Наковальня - Николас ван Палланд

— У вас все в порядке? Я не вовремя, да?

— Нет-нет, все отлично, — успокоил ее землянин. Его захлестнула волна облегчения. Он показал на безделушки на кровати, — У меня был интересный день.

— Вы не против, если я… — Изадора вопросительно посмотрела на него, стоя возле щели заказа напитков.

— Нет-нет, ради бога, угощайтесь. Может, и мне закажете чашку чая?

Изадора Так и сделала, а себе взяла кофе. Затем она выдвинула стенной диван и, удобно расположившись на нем, следила, как Габриел собирает вещи Элспет обратно в конверт.

— Итак, — промолвила она, пригубив кофе, — расскажите мне о вашем интересном дне. Что вы высматривали в коридоре?

Габриел кивнул на дверь:

— Там офицер ЦУРЗ, серьезно интересующийся мной. И раз он увидел, что вы вошли сюда, он будет интересоваться вами. Было бы лучше, если бы вы не приходили… ради вашего же блага.

Глаза Изадоры сузились.

— Что происходит? — спросила она, уставившись в чашку. — Что вы натворили?

Габриел вздохнул и развел руками:

— Что я натворил? Я прилетел сюда на три дня за небольшой информацией. Я хотел попрощаться с сестрой. Я думал, что смогу получить представление о том, чем она занималась последние двадцать лет. И что происходит? Меня отвозят в центр города для беседы с очаровательным маленьким хорьком, выдающим себя за капитана ЦУРЗ, который преподносит мне отчет следствия и уверяет, что нет и речи о грязной игре. Потом второй шпик подкрадывается ко мне в баре, чтобы сообщить, что первый — лжец, а отчет этот так, для отвода глаз. И после этого третий шпик со свинцовыми мозгами болтается у меня под дверью, следя за каждым моим шагом! Господи, забудь ее кровавую смерть. Я же до сих пор не знаю, чем она занималась при жизни!

— Дезинсектор.

Габриел удивленно воззрился на свою гостью.

— Дезинсектор?

— Да, поэтому я и зашла. — Изадора полезла в нагрудный карман и вытащила компьютерную карточку. — Пока я была на работе, я отыскала все, что сообщали о ней в новостях. Я подумала, вы захотите это увидеть.

Габриел взял карточку.

— Я забыл. Клещ.

— Не совсем, — сухо ответила Изадора. — Я — исследователь. Клещи называют нас медоносными пчелами. Мы ищем сладость в полях сорняков.

— Медоносная пчела, — пробормотал Габриел, вертя карточку в руках. — Спасибо, я очень ценю это. Дезинсектор… Букашек истребляла?

— Ага, есть и обычные, и несколько редких разновидностей генинжей. И электронные — чип-тараканы, тонконоги и тому подобное. Они — самая большая проблема в Кьяре. Пару месяцев назад у нас был чип-таракан в одном из дублирующих информационных хранилищ.

Габриел кивнул. Он никогда не видел таких тараканов, но был хорошо знаком с этим феноменом. Крошечные — меньше булавочного острия, — автономные, самовоспроизводящиеся компьютеры на насекомоподобных ногах, запрограммированные вползать в интегральную схему и вносить вирус — неизменно разрушительный.

— Вы можете сказать мне, что такое ЦУРЗ?

— Центральное Управление Расследований и Задержаний. — Та же Организация под другим названием… — пробормотал Габриел.

— Что вы сказали?

— Ничего. А вы не объясните мне, что это значит? Изадора отпила кофе.

— Может, тогда сядете?

Только сейчас Габриел понял, что расхаживает взад и вперед по комнате, как медведь в клетке.

— Простите.

— Постараюсь изложить попроще, но… что вы знаете о здешней политической системе?

— Я ее ненавижу, — с чувством сказал Габриел.

— Даже так? Ладно, слушайте, в двух словах. У нас есть выборная Ассамблея, и у нас есть Конклав — это группа так называемых выдающихся граждан, назначенных пожизненно или пока они сами не захотят уйти в отставку. И есть президент, который избирается Конклавом и Ассамблеей. Он — «разрубатель узлов». Наконец, есть Верховный Суд, но он работает независимо от остальных. Вы все еще ненавидите ее?

