Кланькины истории - Клавдия Куксина

Кланькины истории

Клавдия Куксина

© Клавдия Куксина, 2016

© Клавдия Куксина, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Многие из нас любят Европу, Турцию и Египет. Но в последнее время любви нашей в полную силу развернуться не дают малоприятные внешние события. Впрочем, в России и союзных государствах, оказывается, есть огромное количество мест, где можно прекрасно провести время и получить незабываемые впечатления. А по возвращении домой испытать настоящее, ни с чем несравнимое счастье. Конечно, иногда в таких путешествиях не повредит хотя бы минимальное количество мозгов. Однако есть люди, которые прекрасно обходятся и без них…

Алушта

***

Отъезд

Собрались в отпуск быстро.

– Едем, едем, – суетилась Тося.

– Куда едем-то? – задалась вопросом трезвомыслящая Кланька.

– На юг едем, на самый юг. В Алушту.

– Так вот возьмем и приедем?

– Ну, не совсем уж так. Нас ждут. Друг. Хороший друг.

Что-что, а успокаивать Тося умела. Собрались, поехали. В поезде еще раз решили поинтересоваться, что за друг.

– Хороший, очень хороший! Обедать к нам в кафе приходил. Приглашал.

Главное – уточнить! Слезать с поезда было поздно. Предугадывать печальный конец – рано. Потому панику перевели в иное русло. Повод нашелся. У Тоси по непонятным причинам отсутствовал паспорт (документ, который может пригодиться при пересечении границы). Тося везла с собой мешок паспортозаменителей: студенческий билет, медицинскую карту, проездной, талоны на еду и проч. Впрочем, каким-то чудом мешок возымел действие, и обычно ответственные таможенники даже не предложили покинуть вагон и заплатить штраф. Так что Тосю не потеряли – ограничились ее сверхмодными очками, в которых она рискнула высунуться из окна мчащегося поезда, чтобы получше рассмотреть его хвост.

Тося всегда была настроена на медитативный лад и отличалась способностью сохранять спокойствие в самых неожиданных ситуациях. Мыслью она витала где-то в сферах косметических, хотя и в неоформленной реальности чувствовала себя вполне уверенно. Питалась она исключительно фруктами, овощами и медом, но поглощала все это в огромных количествах. Иногда ей перепадала трехлитровая баночка икры, с которой Тося тоже мастерски расправлялась. Взгляд ее был не замутнен, а разум ясен. Чего нельзя было сказать о тревожной и нервной Кланьке, которая умела найти повод для беспокойства даже в минуты штиля. «Караул! Все это не к добру!» – было ее жизненным кредо, которое вполне могла разделить и Марфуня – третья участница событий. К перипетиям судьбы Марфуня готовилась тщательно и заранее. Но никогда не умела с этими перипетиями полностью совпасть. Приходилось корректировать подготовленные планы по ходу…

Маленький круглопузый Акакий поджидал на перроне. Всех спустил, обнял, расцеловал, запихнул в такси.

– Меня ограбили. Даже обои содрали. Только стол оставили. Ну, не на столе же вам спать… (Кланька представила душещипательную картину: втроем на одном столе… И двое крайних.) Я договорился. Я все устрою, – говорил он быстро и убедительно. Глаза его не мигали, не двигались и отражали исключительную правдивость своего обладателя.

Он, действительно, все устроил. Маленький уютный домик неподалеку от моря (от остановки, от почты, от магазина). Две комнаты. Кухонька. Совмещенные ванна с туалетом. Правда, крана с водой в этом помещении не было, он выходил во дворик. Так, посидишь-подумаешь на унитазе, намылишься в ванной и на улицу – под свежую струю. Рядом с краном стояло объемное помойное ведро. Собственно, такой вот двор – мест в нем оставалось разве что на раскладушку.

Разместились. Тося с Марфуней в маленькой неудобной комнатке. Кланька одна – в большой. К тому же ей достался магнитофон. Она не растерялась и тут же решила прикупить к нему кассет.

Марфуня была самой чистоплотной и мгновенно бросилась в ванную приводиться в порядок. На это, заметим, ушла половина газового баллона. Тося с Кланькой пообливались холодной водицей из ведра, что привело к неожиданному и локальному затоплению улицы.

– Караул! – закричала Кланька. Два хвоста ее, абсолютно не соответствующие возрасту, испугано взъерошились.

– Что? – выскочила Марфуня. – Ах! Потоп! Караул!

– Да ладно вам вопить, пойдемте на море что ли сходим, – предложила умиротворенная Тося.

