Кланькины истории - Клавдия Куксина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сохранилась у абхазов история о стародавних временах, когда Бог раздавал людям земли. Все пришли, все свое получили. А абхаза нет и нет. Наконец и он явился.
– Чего ты так поздно? – удивился Бог.
– Я принимал гостя, которого Ты послал мне, – ответил абхаз.
Тогда Бог сказал: «Я всем раздал землю. Но вот небольшой кусочек себе оставил. Ты тогда его бери».
Потому у абхазов земля такая красивая! И сами они такие гостеприимные!
Утром Любава застала во дворе перевозбужденную Кланьку. Хвосты у нее перекосились, глаза горели, на ногах она уже понаставила себе синяков.
– Пойдем, Любава, пойдем. Займемся делом.
– Каким?
– Индюков гонять. А потом пойдем гонять поросей. Ах, Любава, это ж счастье какое!
– Угу, – согласилась Любава.
Их утро удалось. Чего не скажешь про утро поросей и индюков.
Ближе к полудню собрались Любавины друзья и друзья друзей. Приготовили культурную программу. Было решено показать приезжим местные достопримечательности, в том числе Храм Царицы Тамары. Но Любаву с Кланькой больше тянуло искупаться в реке.
Погода была пасмурной. Горные жители утеплились, один даже пришел в шапке. Потому идея полезть в горную реку их, мягко говоря, изумила. Но как люди воспитанные они не пошли поперек желаниям гостей. Довезли их до реки. А сами полезли в гору.
– Если что – кричите.
Любава с Кланькой, действительно, кричали. Все больше от радости. Конечно, местные, столпившиеся на другом берегу реки, могли напасть на купающихся. Но, видимо, боялись. Само зрелище было устрашающим. Две дуры, резвящиеся в ледяной, бурлящей реке…
Их с нетерпением ждали на горе. Тося и человек пять горячих абхазских парней. Тося грызла орехи, парни попивали чачу.
– Тоса, а дэвочки… – Гоги сделал неопределенный жест у виска, – того?
– Ну-у-у… Как сказать… – И Тося ничего не сказала. Она верила в женскую дружбу.
Вскоре Любава и Кланька, гонимые страхом заболеть воспалением легких, вскарабкались на гору. Передохнули. И отправились на экскурсию по окрестностям. Впрочем, Любаву и Кланьку снова тянуло в реку.
В итоге они отыскали ручей. Истоптали его в поисках самого глубокого места. И разочаровавшись вконец, уселись на переброшенную через него корягу и начали петь.
В это время добропорядочная Тося – друг всех домохозяек – помогла на кухне строгать лук.
– Тоса… – испуганно обратилась к ней дородная хозяйка. – Ты слышишь вой?.. Что это за вой!?
– Ой, – Тося даже не изменилась в лице. И продолжала жевать лук. – Это не вой. Это девочки поют.
– У… – непонятно было, успокоилась хозяйка или еще больше испугалась.
На утро был намечен отъезд. Хозяйка собрала им три мешка орехов, мешок яблок и овощей. Испекла пирог. До остановки это добро перетаскивал хозяйский сын.
Из первого автобуса люди вываливались вместе со своими мешками. В него не влезать не стали. Второй автобус (он же последний) был через полтора часа. Он даже не остановился. По сравнению с ним первый автобус был просторным, как бальная зала.
Все это время Кланька и Любава танцевали и пели. У хозяйского сына от них болела голова. Он ужасно хотел домой. Но его ждали одного! И нужно было что-то предпринять, чтоб гостьи все-таки уехали.
– Стоим на дороге до последнего! – отрезал он.
Мимо проезжал сосед. Он посмотрел на своего молодого друга, все понял и согласился довезти драгоценный груз до трассы. А на трассе он мешки выгрузил, всех высадил и исчез.
Любава и Кланька пошли вдоль дороги пытать счастья. А Тося осталась на мешках – сторожить. Кланька даже оставила ей свой нож. Машин не было. Иногда проносились переполненные тарантайки, из которых торчали чьи-то ноги. И крыши прогибались под тяжестью привязанных баранов. Останавливаться никто не спешил. Иногда проезжали джипы миротворцев. Не останавливались и они. Тося с мешками исчезла за поворотом. Любава и Кланька обреченно двигались вдоль дороги. Руки от непрерывного голосования затекали. Прошло часа два. Уже давно накрапывал дождь. Мысли о послезавтрашнем поезде угнетали. И за два дня пешком не дойти… Кланькины шлепанцы разодрались. Сама она продрогла, рассопливилась.
– Ну-ка, носки мои возьми, – сняла Любава свои грязные, но сухие носки.
– Носки… Сухие… – Кланька чуть не расплакалась. И еле удержалась, чтоб не расцеловать и носки, и Любаву.
