Охотник на звездном снегу - Ярослав Смирнов

— Стреляй, рекрут! — услышал Лекс голос инструктора. Парень бежал очень медленно. Лекс мысленно пожал плечами и выстрелил.

— Мужчина, попадание в голову, — раздалось в наушниках. — Тридцать очков плюс десять очков. Очень хорошо, рекрут.

Лекс выпрямился и оглянулся.

Позади него стоял, подбоченясь, инструктор, а за ним виднелся десантный челнок с опущенной рампой. А еще дальше — заваленная грудами битого кирпича и кучами какого-то разнообразного мусора городская площадь, посреди которой торчали Лекс, «триарий» и корабль. Площадь окружали высокие полуразрушенные здания непривычной архитектуры. И над всем — голубое небо. С птицами.

Лекс поднял забрало шлема и глянул на труп. Опять арбузы.

Он плавно повел стволом, целясь в одну из молчаливых птиц. Щелкнул выстрел. Птица разбросала перья и что-то красное.

— Птица, хищная. Попадание в корпус. Три очка. Неплохо, рекрут. Но можно лучше.

Лекс посмотрел на инструктора.

— Что значит — лучше?

— У нас есть только пятнадцать минут, — пояснил «триарий». — А рекорд пробного марш-броска — тысяча двести два очка.

— А куда бросок-то? — раздраженно спросил Лекс.

— Простите, господин гость?..

— Идти, говорю, куда надо? Маршировать в какую сторону?

— Но это же Охота, — растерянно произнес инструктор. — Марш-бросок — это охотничий термин, обозначающий прогулку под открытым небом, сопровождающуюся отстрелом дичи…

— Тьфу ты, — сплюнул Лекс и снял шлем, нацепив его С на пояс: из-за домов вылезло яркое солнце, было жарковато, а в фальшивом комбезе не имелось климатизатора. Оказалось, что на площади ощутимо воняло помойкой.

Инструктор тоже снял шлем и заметил:

— Рекрут, сзади вас, шестьдесят метров, две цели.

Лекс быстро обернулся: не может быть, какие цели, он совершенно не уловил опасности… пусто, пусто…

Он опустил ствол «титана» и спросил раздраженно:

— Какие, Мормона побери, цели? Я ничего не вижу.

— Собака — пять очков, девочка — пять очков, — спокойно пояснил инструктор.

— Что?..

В куче мусора рылись светловолосая голоногая девочка лет восьми в грязном синеньком платьице и большой пес со свалявшейся шерстью, похожий на совершенно замученного сенбернара. Девочка что-то нашла, сунула в рот и начала есть. Пес сунулся к ней мордой и завилял хвостом. Девочка обняла его за шею.

— Целых десять очков, — медленно произнес Лекс. — Сколько, говоришь, рекорд?..

— Тысяча двести два очка, — жизнерадостно сообщил инструктор. — При вашей меткости, господин гость, то есть рекрут…

— Они — голограмма? — перебил его Лекс.

Девочка скормила псу какой-то кусок, взялась за веревку, привязанную к его ошейнику, и, спотыкаясь, побрела к другой куче мусора. На корабль и людей она внимания не обращала. А вот пес один раз повернул к ним голову.

— Нет, не голограмма, — слегка удивленно сказал инструктор. — То есть не совсем голограмма. Видите ли, аттракцион основан на принципе энергетической транспонации, при которой… нет, ну так же нельзя, — перебил он сам себя. — Мы теряем время, а цели разгуливают совершенно свободно.

Лекс проследил за его взглядом. Из развалин выбрались, поддерживая друг друга, две невообразимо дряхлые старухи в черных платках и черных же лохмотьях. Одна из старух с трудом тащила мятое жестяное ведро.

— Цели? — переспросил Лекс. Руки его начали подрагивать. — Так-так. Действительно, я узнаю много нового об Охоте. Значится, Охотники занимаются тем, что отстреливают такую вот дичь? Да?

— Конечно, — уверенно кивнул инструктор. — Занятие этих мифологических существ и состоит в том, чтобы уничтожать мирное население. Говорят, — он понизил голос, — что у них в обычае насиловать трупы. Особенно любят они крыс. А потом их поедают. Но Курия Общественных Увеселений пока не разрешила внести подобную услугу в прейскурант…

И тут Лекс уловил настоящую опасность. Легко развернувшись и упав на колено, он двумя короткими очередями — по три заряда — срезал двух темнолицых кряжистых мужиков, выскочивших из дверного проема оплавленного покосившегося здания на другой стороне площади. Одному разнесло голову, другому заряды угодили в горло — чуть выше бронежилета.

Вот Эмпуза, а куда они бежали?..

