Преодоление - В. Тюпский

Дмитрий погнал рослых, упитанных полтора десятка коней. Ефим, наливая воду думал:

– Неужели и нам доведётся иметь такие табуны[25]?

Уже зима шла к концу, скоро потекут ручьи. Забурлит, запенится вода. И скоро надо будет им двигаться в путь.

Парни в станице жили в тепле и уюте. Молотили хлеб, кормили скотину. Работали много и хорошо.

Хозяин не обижал, был доволен хлопцами. Обещал за хорошую работу снарядить и проводить их далеко в степь.

Так и прошла зима. Пришла пора собираться в путь. Парни получили наказ, как себя вести в дороге.

Нагрузили на добрых засёдланных коней всякого добра. Хлопцы обулись в хорошие казачьи сапоги. Распрощались, поклонились низко старшине и повскакали на коней.

Подъехали три молодых казака в полном снаряжении. Старшина сказал:

– Ну, с Богом!

Перекрестил их, и кони пошли рысью. За станицей пошли шагом.

Ефим всё думал тяжкую думу. Как же так случилось, что оставили Петра в станице? Он обморозил ноги. В общем, был негож в дорогу. Остался у доброго хозяина вместо сына. Сыны хозяина погибли где-то в бою, вот и взял он Петра.

Тот обещал, как хорошо поправится, съездит за одинокой матерью.

Так и ехали тихонько переговариваясь. Ехали уже вторую неделю в сопровождении казаков.

Два раза появлялись небольшие группы всадников. Приближались, но завидев казаков, быстро разворачивались и мчались в степь.

Но вот и пришёл момент расставания. Весна ещё только-только открыла землю от снега. Нагнали караван, где были гружёные кони, верблюды и человек двадцать людей.

Старший казак поговорил с караван-баши[26]. Тот согласился взять хлопцев с собой, и тут же пристроил каждого к делу.

Простились сердечно с казаками, отдали коней. Взяли с собой котомки, и словно в омут головой!

Люди из каравана шли молча, редко бросая непонятными словами. Искоса поглядывали на ребят, что-то говорили, хитро подмигивали. Было ясно, что парни здесь совсем чужие. Ефим это понимал, но деваться некуда.

Да и караван-баши сказал казакам:

– В пути храбрые джигиты[27] не лишние!

Так шли дни и недели. Впереди показались высокие горы, те самые высокие горы, о которых рассказывали в Полтаве мужики.

Когда придём и куда, никто толком не знал, да и знать не должен. Знал об этом только караван-баши. Умный, хитрый хозяин каравана.

Питались кое-как, продукты свои, то есть казачьи, давно съели. Помогая во всём караван-баши, кое-как кормились.

Разгружали, перегружали грузы, и шли дальше в неизвестность, ослабленные и усталые. Спали промерзая от ветра и холода.

Нередко ночью на караван нападали кочевники. Парни защищали добро как своё, от чего караван-баши поверил в них, и парни стали у него вроде как своими людьми, личной охраной.

Отношение к ним заметно стало лучше. Особенно когда караван-баши упал с коня, оглушённый палкой. Ефим, Дмитрий и Иван свалили тогда напавшего всадника вместе с конём.

Отбились, разбойники ускакали, всё же что-то прихватив с собой из добра караван-баши.

Тот, увидев, что банда умчалась, крепко обнимал Ефима и его друзей. И жизнь с того дня пошла у парней веселее. Они ели с хозяином за одним достарханом[28], он приблизил их к себе и вооружил.

Шли долго. Холода сменились жарким, палящим солнцем. Голые степи буйно поросли густой травой. Кое-где стали виднеться зелёные полосы хлебов.

Остановились где-то у самого начала гор.

Встречались русские люди, ехавшие на телегах, запряжённых волами и лошадьми. Ехали по тридцать-сорок и более подвод. На телегах сидели дети и женщины, что постарше. А все остальные шли пешком.

Караван-баши остановил свой караван вблизи от стоянки русских, расположившихся вдоль шумной реки с прозрачной холодной водой.

Он объяснил своим людям, что русские миролюбивые люди, и он будет с ними торговать.

Ефим, Дмитрий и Иван были рады увидеть столько единоверцев. Спросив разрешение у караван-баши, пошли к дымившимся котлам, где люди варили еду.

Дети прыгали, бегали, кричали, кувыркаясь в мягкой, ещё не вытоптанной траве.

Сердце Ефима дрогнуло, увидев столько близких им по духу людей. Иван и Дмитрий наперебой спешили всё узнать.

Люди ехали на вольные поселения и рассказали, что здесь, в этих краях уже есть небольшие русские сёла. Через три-четыре недели и они будут на месте.

Вечерело, надо возвращаться к каравану. Осторожность в ночное время, это обязанность всех людей караван-баши, и Ефима с его товарищами.