– Все-все. Пойдем посмотрим, как у Тоськи дела.
Тося сидела на мешках. Доставала яблоки, очищала их ножом и съедала. Одно за другим. Без эмоций, без отчаянья, без тоски. Два часа.
– Я не могу смотреть на это, – сказала Любава. И беззвучно всхлипнула.
Они снова отправились голосовать. И снова Тося со своими яблоками пропала за поворотом.
О, неожиданность! О, случайность!
– Куда вам? В Сухум? Заходите.
– За поворот еще надо заехать. Подобрать там…
– Ох, – сдулся водитель, увидев Тосю с мешками.
А что «ох»? И так бывает…
На въезде в город остановились на заправке. Кланька вылезла из машины и побрела размять кости. Куда глаза глядят. И оказалось, что прямо за зарослями, в которых пряталась заправка, раскинулось море. Бирюзовое… Кланька помчалась за Тосей с Любавой.
– Завтра последний день, проведем его здесь, – порешили они.
Руслан
Пешком идти до райского уголка было далековато. А опыт голосования они уже приобрели. Поэтому выстроились у дороги. Повезло им тут же. Затормозила иномарка. Местные жители на иномарках не разъезжают. Кланька насторожилась, начала брюзжать.
– Да что вы? Не стесняйтесь, садитесь! – высунулась из салона огромная бритая голова.
Водитель был русским. Бедный, весь в золото закованный парень…
– Подождите, девчонки, – сказал он и смахнул с сидения какие-то предметы в мешок.
– Ой, – разглядела предметы Тося, – Это парфюм такой?
– Нет. Это лимонки, – просто ответил парень.
– А…
Стали пробираться в машину.
– Ой, неудобно так, тут труба какая-то торчит…
– Это не труба, это гранатомет, – смущенно улыбнулся парень.
Разговорились. Давно ли отдыхаете, а где живете, а на каком метро, а никто не обижает, а не поменяться ли пейджерами…
– Если кто будет обижать… – угрожающе произнес парень.
– Да кто?! Тут все друзья! – ответили ему в три голоса.
Купили несколько арбузов. Расположились на лазурном берегу. Даже пару раз окунулись. И отправились восвояси. Машины не останавливались. И тут им встретился один из друзей. Огромная небритая глыба. Со шрамом на лице. Тося несказанно обрадовалась ему и успела шепнуть Кланьке, что это Руслан, что они на днях познакомились у Русика и что у него свои медовые плантации.
– Руслан, привет. Что ты такой печальный?
– У мэнэ траур, – ответила глыба. – Мэнэ сказали, вы мэнэ видэт нэ хотитэ.
Ну, тут его начали утешать, да как он мог подумать, да разве они могли и т. д. Руслан немного успокоился.
– Мы сегодня последний день. Вечером у Русика будут проводы. И ты приходи. И мед… Но это уж ладно…
Руслан окончательно повеселел и обещался быть.
Русик тоже был давним другом мамы Любавы. Потому всегда был и Любаве, и подругам ее рад. Вот и в последний вечер пригласил. Играла музыка. Люди общались, пили мед и вино. Тут приехал Руслан. И оказалось, что у Русика ему не рады. Да и он сам был не рад.
– Любава. Можно тэба?
Вывел ее за ворота и усадил на скамейку. Уселся сам. За воротами было темно, как в недрах земных.
– Что вы дэлаетэ у этих лохов? Пы-пы-пы (нэпэчатная рэч). Поедэм. Ко мнэ. На плантации. Мод покажу.
– Нет, Руслан. Мы никуда не поедем. Мы здесь у Русика в гостях.
Руслан медленно положил руку Любаве на плечо.
– Поедэм. Любава. Кыска.
Любаву передернуло так, что рука Руслана сорвалась с ее плеча.
– Нет.
Руслан снова предпринял попытку подыскать своей руке подходящее место. И снова Любаву передернуло. Руслан продолжил уговоры. Любава сопротивлялась. Ее трясло.
– Поедэм.
Руслан оставил у нее на запястье горячий поцелуй.
– Едэем?
Видимо, этот поцелуй был его козырем, и женщины после этого сдавались. Но сейчас не на ту напал.
– Нет!
– Тфу! Пы-пы-пы.
Он запрыгнул в машину, хлопнул дверью так, что у Русика подпрыгнула крыша, и укатил.
Любава на трясущихся ногах вернулась во двор, где играла музыка и горели фонари.
– Ну, и где ты пропала? – спросила Тося, пережевывая виноград.
Любава хотела ответить «пы-пы-пы», но сдержалась.
– Зачэм он прыезжал? – спросил Русик.
– Мы пригласили.
– У… Это страшный человэк. Мафиозы. Лучшэ с ным нэ связываться.
– Так мы ж у тебя его и встретили, – попыталась оправдаться Тося.
