Без права на смерть. Еще один шанс - Евгений Жураховский

Евгений Жураховский

Без права на смерть. Еще один шанс

Глава I

Я не знаю, как это произошло. Да я вообще ничего не помнил. Нет, конечно, я помнил что‑то отрешенное, например, любимый кинофильм, книгу или музыку. Даже мог спокойно представить, как пахнет кожаный салон нового автомобиля, или, например, если окунуть надутый воздушный шарик в горячий шоколад, а потом поставить на ровную поверхность, то после застывания шоколада получатся замечательные сладкие пиалы! Но все, что касалось именно меня, моей прошлой жизни, как отшибло! Я не помнил своих родных, даже не знаю, были ли они вообще у меня или я сирота. Не знаю, ходил ли я в детский сад, в школу или сразу таким здоровым и образованным родился! Просто я тут очнулся и все! Ничего другого, что со мной было до этого, я совершенно не помню!

Очнулся я на песчаном берегу какого‑то моря, абсолютно раздетый, ну разве что в одних трусах. Нет, меня вряд ли кто‑то избил и отшиб память. Я не обнаружил на себе никаких повреждений. Ни синяков, ни царапин и уж тем более чего‑то сломанного, боли вообще не было. Единственное, что я почувствовал, так это жуткий холод. Да это и понятно, ведь рядом море, и холодный ветер, пусть и несильный оказывал свое воздействие. Да и судя по грязной желтизне травы и листьев редких деревьев невдалеке, наступала осень. День стоял солнечный и это немного радовало. Страшно было представить, что бы со мной было, если б в момент моего бессознательного состояния шел дождь да в совокупности с этим пронизывающим ветром. Наверное, так и не очнулся бы, а замерз, как говорится, как самый последний цуцик! Но мне повезло… опять же, наверное. Потому как я совершенно не знал, где я, и куда мне идти, и уж тем более, что делать?!

Поднявшись, я стряхнул налипший на тело песок, осмотрелся. Так, впереди отчетливо виднеется дорога. Да, именно дорога, причем асфальтированная. А это уже шанс! Ведь дорога означает направление, она же куда‑то ведет?! Кто‑то ее строил, чтоб по ней передвигаться, ведь так?!

Скрестив руки на груди, пытаясь себя обнять, я направился к виднеющемуся впереди рядом с дорогой указателю, но, не пройдя и десяти шагов, неожиданно за что‑то зацепился ногой и, словно срубленное дерево, расстелился на земле. Особо сильной боли при падении я не почувствовал, но при этом чуть не взвыл от нахлынувшей досады. Услышь меня сейчас умирающий от старости сапожник, наверняка позавидовал бы моему красноречию и вместо стакана воды попросил бы записную книжку. Продолжая изливать из себя отборную брань, я начал быстро подниматься, а затем обнаружил на том месте, где споткнулся, топор. Да, самый обыкновенный топор. Кусок железа с деревянной рукояткой. Хорошо хоть, не об острие зацепился, а то нога, и так изрядно подмороженная, совсем бы настроение испортила кровотечением. Топор забрал, не знаю зачем, но подумал, что хоть как‑то, да пригодится.

Все же худо — бедно подковыляв к указателю, я, к своему жуткому удивлению, обнаружил почти еле читаемую, выцветшую надпись — «Черногорск 2 км». Мда…. Это каким образом меня в Хакассию занесло, интересно?!.. Ну, ладно, это хоть что‑то проявляет — я в России, и это радует! Так, значит, все‑таки это не море, а река и, кажется, Енисей! Блин, я это знаю, а откуда — нет! Ну, да ладно… сейчас главное найти хоть какое‑то укрытие от этого ужасного ветра, а лучше одежду или хотя бы покрывало…

Так я и брел вдоль дороги в сторону, куда сообщил указатель. Уже откровенно замерзая и проклиная все на свете, я вдруг отчетливо услышал рык мотора какого‑то автомобиля. Причем, судя по нарастающему звуку, он приближался ко мне откуда‑то сзади. Я развернулся. Действительно, по дороге двигалась машина. В этот момент я даже забыл про холод, более того, меня в жар кинуло от неописуемой радости, что я встретил хоть кого‑то, кто может подсказать, где я сейчас.

Подойдя к краю проезжей части, я отчетливо разглядел автомобиль. Это был огромный черный внедорожник, на крыше которого громоздился большой многоствольный пулемет, а за ним виднелась голова человека, видимо, стрелка. Все еще не отводя взгляда от машины, я решил выставить правую руку в известном жесте с просьбой остановиться, но в этот момент буквально в метре от меня взмыли несколько фонтанчиков земли, а затем послышался звук выстрелов скорострельного пулемета. Мгновенно осознав, что автостопом тут не пахнет, я резко упал на землю и стал быстро перекатываться в кювет, надеясь укрыться от пуль. Это, хоть и с трудом, но удалось сделать довольно шустро, при этом ни одна пуля, слава богу, меня не задела. Видимо, высокая скорость автомобиля не давала пулеметчику достаточной возможности прицелиться. Выстрелы стихли, а значит, я не в поле зрения стрелка, и это радует, но совсем не много, если честно. Ведь те, кто был в машине, а их там, теперь уже ясно, как минимум, двое, видели, куда я скрылся, а это значит, что довольно легко смогут меня снова заметить. Машина остановилась, я это отчетливо расслышал. Хлопнули двери. Все, мне конец, это однозначно. Бежать некуда. Если бы я с другой стороны в кювет спрыгнул, то было бы проще. Там до леса добежать проще простого, а тут позади только это море или река, черт их разбери.