Вернулись довольные, что встретили соплеменников, и грустные, что пришлось расстаться. Те уже ехали на поселения, а Ефиму и его спутникам, надо было ещё отыскать такие места, разузнать всё.

Их приглашали ехать вместе с ними, даже говорили:

– Зовите своих, и приезжайте в наше будущее село. Будем жить вместе на новых землях.

Ивану понравились эти слова, но Ефим и Дмитрий не согласились!

Караван-баши, узнав в чём дело, боясь потерять таких удалых хлопцев, всячески их отговаривал:

– Мы пойдём далеко, там земля много! Мало-мало Русс есть. Там быть хорошо! Я помогай будем!

Ефим вспомнил слова своего отца, Никиты Тарасовича:

– Не тулись[29] ни к кому, раз земля вольная! Осмотрись хорошенько, разузнай всё как следует. Своё село поставим, раз надумали!

Ефим, Дмитрий и Иван твёрдо решили держаться и дальше караван-баши. Он умный, бывалый, по дороге ребят многому научил. Он мог объясняться на русском языке.

Ефим всегда при вечерней молитве упоминал имя Сулеймана караван-баши, и молился за него. Ефим считал, что именно Бог послал им такого проводника.

Как бы ни было, в тревогах, сомнениях, усталые, а всё же целые, добрались до русского укреплённого поста, небольшой военной крепости Токмак (Токмок – кирг.).

Отдохнув четыре дня, кое-что разгрузив, караван двинулся дальше, в глубь гор.

Ефим ничего не предпринимал. Выполнял наказ сельчан и отца. А Сулеймана считал Божьим посланником.

Ефим Решил:

– Чем дальше пройдём с ним, тем лучше! Осмотримся, повидаем земли и людей, а там Бог даст и возвернёмся домой недаром.

С такой думкой вошли в узкое, глубокое ущелье (Боомское – прим. авт.).

Со всех сторон в небо тянулись, упираясь в облака высокие горы. Река ревела ворочая камни, налетел шквальный ветер, хлынул дождь.

Сулейман объезжая свой караван, особо просил Ефима, чтобы ребята были начеку. В этих местах можно и погибнуть, не увидев солнца. Узкая дорога прямо по склону горы, обрываясь у речушки, так и вырывалась из-под ног.

Остановиться на ночлег негде! Кругом мгла, хоть глаз выколи. Идти дальше, это значит сорваться в бушующую реку. Камни падали с крутых боков высоких гор. Летели с грохотом и ударялись о грудь бушующей реки.

Но прошло время, дождь утих, и путники выбрались на поляну.

Мокрые и усталые устроились на ночлег.

Затем, с рассветом, продвигались по крутому узкому ущелью вдоль бушующей реки, трижды перебираясь через её протоки.

Шли три дня.

Вот, наконец, вырвались из объятий гор на простор. Не верилось, что позади ураганный ветер, швыряющий камни как песчинки.

И вот он, величественный простор! Горы слева и справа, расширяясь от ущелья, уходили вдаль. А впереди пред путниками блестело в ярком солнечном свете огромное синее море.

Сулейман сказал, что вокруг этого моря везде горы, а называется оно Иссык-Куль, что означает «тёплое море». Оно очень глубокое, и поэтому не замерзает зимой.

Все легко вздохнули, остановились у реки не столь бурной и шумной. Заночевали, полные тревожных ожиданий набегов ночных недругов.

Но всё обошлось. Утро встретило путников приветливо своим прохладным дыханием на берегу, у плещущих волн.

Молодые парни были в восторге от всего, что предстало перед их пытливым взором. Озеру не было конца! Волны плескались у ног. Кони и верблюды пили воду из реки. Люди умывались довольные, упиваясь взором в синеву неба, в белые шапки снега высоких гор.

Сулейман хитро, многозначительно улыбнулся и дал команду двигаться дальше.

Большое зеркало моря-озера переливалось в лучах солнца. По берегам рос колючий кустарник.

Постепенно улыбка у Ефима стала сменяться серьёзным вдумчивым взглядом. Он уже знал, что скоро путь их придёт к концу. Всматриваясь в голые каменные предгорья с чахлым кустарником, стал заметно мрачнеть.

Вот уже шли второй день, и нет ни ручьёв, ни речек. Земля никудышняя. Ветер дунет, аж камешки летят!

– Вот тебе и вольные земли! – думал про себя Ефим.

Так и двигались вдоль озера несколько дней всё больше хмурясь ходоки.

Но вот караван-баши объявил:

– Озеро скоро кончится, через два дня прибудем на место.

Теперь Ефим стал подмечать, что земли здесь уже не плохие. Увидел несколько домиков расположившихся на возвышенности. Внизу же, были болота, а сквозь заросли кустарника, пробивалось русло довольно спокойной и многоводной реки Тюп (Туп – кирг.).

И вот, наконец, цель достигнута. Караван прибыл на место.