Преодоление - В. Тюпский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так стояли киргизы несколько дней, собирая силы для нападения на село Преображенское.
Всё это время вдоль гор перегоняли в сторону Сан-Таша[46] скот, стада баранов, табуны лошадей. Отправляли награбленное добро, своих жён и детей в Китай.
В селе Преображенском в это время находились восемь солдат, прибывших чинить повреждённый телеграф, пять стражников маковых плантаций, набралось человек тридцать стариков, несколько священнослужителей. Они и руководили обороной села. Основу же обороны составили русские женщины и подростки!
Всё наиболее ценное имущество крестьян свезли к церкви. Подступы к селу забаррикадировали телегами, брёвнами от разобранных домов, железными боронами, плугами.
На окраинах села были выставлены караулы, а на церковной колокольне наблюдательный пункт. Крестьяне знали, что киргизы нападают только на лошадях. Пешими, они воевать не умеют!
С трёх сторон село было защищено естественными преградами: высокими обрывами, болотами, рекой, естественными прудами. С юго-восточной, равнинной стороны, вырыли окопы, на брустверах которых установили преграды против конных всадников: брички, плуги, бороны, брёвна.
Работали все, кто мог, потому что знали, что пощады от варваров никому не будет! Все защитники, от мала до старца, были сведены в десятки и взводы, составляющие дружину. Крестьяне были организованы, знали свой участок обороны. Каждый вооружался чем мог: вилами, лопатой, топором, длинной палкой.
Днём и ночью, без перестану, работала кузня, изготавливая оружие обороны. С наблюдательного пункта и постов докладывали в штаб, организованный в Церкви, о передвижении тысячных скопищ киргизов.
Общее руководство обороной села, сельчане единодушно доверили волостному священнику, отцу Стефану Якушеву.
В это время в Преображенском уже находились спасшиеся на острове иноки Иссык-Кульского Свято-Троицкого монастыря, во главе с настоятелем оного, архимандритом Иринархом.
Вместе с иноками прибыли застигнутые в Монастыре бунтом: священник Сазановской церкви о. Сергий Псарёв, судебный следователь С. Кулаков, и присяжный поверенный Бутин.
Отставной военный, Чернов, изготовил деревянную пушку. Заряжали её дымным порохом, а в качестве снарядов и картечи, использовали битые бутыли, горшки и чугунки.
Всё это проносилось в памяти Ефима Никитовича.
Вспомнил, как 9 августа, утром, он чинил у себя во дворе лобогрейку[47]. Ефим Никитович не был призван на германский фронт, так как ему было больше подлежащих призыву лет. Торопился, началась уборка хлеба.
Отремонтировав лобогрейку, выехал со двора. Проехал две улицы, и тут ему перешла дорогу с пустыми вёдрами тётка Омельчиха. Её в селе называли колдуньей.
Тут же Ефиму Никитовичу припомнилось, как вчера приезжал к нему домой хороший друг, киргиз, Бегембай и говорил:
– Ефим! Завтра в поле не работай! Киргизы будут бить русских!
Не поверил ему Ефим. Зачем бить русских, когда они делают столько добра киргизам?
И вот, отцепив лобогрейку, Ефим Никитович поскакал во весь опор на заимку, где работали его дети, семнадцатилетний Иван, и меньшие дочери, Дуся и Арина.
Ещё не выехав из села, он услышал тревожный колокольный набат. Звонили с церковной колокольни.
Заимка находилась под горами. Там же была и пасека. Иван с сёстрами косил сено.
Около десяти часов утра, Иван увидел, как загорелись, задымились стога сена под селом Луговым, на Сухом хребте, недалеко от казачьей станицы Николаевской. Увидел группы всадников, беспорядочно скачущих по дорогам и полям. Тут же вспомнился рассказ отца о вчерашнем визите его друга, Бегембая.
Иван быстро запряг лошадь в телегу, усадил сестёр, и помчал домой, в село Преображенское.
По дороге домой он видел, как побежали с полей в село крестьяне, многие из них были изранены, в крови.
С отцом, Ефимом Никитовичем, встретились на полпути. Усадили по дороге до отказа в телегу односельчан, и в село!
Ночью же, рискуя быть пойманным и зверски убитым, Ефим Никитович перешёл вброд реку Тюп. Затем по Осиповому ручью дошёл до мельницы отца, что находилась под горами, близь будущего села Шаты.
