Варварские Строки - Олег Лукошин

Глава третья

Старые, поблекшие и кое-где заштопанные шторы были плотно задёрнуты. Лишь по полосе света над гардиной можно было определить, что начался день и что день этот солнечный. В однокомнатной квартире с трескучими полами и облезлыми обоями, которые так и норовили отклеиться, спали трое. Разнообразием мебелировки квартира не блистала: старый платяной шкаф, ещё более старое трюмо с помутневшим от времени зеркалом, два стула, чёрно-белый телевизор и металлическая кровать, пружины которой безбожно скрипели не только при каждом движении, но и при каждом вздохе. На ней лежала Ольга. Сон почти покидал её. Она открывала глаза, щурясь, переводила их с потолка на стену и снова закрывала.

Марина с Колей спали на полу. Матрас был тонким, как бумага, полноценного одеяла для них не нашлось – они укрылись рваным пододеяльником. В квартире было жарко, Коля отчаянно потел. Марина спала, прижавшись к нему и обвив рукой талию. Оба сопели. Два ручейка слюны стекали по их подбородкам.

Ольга всё больше ворочалась. Лежать надоедало. Наконец она поднялась, слезла с кровати и направилась в туалет.

От скрипа пружин проснулась и дочь. Вставать, однако, она не торопилась.

– Сколько время? – спросила у вернувшейся в зал матери.

– Десять, – отозвалась Ольга. – Поднимайтесь.

– Коля спит ещё.

– Буди его.

– Да пусть поспит.

– Я убираться сегодня хотела.

– Сегодня не суббота.

– В субботу дела будут. Сегодня надо.

Ольга распахнула шторы. Квартиру залил солнечный свет.

– А я слышала, – бормотнула Марина, – как он к тебе ночью залезал.

– Чё ты выдумываешь?! – отозвалась мать.

– Слышала, слышала. Шум такой стоял – невозможно было не услышать.

– Это я ворочалась во сне.

– Ничего подобного. Вы потом на кухню пошли трахаться, чтобы меня не будить.

– Тебе это приснилось.

– Знаешь что, мамочка, – заявила Марина. – Ты его не трогай. Он – мой муж!

– Заткнись!.. – врезала ей затрещину Ольга. – Как с матерью разговариваешь?!

– А-а-а… – заскулила Марина. – Сука!

– Поговори у меня! – выдала Ольга очередную затрещину. – Я тебя придушу на хер!

– Не буду, не буду, – закрылась руками Марина.

Ольга ушла в кухню.

– Я тебя, идиотку, и так рожать не хотела, – доносился оттуда её голос, – так что я долго думать не стану. Чуть набычишься – и всё.

– Хоть бы ты быстрей на работу вышла… – прошептала Марина.

Коля постепенно размыкал ото сна веки. Пробуждение было долгим и мучительным. Обычно, ночуя на улице, он пробуждался в одно мгновение, да и сам сон был неглубок. Здесь же, в тепле, тело расслабилось. Такого крепкого сна он не знал давно. Разноцветные пятна плясали перед взором, чудное ощущение раздвоенности не покидало сознание и ему никак не удавалось вырваться из приятного и бестревожного забытья.

– С добрым утром! – приветствовала его Старая Сука. – Как спалось?

– Отлично, – ответил он.

– Вот и славно.

– О, Коля проснулся! – обрадовалась Марина. – Как спалось?

– Хорошо. Давно так не спал.

– Доброе утро! – кричала с кухни Ольга. – Завтрак почти готов, скоро позову.

Коля поднялся на ноги. Голова была тяжёлой, тело слабым и вялым. Ноги едва держали. Хотелось есть.

– Ты всю ночь пердел, – сообщила Марина, едва он вышел из туалета. – Я отворачиваться заколебалась.

– Ты тоже, – только и нашёл, что ответить он.

– Не ври!

– Точно говорю.

– Я во сне не пержу.

– Я лучше знаю.

– А, ну тебя! – отвернулась Марина.

Из-за двери доносилось мяуканье и царапанье.

– Впустите кошку! – крикнула Ольга.

Марина бросилась к двери.

– Машка, Машка! – взяла она на руки облезлую рыжую кошку. – Кушать хочет. Мам, она кушать хочет!

Марина отнесла её на кухню, где Ольга налила ей в блюдце молоко. Голодная кошка жадно припала к нему.

Коля одевался. Одежду ещё вчера ему выделили новую. Новую относительно – это были подержанные брюки и рубашка, неизвестно как и от кого оставшиеся в этом доме. Вещи вполне подходили по размеру и что самое главное – оказались крепкими и чистыми. Коля испытывал настоящее блаженство, одевая их. Старое его тряпьё Ольга замочила.

– Не знаю, отстирается ли, – сказала она. – Да и зашивать много придётся. Вряд ли ты это снова наденешь, ну да ладно.

– Ты, Коль, солидным становишься, – глядела на него Старая Сука. – Никогда тебя таким не видела.

