Наблюдатель - Борис Ковальский

Наблюдатель

Борис Ковальский

© Борис Ковальский, 2017

ISBN 978-5-4485-1820-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

– Что ты сказал?

В полумраке салона не сразу удалось разглядеть грубоватое лицо. Раньше, когда он просыпался вот так и смотрел на нее украдкой, на дне его холодного взгляда можно было уловить что-то ласковое и нежное, прежде чем опускалось забрало, за которым интроверты привыкли скрывать свои чувства.

Но не сейчас.

Сейчас взгляд был слишком мутным, чтобы разглядеть, что там на дне.

– Приехали.

– Тебе приснилось?

– Нет.

– Значит, ты шутишь, – она прижалась к его плечу, чувствуя, как дыхание рядом становится медленным и глубоким, – как ты можешь здесь спать?

– Идем, – он принялся шарить рукой в поисках сумки.

– Так ты серьезно?

Она глянула в маслянистый мрак за окном и обернулась с выражением, которое ясно давало понять, что шуток она терпеть не намерена, но он уже стоял в проходе с закрытыми глазами, слегка раскачиваясь, словно продолжал спать.

Ладонь его протянутой руки сжималась и разжималась, торопя ее.

– Но ведь там ничего не видно! – засмеялась она, звонко хлопнув его по ладони.

– Тише! Людей разбудишь…

Он повел ее мимо спящих, похожих на трупы пассажиров, сквозь храп, удушливые запахи и трескучие звуки дешевых наушников. За водительским стеклом желтела знакомая стена.

– Ну, скажи – как ты узнал?

– Отстань, – влилось в ухо вместе с жарким дыханием. Он быстро поцеловал ее и увлек в снежную ночь.

Шедший вторые сутки снегопад сковал не только Москву, но и все дороги в радиусе пятидесяти километров за МКАД. Она вспомнила, как испугалась, впервые увидев десятибалльные пробки на экране смартфона. Но в ту минуту надежда была еще жива. Жив был пропитанный мраком день, и в запасе оставалось целых шесть часов на преодоление того, что даже в худшие времена занимало пару часов.

Теперь, когда все надежды остались позади, девушка смотрела на охваченный огнями караван, хвост которого пропадал за подъемом и, вспомнив, что он тянется из самого центра Москвы, ощутила приступ тошноты.

Ветер порывами дул со стороны поля, принося из мрака огромные снежные вихри, походившие на великанов, медленно плывущих через шоссе. Девушка повернула голову ему навстречу, и от снега защекотало в носу. Она чихнула, вытянув руку в сторону дороги.

– Смотри!

Он обернулся и увидел две полицейские машины, стоявшие друг за другом. Занесенные снегом, темные, очевидно, они простояли тут не один час. В низине, у заброшенного сарая, в такой же безжизненный сугроб превращалась машина скорой помощи. Взгляд пробежался вдоль обочины и уперся в еще одну причину пробки.

– Кошмар! – сквозь варежку ее голос прозвучал искаженно. – После такого ведь никто не выжил?

– Вряд ли. Похоже на лобовое столкновение.

Он смотрел на нижнюю часть и багажник – больше от машины ничего не осталось. Порог под водительской дверью был залит темными подтеками и измазан чем-то густым, похожим на солидол.

– Интересно, где они все?

– Кто?

– Ну, врачи, полиция…

В месте аварии пробка ссужалась. Водитель «Ленд Крузера», без успеха пытавшегося обогнуть ее по обочине, высунувшись из окна, грозил кому-то хоккейной клюшкой. Его квадратная челюсть поднималась и опускалась, как грузовая платформа.

– Идем?

Вместо ответа она схватила его за рукав.

– Витя! Сколько?

Он взглянул на часы.

– Без пятнадцати…

Она подняла указательный палец и замерла, многозначительно глядя в его лицо.

– Я успею.

Он вспомнил, и легкий холодок скользнул в район живота.

– Конечно, успеешь. Идем!

Но она покачала головой.

– Что?

– Не притворяйся!

– Аня…

– Ты же знаешь, он работает до полуночи, – перебила она, – господи, не веди себя глупо!

Он вспомнил забор на Новинском бульваре и голос с едва уловимым акцентом – анкеты должны быть отправлены до тридцать первого декабря. Им шли навстречу. Нельзя не ценить это. И все, в общем-то, было нормально – до сегодняшнего утра, когда обнаружилось, что он взял не ту «флешку». Конечно, она была в ярости, и он чувствовал себя виноватым, но…

– Хорошо. Ты успеешь, – услышал он собственный голос.

Она улыбнулась и провела ладонью по его груди. Он подумал – и в самом деле глупо. Смешно и глупо он выглядит в своей навязчивой манере всегда и везде видеть опасность. Ведь, в конце концов, все это по его вине.