Там он прятал подаренный караван-баши Сулейманом, наган.
Забрав наган и патроны, пробирался в своё село.
Только чудо его спасло, когда он проскочил незамеченным через дорогу, по которой непрерывным потоком киргизы гнали на Сан-Таш награбленный скот.
В ожидании нападения Преображенцы были три дня.
В это время киргизы собирали разрозненные банды для решающего боя. Наблюдали за оборонительными мероприятиями, посылали разведчиков, чтобы выяснить сколько солдат, какое оружие имеется в селе.
Русские женщины, обрезав косы, переодевшись в мужскую одежду, пешими и на лошадях, передвигались по окраине села, показывая тем самым, что в селе много вооружённых мужчин и они готовятся к обороне.
На кладбище, что находилось над обрывом реки Тюпки, одели на кресты одежды и шапки, ночью по периметру села жгли костры.
Двенадцатого августа, в полдень, лавина киргиз, численностью до четырёх тысяч с неистовым рёвом бросилась в наступление с северо-восточной стороны.
Солдаты и стражники, засевшие над обрывом кладбища, произвели три залпа из ружей.
Киргизы, не ожидая такого отпора, остановились. Но когда был дан выстрел из самодельной пушки, они отступили.
Первая атака орды была отбита, и это ободрило защитников села.
Через несколько часов, киргизы предприняли второе наступление, уже с юго-востока, со стороны Сухого хребта.
Но и здесь они напоролись на выстрелы ружей, вырытые траншеи и преграды. Защитники села стойко отражали нападение. Очередная атака орды захлебнулась!
Залпы пушки, бросающей со свистом нехитрые снаряды, выстрелы из винтовок, непременно обращали в бегство смелых джигитов. Они бежали, забывая про своих вожаков!
Но проходило время, и варвары вновь собирались в большие скопища и с криками, гиканьем вновь нападали на село.
Паники уже не было. Мужественные женщины, старики и дети-подростки, управляемые солдатами, не давали варварам войти в село.
Били нападавших нелюдей вилами, лопатами, граблями, камнями. Бросали пригоршни песка и пыли в глаза.
Женщины, наравне с немногими мужчинами стояли на смерть, за своих детей и стариков. Знали, что всех ожидает мучительная смерть или рабство, если они не выстоят!
Киргизы же несли значительные потери. И вот, решили пойти на хитрость. Выслали парламентёра с белым флагом.
Тот передал предложение от их предводителя, Раскельды Берикова, устроить честный поединок: один джигит с киргизской стороны против одного русского воина!
Схватка должна быть на конях, оружие – сабли.
Если победит русский воин, то киргизы уйдут. Если победит киргизский джигит, то село сдастся без боя. При этом киргизы никого убивать не станут.
Преображенцы знали, что варварам верить нельзя!
Да и не было в селе молодого хорошего воина кавалериста.
И вот уже хотели дать отказ, но тут вызвался Курочкин Денис, родной брат Алексея, имевшего прозвище «Сарат». Тот пришёл пешком из города Саратова, и гордился таким своим прозвищем.
Денис был казаком, хорошо владел конём и саблей, и не был призван на первую мировую войну из-за прошлого ранения в ногу. При ходьбе немного прихрамывал.
Все понимали, что долго село не выстоит, ждали помощи. Нужно было выиграть время.
Уже неделю Преображенцы находились в осаде, отбивая яростные атаки.
Поединок был назначен на утро следующего дня.
Денис, бывалый кавалерист, с вечера подготовил своего коня, порубил саблей в воздухе.
Утром, в назначенное время, его сопровождали на конях два седовласых сельчанина, Кравцов и Федотов.
Перед селом уже стоял отряд джигитов.
От киргизов на поединок выехал на огненно рыжем коне сам Раскельды Бериков! Ведь было известно, что в селе нет казаков, кавалеристов. Бой обещал быть лёгким!
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Клуни – большие навесы для склад. и обр. зерна.
2
Дружина – здесь, жена.
3
Рушник – расшитое полотенце из холста.
4
Парубок – парень, юноша.
5
Корчма – питейный дом.
6
Сажень – старорусская мера длины 152 см.
7
Юрта – жилище кочевников из войлока.
8
