Кланькины истории - Клавдия Куксина

– Зачэм он прыезжал? – спросил Русик.

– Мы пригласили.

– У… Это страшный человэк. Мафиозы. Лучшэ с ным нэ связываться.

– Так мы ж у тебя его и встретили, – попыталась оправдаться Тося.

– И что? Он зашел, но его нэ звали! – Русик недовольно наморщил свой характерно абхазский нос.

Его гости все сразу поняли.

Любовь друзей отогрела Любаву, и она забыла горечь души своей. Остаток вечера прошел хорошо. И они вернулись к себе – сытые и довольные. Легкомысленные Кланька и Любава никогда не закрывали дверь. У них же везде были друзья. Тося оказалась более предусмотрительной. По счастливой случайности в тот вечер она зашла в дом последней…

– Девочки, – сказала Тося, которая устала за отпуск от страха приведений, – я сегодня сплю в соседней комнате.

– Как, одна?! – ужаснулись Кланька и Любава.

Но что поделать – Тося не боялась привидений.

– Девочки, -евочки, -евочки, -евочки, – донеслось до Любавы сквозь сон (просыпалась Любава всегда неохотно), – Руслан приехал, -иехал, -иехал…

Какой Руслан? Куда приехал? – соображала Любава в полудреме. – Как Руслан? Куда приехал? Руслан приехал?!!

Кланька и Любава подскочили одновременно как ошпаренные.

– Куда приехал?!

– Я спала. И тут через решетку две руки. И кричит, откройте дверь. Ой, девочки!

Руслан обходил дом в поиске Тоси кругом и прикладывал свои ладони-лопатки к стеклу. Звать на помощь было некого. Поблизости жили лишь пожилые женщины с малыми детьми. Ори – не ори… К тому же с Русланом было двое друзей. Наверняка, он привез их отбиваться от старушек.

Кланька вдруг забыла про привидений.

– Там, на первом этаже, топор. А дверь… открыта?

И бросилась вниз по лестнице. Лестница скрипела под ногами. Гул шагов эхом отзывался в соседних комнатах. Кланька рванула дверь. Дверь оказалась запертой. Видимо, Руслан пытался войти через парадный вход как порядочный гость. А вот не получилось.

Кланька пропорхала мотыльком по первому этажу, мимо завешанных тряпками шкафов, к предполагаемому топору. Топора не было.

Кланька вернулась к подругам. За окном возвышался Руслан, Тося лежала, не дыша, под простыней, а Любава спряталась за занавеской. И пыталась утихомирить бушующего гостя.

– Руслан, уходи, мы тебя боимся, – нараспев повторяла она.

– Нэ слышу! Откройтэ двэр!

– Руслан, уходи, мы тебя боимся.

Кланька присоединилась к Любаве, и они загундосили на два голоса.

На улице начался дождь. Руслан бесновался.

– Я что вам, клоун? Пуститэ мэна! Я мод привэс!

– Руслан, уходи, мы тебя боимся, – раздавалось в ответ.

– Дуры! Шушара! – орал Руслан.

– Девочки, – высунулась из-под простыни Тося. – Девочки, может быть, откроем ему? Может быть, ему помощь нужна?

– Ты что? – набросились на нее Кланька с Любавой. – Конечно, нужна!

– У мэна сын в первый класс завтра идет! А вы мэна как собаку, под дождом! Я вам мод привэс!

– Руслан, уходи, мы тебя боимся.

– Я двэр выбью. Пы-пы-пы.

Послышался звон стекла. Шаги. На улице завелась машина, загудела. И все стихло.

Тосино окно было раскрыто. На постели валялись бутылки с медом.

Мед

Мед привозил. Однако. Но надо было еще этот мед перевести через границу. А как раз мед-то и нельзя было провозить в таких количествах. Любава с Кланькой лихорадочно распихивали бутылки по своим многочисленным тюкам. У Тоси же по обыкновению был один рюкзачок с линзами и зубной щеткой. Потому туда легко поместилась трехлитровая банка.

Ничего в жизни Тося не любила сильнее меда. Она могла с невинным видом съесть одна за вечер пол-литра! Вся невинность процедуры заключалась в том, что она опускала в мед ложку, доставала, поворачивала ее и ждала, когда мед стечет обратно. И потом ее просто облизывала. И так – пол-литра! А тут целых три! Тося предвкушала шесть веселых вечеров. Любава и Кланька пребывали в пессимизме. И не зря. На границе у них, действительно, половину бутылок экспроприировали. Что же касается Тоси… Видавшим виды таможенникам даже в голову пришло, что в Тосином скромном рюкзачке может быть контрабанда. Это же уму непостижимо! Когда все имущество молоденькой девушки состоит из одной трехлитровой банки с медом!

