала она. — Моя дочь разговаривала с другом, и вам не следовало руководствоваться примером месье Маруа, который не скрывает своих расистских взглядов, о чем я сожалею. Насилие и нетерпимость мне отвратительны.

— Я с вами согласна, Лора, — подхватила Элизабет.

— У меня есть право следить, с кем общается Мимин, — проворчал в свою защиту Жозеф. — Тем более что она обручена с Хансом. Хорош будет наш Квебек, если люди забудут, что такое мораль и нравственность! Подумать только: ехать в Роберваль ради того, чтобы причаститься, и тут же обниматься с каким-то проходимцем!

— Он не проходимец, — возразила Эрмин. — В детстве Клеман Тошан Дельбо познакомился с моим отцом, Жослином. Тошан крещен, он католик, честный и работящий. Мы познакомились в Валь-Жальбере.

Шарлотта сжала пальцы девушки, словно желая поддержать ее.

— Я думала, что он погиб, иначе никогда бы не обручилась с Хансом. Я люблю Тошана, и мы поженимся.

— Никакой женитьбы! — взорвался Жозеф. — С таким, как он, бродягой, не знающим грамоты, счастливой ты не будешь!

— Жо, я думаю, что Лоре лучше судить об этом, — вступила в разговор Элизабет.

— Нет! Пока я официальный опекун Эрмин, я могу сказать «нет» этому браку. Посмотрим, станет ли этот парень дожидаться ее совершеннолетия, когда я уже ничего не смогу поделать…

Селестен довольно резко затормозил у порога дома Маруа. Рабочий вышел, хлопнув дверцей.

— А ведь я предупреждала вас, мадам, что нужно обратиться к юристам и решить вопрос с опекой вашей дочери, — со вздохом сказала Мирей.

Эдмон расплакался. Взрослые забыли, что сегодня Рождество. Эрмин утешала мальчика:

— Святой Николай положил тебе под елку подарок. И у нас будет шоколадный торт!

Несколько минут спустя Шарлотта и Эдмон, удобно устроившись в кожаном кресле, слушали детские песни. Из кухни долетали вкуснейшие ароматы. В ярко освещенной гостиной, где стояла елка, украшенная красными и серебристыми шарами, пахло хвоей.

— Рождественский девичник — прекрасная идея! — заявила Элизабет. — По крайней мере, никто не поссорится и не станет кричать.

— А я, по-вашему, тоже дама? — пошутил Арман.

— Нет, ты все еще мой дорогой мальчик, безусый и безбородый, — ответила ему мать.

Лора, извинившись перед гостьей, поднялась к Эрмин, которая ушла к себе переодеться. Войдя, она увидела, что дочь разложила на кровати всю свою одежду.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила Лора. — Наверняка это был шок, когда ты узнала Тошана.

— Это был самый чудесный сюрприз в моей жизни, мама. Он вернулся как раз вовремя. Знала бы ты, как я не хотела выходить замуж за Ханса! Но теперь все прошло, Тошан пришел, и он меня любит.

Эрмин придирчивым взглядом осмотрела свои сапожки на бобровом меху, которые носила только в самые сильные морозы. Потом потрогала толстый шерстяной шарф.

— Ты можешь сказать мне, что замышляешь? — спросила Лора с улыбкой. — Ты права, Тошан вернулся, он не погиб в пламени, но ведь мы, как мне кажется, цивилизованные люди. Молодой человек может прийти ко мне завтра, и мы поговорим. Нужно найти способ убедить Жозефа дать разрешение на брак. Он расист, и это просто отвратительно. Он помешает тебе выйти за Тошана на том только основании, что в его жилах течет индейская кровь.

— А ты, мама? Ты относишься к этому нормально? Ты ведь не расистка? — всполошилась Эрмин.

— Лично я никогда не испытывала презрения или отвращения к людям, чей цвет кожи отличается от моего. Я слишком много выстрадала, когда оказалась на обочине жизни. Особенно трудно забыть оскорбления Шарденов. Когда я поняла, что в их глазах я — презренное существо, недостойное считаться человеком, я узнала, что чувствуют отверженные, парии. Те, кому плюют в лицо или кого пытаются убить куском железа. Господи, если бы можно было выставить Селестена за дверь прямо сейчас! Я уверена в том, что они обо всем сговорились с Жозефом!

Внезапно Эрмин бросилась к Лоре и обняла так же крепко, как перед этим обнимала Тошана.

— Спасибо, дорогая мамочка, за то, что ты такая, какая есть! Спасибо за то, что не презираешь моего любимого, за то, что ты такая добрая и терпимая! Снова прошу тебя, прости меня за то, что я чуть тебя не убила. Я не заслужила такой матери, как ты, — умной, красивой и доброй!

Какое-то время они плакали вместе, осознавая силу любви, объединяющей их наперекор всему и всем.

— Ты собираешься уехать с Тошаном, верно? — спросила наконец Лора, вытирая щеки. — Я знаю, я сразу догадалась.