Равника - Грег Вайсман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конклав встретил нас целиком и полностью укреплённым. И недружелюбным. Путь нам преградила длинная шеренга рыцарей-ледевов и вооружённых луками стрельцов. Никто не собирался пропускать нас, несмотря на дипломатическую миссию. Похоже, госпожу Ревейн здесь вообще считали врагом номер один из-за того, что именно она пробудила Виту-Гази, став причиной ухода Мирового древа с его последующим расчленением с почти полным уничтожением.
Значит, вот как Виту-Гази оказался на площади Десятого района! Госпожа Ревейн гораздо потряснее, чем выглядит. А выглядит она и так весьма потрясно.
Я поняла, что мне тоже пора сделать что-нибудь потрясное, — или хотя бы полупотрясное, — если я не хочу прослыть пустомелей. Я обошла шеренгу ледевов, а затем прошмыгнула внутрь между двумя невнимательными стражниками. Мне не пришлось далеко идти.
Он был уже тут как тут: мой крёстный, хранитель моего Обета Жизни, селезнийский старший копейщик Боруво. Раньше этот кентавр был груулом, — и лучшим другом моих родителей, — но понял, что его влечёт к Селезнии, и примерно десять лет назад сменил гильдию. Это породило, надеюсь, временный разлад в моей семье, но для меня это стало благом. Боруво всё время пытался убедить меня примкнуть к Селезниии. Он ясно дал понять, что не считает Груул подходящим для меня местом (что не сильно помогло ему наладить отношения с моими Ари и Ганом Шоктами). Я так и осталась неприкаянной, но мы с ним очень сблизились (что вообще не помогло ему наладить отношения с моим отцом). И сейчас, нуждаясь в его помощи, я крикнула: «Крёстный!»
Он обернулся, и его суровое (очень по-груулски) лицо сразу же просияло! — Крестница! — воскликнул он. — Тебе не стоит бродить тут одной. Сейчас небезопасно.
— Не думаю, что я в большей опасности, чем другие. Скорее наоборот.
— Да уж, твоя правда.
— Сделаешь одолжение, крёстный?
— Всё что угодно, дитя.
— Тогда прошу, пойдём со мной. Встретишь нового гильдмейстера Оржова.
Он застонал.
— Она мой друг, крёстный.
Он вскинул бровь, явно заинтригованный. — Хмм. Ну ладно, запрыгивай, — сказал он.
— Серьёзно?
Вместо ответа он просто поднял меня и усадил себе на спину, как делал это, когда я была ещё ребёнком. Я радостно захихикала, как будто всё ещё была ребёнком, а он лёгкой рысью двинулся к строю.
Я услышала, как Тейо сказал: — А где Кларысия?
— Кто? — удивлённо спросила госпожа Ревейн.
Пока не случилось неразберихи, я крикнула: — Я здесь!
Повернувшись, Тейо и Кайя увидели, что я подъезжаю к ним сзади от шеренги ледевов, да ещё и верхом на кентавре. Кажется, госпожа Кайя оторопела. Ледевская стража с поклоном расступилась, пропуская кентавра вперёд.
— Госпожа Кайя, Тейо Верада, и… госпожа Ревейн, позвольте представить вам моего крёстного отца, старшего копейщика Боруво.
Кентавр по очереди кивнул госпоже Кайе и Тейо, при этом многозначительно обойдя приветствием эльфийку, которая молча взирала на это, с каждой секундой чувствуя себя всё более неуютно.
Тогда я снова принялась тараторить: — Боруво был груулом до того, как примкнул к Селезнии. Мои родители дружат с ним, поэтому сделали его моим крёстным. В смысле, это, конечно, был очевидный выбор. Единственный выбор, если подумать. Мне кажется, отец всегда немного завидовал моим отношениям с Боруво. Не то чтобы Боруво покинул клан из-за этого, вовсе нет. У него есть призвание, понимаете? Он считает, что и у меня оно есть, и очень хочет, чтобы я покинула Груул и присоединилась к Селезнии. Иногда мне кажется, что для меня это будет правильным шагом. Но, видимо, я слишком нерешительная, когда дело доходит до…
Старший копейщик Боруво откашлялся и мягко произнёс: — Крестница.
— Я снова слишком много болтаю, да?
— Это простительно. Но сейчас у нас есть другие дела, — он повернулся к госпоже Кайе и Тейо: — Любой, кто обладает достаточно хорошим вкусом, чтобы заметить нашу Кларысию, заслуживает быть выслушанным.
Госпожа Ревейн снова наклонилась и прошептала: — Кто такая Кларысия?
Госпожа Кайя уже собиралась ответить ей, что «Кларысия» — это я, Крыска. Но я лишь улыбнулась и покачала головой, и госпожа Кайя внимательнее пригляделась к госпоже Ниссе. Та смотрела прямо на меня, и при этом сквозь меня, как будто меня вовсе не существовало.
И тут — бах! — госпожу Кайю, наконец, осенило. Она поняла, что госпожа Ревейн меня попросту не видит. Я же буквально видела, как госпожа Кайя перебирает в памяти все наши последние встречи (плюс я худо-бедно могла уловить, о чём она думает). Она вспомнила, как на меня реагировал — или, точнее, не реагировал — мастер Зарек, и как все начали объединять наши с Тейо имена, как только Тейо представил нас обоих. Она начала догадываться, что я невидима почти для всех, кроме Тейо, Боруво и её самой. Невидима даже для собственного отца.
— Это не совсем невидимость, — сказала я. — Потом объясню.
В каком-то смысле это тоже было намёком. Теперь госпожа Кайя начнёт подозревать, что я немного телепат — ведь так оно и есть. Пока что она сомневалась. Она привыкла к магам разума вроде господина Белерена, с его громкими мысленными приказами и правдоподобными иллюзиями, и сейчас было видно, как она размышляет, не могла ли и я обмануть госпожу Ревейн подобными иллюзиями.
Конечно же нет! Я бы ни за что не стала этого делать!
— Отправьте эльфийку прочь, — произнёс Боруво, мгновенно завладев вниманием госпожи Кайи. Он смотрел на госпожу Ревейн с нескрываемым презрением. — Отправьте её прочь, и я сопровожу остальных для разговора с Эммарой Тандрис.
Госпожа Кайя собиралась возразить. В конце концов, именно госпожа Ревейн должна была стать нашим секретным оружием, чтобы завоевать расположение миледи Эммары.
Но госпожа Ревейн уже пятилась назад, и на её лице читалось нечто вроде облегчения. — Разговоры — это не по моей части, — сказала она. — Вы идите с кентавром. Я помогу Гидеону.
Через секунду её уже не было.
Я наклонилась вперёд и прошептала: — С твоей стороны это было очень грубо, крёстный.
—