В двухстах метрах от прибрежной полосы вода была, наверное, купабельной. У берега же все выглядело не так радужно. Хотя, что может остановить жителей больших, периодически заснеженных городов?..

Первые дни

Наступивший день не предвещал беды. Счастливые путешественницы пошли на море и обосновались неподалеку от свалки. Входить в воду можно было с волнореза. Мгновенно. А выбираться по веревке, прикрученной предприимчивыми купальщиками к плитам. Зато здесь люди лежали нос к пяткам, но хотя бы не стопками. Так что место было вполне себе, за него стоило держаться.

По возвращении домой обнаружили пару свежих чемоданов. Причем в большой комнате – в Кланькиной. Акакий был приятелем подруги хозяйки дома, чемоданы же принадлежали непосредственно одной из хозяйкиных подруг. Спорить было не о чем. Оставалось смириться. Подруга с двумя детьми (с дву-мя, ма-лень-ки-ми, деть-ми!) вселилась. Кланька выехала. Переезжать к Тосе с Марфуней – не этично. Коли сами не зовут… Куда ж податься? Только во двор с краном и помойным ведром. Приятельница Акакия проявила завидную смекалку и снабдила Кланьку раскладушкой.

Все разместились. И даже обрели взаимопонимание.

В первый же день соседка Агафья повела детей на море и пробыла там, как и положено в первые дни, с часа до пяти. И, как положено, чуть ли не до волдырей обгорела. Богатая опытом Тося взялась ее лечить. Что положило начало крепкой женской дружбе. С детьми тоже был налажен контакт. Но вернуться дворовой Кланьке никто не предложил.

Медленно и печально Акакий начал знакомить своих подруг с ситуацией в городе (касалась она количества изнасилованных, умерших, убитых, заболевших и проч.). Психически неустойчивая бродяжная Кланька предпочитала ночевать с колотушкой под подушкой.

В один из дней Акакий притащил в дом щенка.

– Я его спас. От забора отвязал.

– Но… блохи, грязь, – засомневалась Марфуня.

– Ну и что? Главное – живой!

Тося не придумала ничего лучше, как организовать ему гнездо из парадного полотенца Агафьи. Впрочем, скоро она раскаялась и протерла полотенцем полы. Действия ее были четкими и согласованными, потому вопросов не вызывали. Ну, у некоторых разве что только…

– Вы не видели моего парадного полотенца? – горестно вызвала Агафья, вытирая об него ноги.

Вечером Марфуня пропала. Надела платье, надела каблуки, надушилась и ушла.

– Что с ней? – теребила Кланька свои нелепые хвосты.

– А что с ней будет? – Тося медленно пережевывала пятое яблоко.

К часу ночи Марфуня вернулась.

– Ты где была?

– По бульвару гуляла.

– Ты в уме?!

– А что я, зря тащила два чемодана??! – угрожающе посмотрела на них Марфуня. – Все эти туфли я зря перла?

Действительно, зачем ей понадобилось два чемодана? Кланька обошлась объемной сумкой. А у Тоси был маленький пакетик, большую часть которого занимали паспортозаменители. Еще там уместилась зубная щетка, купальник, линзы, футболка, шорты и длинное черное платье. Но платье было с ней недолго, Тося довольно быстро ухитрилась его кому-то подарить…

– А это что?

В руках Марфуня судорожно сжимала свернутый ватман.

– Ничего. Мой портрет.

Выяснилось, что Марфуня тронула за душу пожилого художника, и пять часов он ее самозабвенно рисовал. Результат Марфуня тщательно скрывала. Потому что, как позже выяснилось, портрет больше походил на автопортрет.

– Вам нравится?

– Ну… Ну…

– Кланька, честно скажи! Честно!

– Ну, если честно… Нет.

– Нет? Шутишь что ли? Скажи честно!

– Если честно, то нет.

– Ну, честно!!! Хватит прикалываться! – взревела Марфуня.

– Нет!

– Вообще с человеком разговаривать невозможно. Ты когда-нибудь можешь не шутить?!

На следующий день они обнаружили под окнами попа и гроб. Поп, естественно, пел. И все это выглядело как-то жутко. Оставаться в Алуште было опасно. Акакий предпринял вылазку. На горное озеро. На рыбалку.

Рыбалка

Вокруг Акакия сплотился небольшой коллектив: три наши клюшки, две Маньки, три Сеньки и один Митрофан. Сеньки были серьезные и неразговорчивые. Скромные стареющие Маньки опасались, как бы Сеньки не переметнулись «к трем этим непонятно откуда взявшимся чучелам». Митрофан был пьян.