— Отлично! — воскликнул инструктор. В голосе его слышался неподдельный восторг. — Вооруженные… и в броне! Два по сто пятьдесят очков… и тридцать за попадание в голову! Триста тридцать! Правда… какие-то они странные, эти люди…

— Это нарданты, — пояснил Лекс, поднимаясь с колена. — И они вовсе не люди. Во всяком случае, не такие, как мы с вами.

— Как — нарданты? — нахмурился инструктор. — Я не слышал… быть может, администрация не предупредила?.. Но не важно, смотрите, смотрите, сколько целей!

Девочка с собакой и старухи улепетывали в дальний конец площади. Но они были не одни: из домов, подвалов, из каких-то щелей, прямо, кажется, из куч мусора вылезали люди — грязные, оборванные, какие-то словно ненастоящие — вонь будто усилилась, становясь нестерпимой, потому что ничто так страшно не может вонять, как человек, потерявший надежду, — и все, все — дети, мужчины, женщины, — все побежали прочь, подальше от солнца, от голубого неба, и только со страхом и вонью оглядывались на методично кружащих над площадью птиц…

— Сколько целей!.. — Инструктор захлебывался от восторга и подпрыгивал на месте. — Стреляйте, рекрут, стреляйте! Вы получите приз — тысячу денариев! И я получу приз!..

Лекс, чувствуя странное оцепенение — как будто его здесь вовсе не было, а он только кому-то снился, — смотрел на людей, на этих вонючек, расползавшихся, как тараканы. Потом вынул магазин из автомата, внимательно осмотрел его, вставил обратно.

— Ну вот! — крикнул инструктор. — Разбежались! Эх, жалко, я сейчас не играю!..

Лекс посмотрел на него и сказал по-русски семь слов. Потом еще три и еще два.

— Это тоже специфические термины Охотников? — спросил инструктор. В глазах у него что-то блеснуло.

— Да.

— И что же они означают?

— Многое. К примеру, то, что ты, серв — вагина с ушами.

— Так, — после небольшой паузы произнес инструктор и вытащил давешнюю черную штуковину. — Господин гость, имею официально объявить вам от имени администрации нашего комплекса, что оскорбление работника, находящегося при исполнении обязанностей, является грубейшим нарушением правил внутреннего распорядка комплекса. Ваше участие в аттракционе отменяется. Деньги вам будут возвращены. Прошу вас.

Он жестом указал на челнок.

Лекс не торопясь надел шлем, включил внешнюю акустику и раздумчиво покачал стволом автомата. Патроны в магазине, кстати, были настоящие — во всяком случае, по виду.

— Вот что интересно, — негромко сказал он. — А как мы можем перейти на другой уровень игры? Это надо опять в челнок лезть?

Инструктор поспешно спрятал черную штуковину за спину и сказал:

— Да. Мы должны вернуться к началу…

— Ага, — кивнул Лекс. — Я почему-то так и подумал. На него словно что-то такое нашло. Накатило — нечто, подобное морской… нет, океанской даже волне — как это случилось на Керкате: он тогда чуть не утонул, и ничего, кроме кромешной зелени, вокруг не было и быть не могло…

…а как же я тогда выплыл?.. что-то там случилось… или нет?

…Эмпуза с Мормоной их побери…

…и тут он точно понял, что именно неправильно: инструктор, бросая на него испуганные взгляды, нажимал какие-то кнопки или сенсоры на черной штуковине.

Выстрел раздробил инструктору запястье. Рефлекс, что поделать, мысленно усмехнулся Лекс, чувствуя, правда, себя немного неловко, и поднял штуковину с асфальта.

Н-да… забавная вещичка. И тяжелая к тому же. Что это за значки такие… первый энергетический уровень, первый психический, ого, уровень… и так до пятого. А это… ага, над-уровень. Интересно. А мигает огонек под значком… «База», что ли? А это…

Лекс поморщился: инструктор визжал так, что стало дискомфортно. Подумаешь, руку ему задели. Чего так визжать-то? Починят. Надо будет — штраф заплачу.

Он прислушался.

— …помощь!.. Нападение первой степени на офицера-фрументария! Нападение на офицера-фрументария!.. Срочно нужна помощь на первом под-уровне!..

Лекс не сразу понял, что там орет инструктор, плюясь в микрофон, закрепленный на воротнике комбеза, а когда до него дошло, закусил губу.

Ох ты… вот влип. Этот заплевыш — фрументарий?..

Скверно.

Но какое отношение служитель развлекательного комплекса имеет к сенатской секретной службе? Стукач? Может быть. Наблюдает за Охотником? Но тогда уж за мной должен был бы ходить кто-то из военных спецслужб Цезаря, какие-нибудь Agens in Rebus…

— …подозреваемый вышел из-под контроля, завладел транспонатором! Он вооружен и опасен!..