Но на самых подступах к дому… В родном метро… Тосю постигла великая неудача.

До сих пор там находится табличка: «здесь некто Тося грохнула трехлитровую банку меда, которую даже таможенники не смогли у нее отобрать».

Соловки

***

Сборы

Кланька лежала дома и по обыкновению болела. В это нелегкое время ей позвонила Дуняша.

– Как дела?

– Как обычно.

– Жива и как всегда нездорова? – посочувствовала Дуняша. – Телевизор включи. Там передача интересная идет. Про автостоп.

Это и положило начало путешествию на Соловки. К тому же Авдотья сказала Кланьке, что нет прекрасней места на земле.

– Эх, Кланька, я бы с удовольствием с тобой. Да с работы не отпустят, – сокрушалась Любава.

– Какой же дурак со мной поедет? Кстати, а что ты думаешь о Матрене?

Матрену еще требовалось обработать. Потому Любава пригласила ее съездить с ними, куда глаза глядят. Собрались. Сели на катер и поплыли в неизвестном направлении.

– Матрена, знаешь, как будет прекрасно. Автостоп. Никто нас не берет. Ночь под звездным небом…

Но Матрена согласилась и без этого. Была она Любавиной подругой детства. Они пуд соли вместе съели, теперь Матрене предстояло съесть пуд соли с Кланькой. Все в Матрене было прекрасно: и ответственная, и исполнительная, и веселая, но уж очень она любила пиво, просто жить без него не могла. Кланька же в алкоголь воспринимала больше как лекарство от простуд. Такой глупости Матрена ни понять, ни простить не могла.

Кланька стала разрабатывать план. Отсюда – сюда, оттуда – туда. Думала, думала, и, наконец, надумала. Купили билет до Кеми – а там на катере до Соловков. Вот такой автостоп.

В поезде ехали с веселыми тетушками с Мурманска.

– Девчонки, вы откуда? – посмотрели на них веселые глаза.

– Из Москвы.

– У, москваки поганые! – веселые глаза померкли.

Впрочем, при желании даже с погаными москваками за двое суток можно здорово подружиться.

Утром Кланька обнаружила у Матрены резкое ухудшение настроения. Матрена безжизненно смотрела в окно.

– Ты что?

– Знаешь, я тут подумала, что я даже не знаю, куда я еду. С кем я еду…

Кемь

Приехали в Кемь. Час ночи. И в тоже время на улице не наблюдалось никаких признаков темноты. Люди ходили толпами по улицам. Сходились, расходились.

– Не пройтись ли и нам?

– Пройтись. Давай только вещи в камеру хранения закинем.

У хранилищ весело проводили время кемские подростки.

– Аккуратней, чтоб они не видели, – зашептались Кланька с Матреной. – Надо код придумать, чтоб никто не догадался и чтоб самим не забыть.

– Давай, А-1—1—1. Не забудешь? Может, где запишем?

Записывать не стали. Вышли с вокзала. Встретили несколько пьяных жителей.

– Не вернуться ли нам? Ты, кстати, шифр помнишь?

– Шифр-то помню. Не помню, которая наша дверь.

– Пацаны, – обратились они к тусовке, – не помните, куда мы вещи клали?

– А как же, – успокоили их пацаны.

Остаток ночи прокорчились на пластмассовых вокзальных сидениях.

– Слышь, Матрен, не любят нас. Москваками погаными зовут. Приедем мы на Соловки. Нас спросят, откуда мы. Мы скажем, из Москвы. Нам скажут, ну и платите в пять раз больше. Так что давай будем отвечать, что наш город находится рядом с Питером. Спросят, как называется – скажем, не спросят – не скажем.

– Какой же ты, Кланька, трус и конформист! – вздохнула Матрена. Но альтернативы не предложила.

Поиски жилья

Утром они с грехом пополам добрались до пристани. Заплатили по 500 рублей за проезд и еще по 20 рублей на восстановление порта. Загрузились в катер, и Матрена тут же заснула. Кланька осталась одна. Но зато – видела белух. Точнее, слышала, что они где-то поблизости, и видела тех, кто видел белух.

Приплыли. Пришла пора подумать о завтраке и о жилье. Авдотья сказала, что на все Соловки есть одно-единственное кафе, там можно и о постое договориться. Недолго думая, голодные Кланька с Матреной решили, что палатка не берегу и есть кафе.

– Вы не сдаете комнату? – поинтересовались они у тетеньки в окошке.

– Конечно, сдаю, – тетенька высунулась из окошка и оценивающе посмотрела на потенциальных клиентов. – Двести пятьдесят рублей. Только вам надо до вечера где-то погулять, пока я не доработаю.

Здорово придумано! У них всего на жилье двести пятьдесят было отложено. И за один день все отдать… Пошли по острову в надежде подыскать что-нибудь еще.