Преодоление - В. Тюпский

Тюпский В.

Преодоление

© В. Тюпский, 2016

© ООО «Литео», 2016

Памяти жертв кровавого Киргизского бунта 1916 г. Великой Русской революции 1917 г. посвящается.

…Теперь, ради «дружбы народов», кровавый Киргизский бунт 1916 года, во всех научных трудах, документах и учебниках стали называть «Восстанием угнетённого киргизского народа против русского царизма и кулачества»!

А подавление бунта – «жестокой расправой последних над миролюбивыми киргизами»! При этом отвратительно извращая события и факты! Тем самым оскорбляя память невинно убиенных тысяч женщин, стариков и детей!

Это было очередное преступление большевистской Власти против русского народа, преступление против истины! Когда только за произнесённое словосочетание «Киргизский бунт» следовали серьезные неприятности.

Так была сформирована историческая ложь, которая впоследствии стала активно эксплуатироваться киргизами и другими народами Средней Азии во внутриполитической жизни и в межнациональных отношениях… (глава 8, части I).

Уважаемый читатель!

Представляю вашему вниманию историю переселения Русского народа к южным рубежам Российской Империи во второй половине XIX века, облачённую в рамки повести под названием «Преодоление», заложив в это название смысл постоянной борьбы за выживание, преодоление нескончаемых трудностей, возникающих перед её героями.

Это история переселения в далёкие, дикие края на вольные земли Семиречья Средней Азии только что освободившихся после Крестьянской реформы 1861 года малоземельных крестьян России. История их жизни на вольных землях, благотворного преображения дикого края. Описание трагических событий кровавого киргизского бунта, не менее трагических событий, последовавших за Великой Русской революцией 1917 года.

В основу повести легли воспоминания свидетелей описанных событий, а так же потомков первых поселенцев Прииссык-Кулья Киргизии.

Записав рассказы очевидцев и их потомков, изучив документы того периода, я постарался максимально достоверно изложить все ставшие мне известными события из жизни русских первопроходцев-поселенцев на землях Семиречья Средней Азии во второй половине XIX–XX веках прошедшего тысячелетия.

Надеюсь, эта повесть поможет вновь открыть ранее запрещённые, а потому забытые, страницы Русской истории.

Без Бога нация – толпа, объединенная пороком!Или слепа, или глупа, иль, что ещё страшней – жестока!И пусть на трон взойдёт любой, глаголющий высоким слогом.Толпа останется толпой, пока не обратится к Богу!

Часть I. На вольные земли

Глава I

Недалеко от Полтавы, среди невысоких холмов, покрытых густыми лесами, где-то в излучине у заболоченной речушки, затерялось небольшое село с белыми хатками и клунями[1], покрытыми соломенными крышами. И только одна просёлочная дорога скользила кривою лентой, огибая холмы, бежала узкой тропой на убранные поля и где-то терялась в дали.

Хмурая осень, идут проливные дожди. Унылое время, грязь непролазная. Ни куда, не только не проедешь, но и верховые кони вязли по колено в размешанной грязи.

Ждут мужики, когда выпадет снег, ударят морозы. И тогда, рано на утренней зорьке, поскрипывая полозьями по сухому снегу, побегут лошадки под окрик седока, гордо сидящего на санях, крепко нагруженных всякой снедью.

Вот и выпал долгожданный снег. Густо потянулись обозы в Полтаву на базар.

Везли сало, мясо, муку, гусей, поросят и всякое домашнее добро, которое можно продать.

Никита Тарасович тоже расторговался всякой снедью и пошёл за покупками в лавку.

Разглядывая товары в лавке, он увидел расписную в ярких цветах, большую красную шаль с длинными кистями. Да так уж она ему понравилась, что как он не берёг копейку, всё же решился! Осуществил свою давнюю мечту. Купил своей дружине[2] эту красивую, завораживающую шаль.

Вот уж обрадуется моя Пелагея, думал Никита Тарасович.

Улыбаясь, стал перебирать в душе её достоинства. Умная, рассудительная, в меру полная, с красивой чёрной косой, закрученной на голове. С ярким румянцем на щеках, с лёгкой, горделивой походкой, и огненными чёрными глазами.

Даже в трудную годину из души её веяло теплом, лаской и верой, что все невзгоды обязательно преодолеем! Да разве можно пожалеть чего-то ей!

Он всегда радовал её чем-то особенным. Так улыбаясь, мечтал Никита Тарасович, крепко держа в руке мешок, в котором была уложена давняя мечта. Шаль с большими цветами и длинными кистями.