Коля действительно выглядел странно. Промытые волосы, чистое лицо, свежая одежда – он ловил своё отражение в зеркале и безмолвно удивлялся.

– Тебе не нравится? – спросил он старуху.

– Что ты, что ты! – замахала та руками. – Я очень рада. Всегда приятно видеть своего любимого красивым и опрятным. Просто мне грустно немного.

– Почему?

– В твоей жизни появились другие женщины. Меня это печалит.

– Не расстраивайся, – проснулась в нём секундная жалость к старухе. – Я от тебя не ухожу.

Старая Сука захихикала.

– Ещё бы ты от меня ушёл! – сверкала она редкими зубами. – Разве я тебя отпущу?!

Жалость тотчас же улетучилась. Коля захотел сказать ей что-то резкое, но побоялся её мести.

– Я думаю, мы сможем жить все вместе, – дипломатично высказался он. – Вы не помешаете друг другу.

– Не знаю, не знаю, – качала головой старуха. – Ты не хочешь меня больше.

– Почему ты так решила?

– Раньше ты был со мной нежный, даже звал, если меня не оказывалось поблизости. Я ласкала тебя, нам было хорошо вдвоём. А сейчас ты даже в мыслях стараешься отогнать меня от себя.

– Неправда!

– Правда, правда. От меня ничего не скроешь.

– Ну и хрен с тобой! – не выдержал Коля. – Достала ты меня уже!

Старая Сука поморщилась.

– Не груби, Николай! Только я могу придти тебе на помощь, когда все тебя бросят. Только я буду рядом с тобой. Не отталкивай меня и не зли. Это плохо кончится.

Из кухни выскочила Марина.

– Коля! – позвала она. – Ты любишь кошек?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. Не люблю, и всё.

– Зря. А я обожаю. Классная у нас кошка, да! – показала она на животное, что свернулось калачиком у неё на руках. – Вы ещё не знакомы? Знакомься, Машка, это – Коля. А это – Маша. Она девочка, так что не обижай её.

– Обязательно обижу, – сказал Коля.

– Фу, – надулась Марина, – какой ты гадкий.

Коля взял лежавшую на телевизоре газету с программой и пробежался по ней глазами. Телевизор он не смотрел давно, с самого детского дома. Название передач ничего ему не говорило.

– Иди-ка, Машка, погуляй, – отпустила Марина кошку.

С хитрым выражением лица она подошла к Коле.

– А я знаю, чем вы ночью с мамашкой занимались.

Коля нехотя перевёл на неё глаза.

– Чем?

– Трахались!

– Тебе приснилось.

– Ладно, ты-то уж не ври. Я же всё видела и слышала.

Коля пожал плечами.

– Ну и что из этого?

– Она тебе нравится?

– Нет.

Марина ободрилась.

– А я?

– И ты нет.

– Ну вот, – погрустнела она тут же. – А кто из нас лучше?

– Обе вы одинаковые. Обе суки.

Марина обняла его за талию.

– Коль, я ведь не против, если тебе с ней хочется. Я всё-таки ещё маленькая, у меня всё маленькое, а тебе наверно нравится, чтобы побольше, как у неё.

– Не нравится, не волнуйся.

– Не нравится?! Здорово! А у меня?

– Нет, не нравится.

– Вот ты какой… Я знаю, ты назло это говоришь. Так не может быть, чтобы вообще ничего не нравилось.

– Может.

– Коль, скажи, что я важнее для тебя, чем она. Что я твоя жена, а не эта овца.

Какое-то время Коля молчал.

– Ты моя жена, – сказал он наконец.

– Ура! – запрыгала Марина. – Я тебя люблю!

Ольга позвала всех на кухню. Завтрак был готов.

Он состоял из одной большой яичницы, приготовленной из пяти яиц и хлеба. Яичницу слопали быстро. Девушки старались, чтобы Коле досталось побольше – ему и досталось больше. Потом пили чай. У Ольги даже нашлось варенье – какое-то древнее и испорченное, но никто от него не отказался. Ольга ела его с ложечки, а Марина с Колей намазывали на кусок.

– Скоро тебе на работу? – заглядывала матери в глаза Марина.

– Неделя ещё.

– У-у, так мало!

– Да, ещё бы отдохнуть.

– Мама у нас торгашка, – объяснила Марина. – На рынке стоит.

Ольга обиделась на её слова.

– Думаешь, из тебя что-то путное получится?

– Получится, – говорила обмазанная вареньем Марина. – Я балериной стану.

– Кому ты на хер нужна?!

– Я объявление видела. Набирают девочек в кружок балерин.

– Туда совсем маленьких девочек берут, а не таких кобыл, как ты.

– Не, меня возьмут.

Коля ел молча.

– Вот Коле бы ещё на работу устроиться, – сказала Ольга, наливая ему чай.

– Да, деньги бы зарабатывал, – согласилась Марина. – Мне бы подарки покупал.

– Какие тебе подарки, дура! – продолжала злиться на неё мать. – Жить не на что, а ты подарки.