Страхи Стихии в Чёртовой Чаще - Брендон Сандерсон

Брендон Сандерсон «Страхи Стихии в Чёртовой Чаще»

Перевод с английского: Игорь Панарин, 2014.

При содействии booktran.ru.

— Кого тебе стоит опасаться, так это Белого Лиса, — произнёс Дэгган, потягивая пиво. — Он, говорят, ударил по рукам с самим Дьяволом, побывал в падшем мире и вернулся оттуда, наделённый таинственной силой. Ни один Страх не осмелится посягнуть на его душу, даже если ему вздумается разжечь огонь глухой ночью. Да… таков Белый Лис. В этих краях — последний ублюдок, уж поверь. Молись, чтобы он тебя не приметил, дружок. Иначе ты покойник.

Собеседником Дэггана был парень, голова которого была криво посажена на тонкую шею, словно картофелина на горлышко винной бутылки. Говорил он с ластпортским акцентом, при этом так повизгивая, что эхо его голоса гулко раздавалось под сводами пристанища.

— Как… С какой стати я ему понадоблюсь?

— По-всякому бывает, дружок, — ответил Дэгган и оглянулся на группу щёгольски одетых торговцев, вальяжно вошедших в помещение. Их чёрные плащи были обшиты спереди тесьмой, на головах красовались шляпы по бастионской моде. Эти не протянут и двух недель здесь, в Чаще.

— По-всякому? — переспросил Дэггана его собутыльник. — Как это, по-всякому?

— Да вот так. Повод-то найдётся. Белый Лис — он ведь охотник за головами. Какие преступления за тобой? Что ты натворил?

— Ничего! — взвизгнул тот, как ржавое колесо.

— Ничего? В Чаще просто так ничего не происходит, дружище, — глаза собеседника Дэггана забегали. Он назвал себя Эрнестом, что значит «серьёзный». Что ж, Дэгган тоже представился — Эмити, значит «дружелюбный». В Чаще имена мало что значили. Хотя… могли значить всё. Если то были правильные имена.

Эрнест вжался в стул и втянул в плечи страусиную шею, будто пытался весь спрятаться за кружкой пива. Он клюнет. Людям нравилось слушать о Белом Лисе, а Дэгган считал себя в этих делах мастером. И он был мастером, по крайней мере, рассказывать байки за выпивку, которую ему покупали лопухи вроде этого Эрнеста.

«Пускай ещё потомится, — улыбался про себя Дэгган. — Ещё немного и готов супчик». Сгорая от любопытства, Эрнест теперь завалит его вопросами.

В ожидании этого, Дэгган откинулся на спинку стула и начал оглядывать помещение. Эти торговцы нарушали общий покой — требовали ужин, твердили, что через час им нужно двинуться в путь. Крайне глупо. Кто дерзнет отправиться в Чащу после заката? Разве что какой-нибудь бывалый поселенец. Но эти господа… Часа не пройдёт, как они нарушат какое-нибудь Простое Правило и навлекут на себя Страхов. Дэгган выбросил этих кретинов из головы.

А что тот приятель в углу?.. Коричневый костюм, неснятая шляпа. Этот выглядел по-настоящему опасным. «Может, он?» — спросил себя Дэгган. Насколько он знал, ещё никто не оставался в живых после встречи с Белым Лисом. За десять лет больше сотни преступников распрощались со своими жизнями. Кто-то ведь должен был знать его настоящее имя. Как-никак, услуги охотника за головами оплачивались властями Бастионов.

К столу подошла Стихия, хозяйка пристанища, и швырнула перед Дэгганом тарелку с едой. С хмурым видом она открыла бутылку пива, пролив немного пены ему на руку, и заковыляла прочь. Серьёзная женщина, жёсткая. Как и все в Чаще. Все, кто выживал, конечно.

Дэгган уже усвоил, что нахмуренные брови — это, своего рода, приветствие Стихии. Она частенько накладывала ему больше оленины, чем положено, вот и сейчас тоже. Было приятно думать, что хозяйка к нему неравнодушна. Кто знает, может одним прекрасным днём…

«Не будь ослом», — прервал свои мечтания Дэгган и принялся жевать сочное мясо. Лучше было жениться на камне, чем на этой скалоподобной Стихии Вер-Шинн — камень чаще выражал свои чувства. А что касается добавки, то, вероятнее всего, Стихия просто ценила постоянных гостей. В последнее время путников здесь останавливалось всё меньше… Страхи, их слишком много. А ещё этот Честертон. Да, дела шли из рук вон плохо.

— Так что?.. Говоришь, он охотник за головами, этот Лис? — на лбу так называемого Эрнеста выступили капельки пота. «Клюнул», — ухмыльнулся про себя Дэгган, а вслух сказал:

— Не простой охотник за головами. Он — лучший из них. Но, знаешь, Белому Лису не интересна мелюзга вроде тебя. Без обид, дружок.

«Дружок» нервничал всё больше. «Что же он натворил?» — любопытствовал Дэгган.

— Н-но… — запинаясь, начал Эрнест, — Лис ведь не может достать меня… в смысле, не смог бы, если бы я, допустим, что-то натворил … он ведь не пришел бы сюда, так? Пристанище Стихии, оно ведь безопасно. Все это знают. Здесь есть Страх её погибшего мужа. Мой кузен видел его, лично.

— Белый Лис не боится Страхов, — ответил Дэгган, наклонившись поближе к Эрнесту. — Знаешь, я не думаю, что он дерзнёт сюда заявиться, но не из-за какого-то там Страха. Конечно, это пристанище — нейтральная территория. Безопасное место должно быть даже здесь, в Чаще. Но…

Дэгган улыбнулся Стихии, которая возвращалась на кухню. В этот раз, взглянув на него, она не нахмурилась. Он определённо прокладывал путь к её сердцу.

— Но? — пискнул Эрнест.

— Знаешь… — потянул Дэгган. — Я бы тебе рассказал о том, как Белый Лис ловит своих жертв, но, видишь, моя кружка быстро пустеет. Какая досада… Тебе наверняка было бы крайне любопытно узнать, как он схватил Миротвора Хэпшира. Невероятная история!

Эрнест визгливо окрикнул Стихию, требуя повторить пиво, но та уже перешагнула порог кухни и не услышала его. Дэгган неодобрительно покосился на Эрнеста, но тот положил на край стола монету в знак того, чтобы кружку наполнили. Это сделает хозяйка или её дочь, смотря кто вернётся в зал первой. «Сойдёт», — решил Дэгган и начал обещанный рассказ.

Стихия Вер-Шинн закрыла за собой дверь в общий зал и прижалась к ней спиной. Она глубоко дышала, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Выдала ли она себя чем-нибудь? Знают ли они теперь, что она их раскрыла? Мимо, вытирая руки тряпкой, проходила Анна Уильям.

— Мам? — спросила девушка, остановившись рядом. — Мам, с тобой всё в по?..

— Дочка, беги за книгой. Быстро!

Побледневшая Анна Уильям ринулась к кладовке. Стихия от волнения вцепилась пальцами в передник. Она так и стояла, пока Анна Уильям не вернулась, неся в руках толстую кожаную сумку, всю покрытую мукой из тайника, в котором она хранилась.

Стихия поставила сумку на высокий кухонный стол и вытащила из неё кипу бумаги. Почти на каждом листе были изображения лиц. Пока Стихия копошилась, Анна Уильям сквозь дверной глазок осматривала зал. На несколько мгновений воцарилась тишина, которую нарушали только шелест бумаги и биение сердца Стихии.