Давно в душе он мечтал обрадовать Пелагею, да всё как-то не получалось. А вот сейчас, рассуждал он, продал целую тушу кабана, масло, немного мёда, два куска отбелённого холста, да рушники[3], заботливо вышитые дружиной. Удачно продал муку, гусей и уток. Вот и выгадал!

Так уж он утешал себя. А как обрадуется Пелагея. Не без копейки живём! Хоть и землицы мало, да как-никак концы с концами сводим. Живём не хуже других, да и скопили немного денег.

Растут два ладных парубка[4]. Никита Тарасович втайне гордился своими сынами. Думал, вот бы прикупить землицы, поженить сыновей, построить хаты, да и зажили бы счастливо в своём селе. В достатке и спокойствии.

Так шёл по базару, мечтая, Никита Тарасович, и буквально воткнулся в открытую дверь корчмы[5], откуда клубами валил пар.

Никита Тарасович перешагнул через порог. В нос ударил резкий запах горячих щей и горилки.

Мужики сидели за столиками в клубах табачного дыма, с раскрасневшимися лицами. Одни мирно беседовали, другие смеялись, а в дальнем углу что-то громко обсуждали, не соглашаясь, почёсывали затылки мужики.

Никита Тарасович снял шапку, перекрестился, и шагнул через мглу пара и дыма к прилавку.

Хозяин, с масляной улыбкой поприветствовал уже знакомого сельчанина. Быстро подал ему заказанную еду и графинчик с горилкой.

Никита Тарасович вглядывался, где бы присесть, как вдруг слышит:

– Никита, земляк, та иди ж до нашей компании! Никита Тарасович быстро подсел к своим сельчанам.

Разговаривали кто о чём. О покупках, о выгодной торговле, запивая горилкой. Но недалеко стоящий столик, своим шумным разговором привлёк внимание мужиков.

Все собеседники Никиты Тарасовича были степенные, ладно сложенные, крепкие мужики, в косую сажень[6] в плечах. Все как-то затихли, прислушиваясь, как один громче всех говорил:

– Браты! Да я ж говорю вам! Давайте собираться, да поедем в далёкий, дикий край! Слышал я, как губернский господин рассказывал про чудный, далёкий край. Там большие до неба горы!

– Та брешешь, ты Ивану! – говорил другой мужик.

– Та ни ей Богу! Вот те крест! Что слышал, то и говорю!

Мужики притихли, крестьянин продолжал:

– А небо синее – синее. А солнце, так светит, как золотом брызнет! Людей почти нет! Говорят, что они живут там, далеко в горах. Имеют много скота. Хат у них нет, живут в лачугах-юртах[7]. На одном месте долго не сидят, кочуют. Очень много коней, волов, баранов, а вот свиней совсем нет!

Крестьяне, перебивая его, заявили в один голос:

Если свиней нет, то и делать там нечего!

– Друзья, не перебивайте, а слушайте хорошенько! Земли много, бери, сколько хочешь! Трава до самых плеч, густая, да сочная.

Мужики повскочили, окружили плотнее говорившего, глаза блестели. Потирая руки крякали:

– Не может этого быть, чтоб земля, да ещё вольная!?

На столе появились бутылки с горилкой, соседи ставили на стол. Каждый хотел услышать такое известие, и никто не мог поверить в чудо, что где-то есть земля вольная.

Много тот человек ещё рассказывал о том далёком дивном крае с вольными землями. И, наконец, сказал:

– Царь велел своим уездным начальникам, каждому снарядить обоз мужиков с семьями и обещал оказывать помощь. И сказал он:

– Пусть мои подданные заселяют рубежи Великой Русской империи! Пусть полнится земля русскими народами, крепнет и богатеет великая наша Держава!

Ехали мужики домой с тяжёлыми думами, то улыбаясь, то хмурясь.

– А что если, правда?! Да нам бы, если вольная земля, – рассуждали мужики, – мы бы те самые горы перевернули!

Никита Тарасович, прижимая мешок с шалью, как будто утратил радость предстоящей встречи с любимой женой. Забыл про бесценный долгожданный подарок. Думал думу:

– А может и вправду есть где-то на краю России такая вольная земля, где часто идут дожди и шумит густая высокая трава?

Душа загоралась, но страх покинуть родную хату, клочок дорогой земли, отрезвлял его.

Так, рассуждая он подъехал к воротам своей хаты.

Пелагея давненько уже поджидала мужа с торгов, часто выбегала во двор.

Но вот, услышав скрип саней, накинув полушубок, выскочила из хаты, открыла ворота. Улыбаясь, глядела на мужественное, волевое лицо своего мужа. Дюжего богатыря, подстриженного под кружок, с лихо закрученными чёрными усами.