— Эй, ты! — послышался голос сверху. — Вставай и выходи к нам!

— Ага, щас прям! — выкрикнул я в ответ, неистово вертя головой в поисках путей отступления. — Трусы только сменю да заодно бессмертным стану!

В этот момент я услышал еще один голос, но какой‑то мерзкий, хрипящий, жуткий, одним словом. Тип, обладавший им, явно обратился к человеку, что стоял неподалеку от меня и, собственно, просил выйти.

— Кипиш, ну что там?

— Да нормально, живой!.. Шутит вон, как Петросян, только выходить к нам не хочет…

— Ну, а в чем проблема? Спустись за ним да приведи!

— Да ну его! Я там все сапоги в дерьме измажу… пусть сам выходит!

. — Я тебе сейчас рожу в нем измажу! Давай бегом, а то стоим, как на панели…, подарки, мать вашу, для снайпера!

— Ай… — вздохнул тот, которого назвали кипишем, и я услышал шелест приминаемой травы у него под ногами.

Ну, вот и все! Пришел‑то ко мне тот самый в меру упитанный зверек. Так, что же делать?! Где, блин, тот чертов топор, куда я его бросил‑то, смываясь от горе — стрелков? А вон он, в метрах трех от меня. Нет, не успеть мне до него доковылять и, как Рэмбо, потом их всех голыми руками покрошить. У них оружие, а патроны к нему, как я понял, считать они не любят. Эх! Была — не дала! Будем сдаваться! Авось, и поживем еще!

— Все, я выхожу! — сказал я, медленно вытягиваясь во весь рост, при этом ожидая, что вот — вот в меня влетит кусочек свинца.

— Да еп… ты ж!.. Ты раньше‑то не мог сказать? Специально ждал, чтоб я ноги в глине угваздал?

Страха уже не было совершенно. Я даже почувствовал какое‑то облегчение, что ли. Но вот эта апатия как раз вернула ощущение жуткого холода. Машинально скрестив руки перед собой, я немного сгорбился и, трясясь, уставился на приближающегося человека. Это был среднего роста, молодой паренек, может, лет двадцати с виду, в военной форме темно — зеленого цвета без нашивок и отличительных знаков. На голове солдатская каска, тоже зеленая. В руках он держал что‑то похожее на снайперскую винтовку, только с большим глушителем вместо ствола. Я чувствовал, что не в первый раз вижу такое оружие, и даже представил, как оно стреляет, но ни названия, ни того, где я мог видеть такую винтовку, вспомнить не смог. На бедре у него была подвешена кобура, и в ней виднелась рукоять какого‑то пистолета. Человек остановился и сначала недовольно посмотрел на меня, а потом достал из левого кармана штанов носовой платок и, пригнувшись, начал протирать краешек своего сапога.

— Ну, вообще, блин! Минут двадцать натирал, а тут надо ж такому! — произнес он, но я уже не слушал.

Не знаю, что на меня нашло, но тело, хоть и замерзшее и усталое от непрекращающейся дрожи, словно за меня решило действовать. Воспользовавшись заминкой солдата, я немного присел, а затем рванул что есть мочи в сторону, где валялся топор, перед ним перекувыркнулся через голову, ожидая выстрела и надеясь сбить этим стрелка с толку. Схватил на выходе из переворота топор, резко развернулся к солдату и, из последних сил замахнувшись, швырнул его в сторону противника. К моему глубочайшему разочарованию, в момент броска с рукояти топора слетело острие и упало совсем рядом, а сама рукоять пролетела над головой врага, лишь чуть — чуть задев его каску. Человек не шевельнулся и даже не схватился за оружие, а лишь удивленно воскликнул:

— Ну, не хера, ты дровосек, епта!

Я застыл на месте, совершенно не шевелясь. Понятия не имею, на что я надеялся, когда пытался кинуть топор, но, сообразив, что эта проделка не удалась, просто растерялся. А сейчас я был вообще в жутких сомнениях, нужно ли было мне это делать. Ведь солдат даже после такой выходки не схватился за оружие и лишь продолжал смотреть на меня с явным изумлением. Но и то, что еще минут десять назад в мою сторону летел буквально рой свинца, которого хватило бы на добрый аккумулятор, означало совершенно точно: передо мной враг. Но вот почему же этот самый враг не применил сейчас оружие, было абсолютно не понятно.