Перед поворотом она остановилась. Оглянулась, помахала рукой. Густой подмосковный мрак очертил невысокий силуэт, и нежная кожа как-то неестественно ярко отразила бледный свет фонаря, словно она попала в перекрестье лучей театральных прожекторов. Ответный взгляд, как всегда – мягкий и веселый одновременно, аккуратный подбородок приподнят, и ямочки на щеках свидетельствуют о едва сдерживаемой улыбке.

Он смотрел на нее, пытаясь подобрать нужное решение, но в голову ничего не шло. «Не глупи», – сказал он себе и растянул сжатые губы.

Она улыбнулась в ответ и шагнула в темноту.

Охранник сидел без движения, словно манекен в магазине одежды. На восковом лице двигались только стеклянные глаза, флегматично следившие за фигурой, перемещавшейся по экрану.

Фигура миновала алкогольный, затем мясной отдел и появилась у второй кассы в конце магазина. Девушка, лет семнадцати, подняла светло-серый взгляд.

– Привет.

– Привет, Алиса. Пройдет?

– Только одна?

Виктор поднял вторую руку.

– Завтра же Новый Год, – одобрила девушка, – а мы работаем до двух сегодня.

– До двух?

– Не видел объявления?

– Видел, но… черт, я забыл.

Он поставил бутылки на ленту.

– После Нового года будем работать круглосуточно. Петр говорит. ремонт шоссе приведет к нам новых покупателей.

Виктор оглянулся на безлюдное помещение, вызвав у Алисы улыбку.

– Кстати, что там случилось? – кивнул он в сторону окна, украшенного гирляндой.

– Ты про аварию? Ужас! – округлила глаза Алиса.

Виктор достал из бумажника пластиковую «Мастеркард», исподлобья посмотрел на Алису и убрал карту обратно.

– Лобовое столкновение?

– Я сначала подумала, там арбуз кто-то разбил, – Алиса набрала в легкие воздуха и покачала головой. – А потом поняла – откуда зимой арбузы… Зря я туда ходила. Жалею теперь.

Виктор нахмурил брови.

– Странно, я видел только одну машину.

Алиса по-девичьи посмотрела ему прямо в глаза.

– Там была не совсем машина.

– В смысле? – спросил он, протягивая тысячерублевую купюру.

– Ну, в смысле не легковая, – Алиса взяла деньги, отсчитала сдачу, – знаешь сарай, как у дяди Андрея, с большой буквой «вэ» на решетке?

– Дабл Ю?

– Наверное. Он в яме, возле складов, – девушка приложила маленькую ладонь к основанию шеи. – Представляешь сколько там?

Виктор посмотрел в окно.

– Метров тридцать?

– Если не больше. Мы подумали, что взорвалась цистерна на Фабрике, но потом этот треск, визг, и…

Алиса замолчала, застывший взгляд ее больших глаз устремился сквозь окно на дорогу. Тонкие пальцы перебирали цепочку с крестиком.

Виктор хотел еще спросить что-то, но раздался звон колокольчика – в магазин вошел полицейский огромного роста. Фиолетовый бушлат и шапка его были усыпаны снегом. Виктор подхватил пакет и направился к выходу.

Проходя мимо полицейского, краем глаза он уловил, как тот, будто оступившись, стал заваливаться назад. Угол крена показался Виктору чересчур значительным, и он выставил руку, уперев кулак прямо в букву «П» термотрансфертной надписи «ДПС» на широкой спине.

Полицейский обернулся. В его лошадином лице отразилось искреннее, почти детское удивление. Он протянул неуклюжую руку, будто захотел дотронуться, но Виктор шагнул назад, и неловкая рука, упакованная в толстый рукав с двумя светоотражающими полосами, задела стенд со жвачками, с грохотом его опрокинув.

Виктор заметил, что никто в магазине – ни охранник, ни девушки-кассирши – никак не отреагировали на это. Они сидели неподвижно, словно восковые фигуры, не обращая внимания на шуршание обертки и треск карамели под тяжелыми полицейскими ботинками. Этот шум в абсолютной тишине резал слух, словно ржавые ножницы бумагу.

Виктор пожал плечами и вышел на улицу.

Звон в голове – порождение тишины. Такой вывод он сделал, когда свернул за угол магазина и обнаружил, что ни один фонарь вдоль дороги не работал.

Свет, исходивший от окон ветхих одноэтажек, отражался от белого полотна, в которое снегопад превратил дорогу. По краю тянулась цепочка ее следов. Поначалу Виктор старался ступать по ним, но мелкий пылеобразный снег стремительно заметал все вокруг и у детской площадки, от следов уже ничего не осталось.