В сладостном плену - Блэйн Андерсен

Она знала, что в конце концов голод победит ее отвращение к соленой рыбе, однако не хотела, чтобы Торгун получил удовольствие от согласия на его предложение.

— Я знаю, что пища здорово отличается от той, к которой ты привыкла. Скоро мы это изменим.

Как она устала от его чертовски загадочных фраз! В течение трех дней плавания Бретана так и не узнала у скандинава ничего определенного.

— Так почему же ты увез меня? Торгун не видел причин к тому, чтобы и дальше раздражать ее обсуждением мотивов похищения.

— Знание не изменит твоей судьбы. Гнев Бретаны заставил ее подняться со своего места, и она снова стала выбивать уже знакомую Торгуну частую дробь ногой. При этом она и перевернула и доску с рыбой, и стоящую рядом кружку с пивом. Ее неловкость вызвала на лице викинга раздражавшую усмешку.

Видя, насколько ее отчаяние, судя по всему, радует противника, Бретана решила переменить тактику.

— Если ты скажешь мне правду, то я, возможно, изменю свое отношение к тебе.

Торгун с деланным изумлением покачал головой. Уж в чем-чем, а в решимости ей никак не откажешь.

— А вот этого-то я как раз бы и не хотел. До сих пор наше путешествие было очень увлекательным. Возьми лучше еще рыбы.

Если бы он был постоянно груб или, наоборот, заботлив по отношению к ней, то Бретана легко бы понимала его, а вот такая причудливая смесь того и другого и удивляла, и озадачивала ее.

Такие сцены были вообще типичны для отношений между Бретаной и Торгуном. С одной стороны, он грубо похитил ее из дома, но с другой — привез вслед за ней горничную и полный сундук вещей, или еще — он заботился о ее пропитании и одновременно вовсю старался ее же и уязвить.

И тем не менее слабая искорка признательности за то, что он делал для нее, так и не перерастала в подлинную благодарность. Какую, в конце концов, угрозу она представляет для него? Единственным для нее выбором, кроме подчинения любым его приказам, была попытка и впрямь добраться до берега вплавь, на что, кстати, он вроде бы намекал. Но ведь мало того, что это бессмысленный, но еще и смертельно опасный шаг.

Сознавая всю тщетность своих стараний хоть что-то выведать у него, Бретана временно решила ограничить свое любопытство. Какую судьбу он ни уготовил для нее, в данный момент лучше всего всю свою энергию посвятить планам побега.

После многих часов напряженных размышлений, проведенных на носу судна, Бретана почувствовала полное изнеможение. Перед лицом стоящих перед ней проблем вся ее решимость оказалась безрезультатной. Удастся ли ей вообще когда-нибудь вырваться из цепких лап своего похитителя? Ничего, видно, нельзя было сделать до тех пор, пока она оставалась пленницей на этом проклятом корабле.

Под влиянием этих удручающих мыслей Бретана тяжело опустила голову на руки. Вдруг ее внимание привлек раздавшийся над головой хорошо знакомый ей птичий крик. Кайры! И буревестники! Бретана едва могла поверить своим глазам — значит, земля недалеко. Она мгновенно воспрянула духом, а вскоре оправдалось и еще одно радостное ожидание: на западе она разглядела, как ей показалось, знакомые, хотя еще и далекие, очертания береговой линии Нортумбрии. Наверное, викинг решил найти Эдуарда и договориться с ним о ее освобождении.

Как только силуэты утесов на саксонском берегу начали увеличиваться в размерах, Торгуй принес устройство для ориентирования по солнцу, которым он пользовался при определении местонахождения корабля. По крайней мере, в данный момент курс можно установить более уверенно и точно. Хотя он и был опытным мореходом, тем не менее протяженные морские переходы оставались все еще опасным занятием, и за них часто приходилось платить жизнями гораздо более опытных, чем он, моряков. Раньше ему пришлось отойти от побережья, чтобы избавиться от вероятности преследования со стороны саксов, но теперь можно было снова позволить себе роскошь точно рассчитать свой курс. При виде земли на душе у Торгуна полегчало.

— Представляю, как бы ты хотел избавиться от меня.

Удивленный Торгуй поднял голову и оказался лицом к лицу с Бретаной. Она стояла, уперев руки в бедра, а по ее ангельскому личику блуждала загадочная улыбка, невольно вызвавшая у него какие-то неясные подозрения.

— Очень может быть, но не сейчас.

— Но довольно скоро, судя по тем скалистым утесам, которые подступают уже к самому кораблю. Думаю, что тебе проще всего договориться с Эдуардом здесь, в Глендонвике. Ты уже и так наделал шуму больше чем надо.

— Кто такой Эдуард?

Бретане показалось странным, что он даже не узнал имя человека, с которым ему придется иметь дело.

— Мой жених, конечно. Человек, который заплатит тебе этот проклятый выкуп за меня.

Торгуй искоса и с каким-то недоумением посмотрел на Бретану, потом негромко рассмеялся, когда наконец все понял.

— Так ты думаешь, что я верну тебя в этот холодный замок?

— А как же иначе?

— Дорогая моя, я вряд ли пошел бы на все это просто для того, чтобы дать тебе немного подышать океанским воздухом. С чего бы это я три дня провел на корабле с таким строптивым существом, а затем вернул бы его обратно?

Прежде чем ответить, Бретана сосредоточенно думала.

— Мне кажется, что что-то изменилось в твоем сердце, или что там у тебя вместо него. Эдуард заплатит больше, чем какой-нибудь работорговец, надеюсь, ты это понимаешь. Вряд ли тут дело в угрызении совести.

— Это не имеет никакого значения. Боюсь, что твои надежды сильно отличаются от моих планов в отношении тебя. Сейчас мы далеко к северу от твоего Глендонвика, а по береговой линии следуем только потому, что так наш путь домой безопаснее. Ты уже вновь никогда не увидишь Англии.

Бретана проснулась на рассвете от шума, производимого командой, которая свертывала спальные мешки и размещалась на своих местах. Если был ветер, то все двадцать восемь матросов спали ночью, а в тихую погоду часть команды продолжала грести. Днем же все, кроме Торгуна и Ларса, своими длинными плоскими веслами дополняли полезное действие паруса, значительно увеличивая скорость хода судна.

Прислушиваясь к знакомому деловому шуму, Бретана думала (а раздумья эти начались с момента ее последнего разговора с Торгуном) только об одном: «Насколько же она сейчас далеко от Глендонвика?»

— Бронвин, мне нужна твоя помощь.

— Конечно, госпожа. Какую рубашку и платье мы выберем на сегодня? — Горничная, хотя еще и протирала глаза спросонья, быстро поднялась, чтобы заняться дневным туалетом Бретаны.

— Да я не об этом. Посоветуй лучше, как нам избавиться от этого головореза.

На лице Бронвин проступила печать смирения.