— Чувствую отвращение.

— Хорошо. Далее, муниципальная полиция подчиняется Ассамблее. ЦУРЗ подчиняется непосредственно Конклаву. И оба они подчиняются Верховному Суду.

Изадора глотнула кофе, а Когда Габриел ничего не ответил, наклонилась вперед и спросила:

— Габриел… что происходит? Вы… вы действительно думаете, что кто-то мог убить ее? Но зачем?

Землянин пристально смотрел на женщину. Ее лицо подрагивало от едва сдерживаемого возбуждения, белые зубки кусали нижнюю губу. Несмотря на мягкую округлость ее черт, сейчас в ней было что-то рысье.

— Я не уверен, — медленно сказал Габриел, — что хочу это знать.

— Не хотите? — Ее разочарование было ощутимо. — Как вы можете не хотеть? А если там, снаружи, убийца, разгуливающий на свободе? Ведь мы говорим о Законе!

— Закон не вернет ее.

Изадора медленно поставила чашку на столик.

— Закон может не дать этому случиться с кем-то еще. Габриел, этот человек… эти люди нарушают Закон! Те парни за вашей дверью — если завтра они еще будут там, они будут нарушать Закон!

— Закон о неприкосновенности частной жизни?

— Да! На Торе такое наблюдение может продолжаться максимум три дня без судебного ордера. Вы можете подать гражданский иск, если поймаете их подслушивающими у двери! Против кого угодно, если на то пошло.

— А угрозы?

— Вы можете это доказать?

— Я не записывал разговор.

— И очень хорошо. Если бы записали без распоряжения Верховного Суда, вас могли бы посадить в тюрьму.

— По тем же Законам о неприкосновенности частной жизни?

— Да, по тем же Законам о неприкосновенности частной жизни.

— Мой опыт говорит, что если что-то нуждается в защите Законом, значит, люди давно забыли истинную природу того, что они защищают.

— И что означает эта маленькая полемика? — спросила Изадора, теперь явно уязвленная.

Габриел посмотрел на нее в отчаянии. Слишком много всего случилось за последние двадцать четыре часа, он устал и был растерян. Слишком устал, чтобы беспокоиться, сумеет объяснить ей что-то или нет.

— Это значит, — осторожно сказал он, — что я не верю в Закон и не верю в Порядок. Я верю только в большую, уродливую Организацию, которая кормится собой.

Изадора глядела на него в полнейшем непонимании.

— Ну, для равнодушного циника, которому на все плевать, вы выкурили из щелей довольно много народу!

— Я никого не выкуривал! — резко возразил Габриел. — Они сами пришли ко мне!

— Значит, либо кто-то боится вас, либо думает, что вы что-то знаете… или возможно, сделаете.

— Ну, они не правы по всем пунктам. Послушайте, Из, возможно, вы поймете это… Может, я не знаю, во что я верю, но я знаю, чего я не люблю. Я не люблю вранья.

Изадора наблюдала за ним в молчании, и постепенно возмущение оставило ее лицо.

А Габриел ушел в темный угол возле входной двери и встал там спиной к женщине.

— Вы расстроились? — подождав, спросила Изадора. — Простите, мне не следовало давить на вас. Я знаю, вы переживаете из-за сестры…

— Изадора… — мягко откликнулся Габриел, глядя в темноту. — Я нахожусь в месте, которое мне не нравится. В месте, которого я не понимаю. Вы знаете, для тех, кто рожден в клетке, решетка — горизонт. Они даже не видят ее. Я не рожден здесь, и я вижу решетку. Я пробыл в этом городе меньше двух дней, а Организация уже торчит за моей дверью. Они угрожали мне, они следят за каждым моим шагом, они мне врали.

— Они вас напугали, — прошептала Изадора.

Габриел поджал губы и потрогал пальцем амулет, висящий на его запястье. Потом медленно покачал головой:

— Нет.

Он повернулся к женщине и увидел, как ее глаза расширились и тело окаменело. «От рыси к кролику», — рассеянно подумал землянин и вдруг понял, что это его она испугалась. Габриел осторожно расслабил лицо, и смерть отступила из его глаз.

— Нет, — повторил землянин. — Они меня разозлили. Торжествующая улыбка разлилась по ее лицу. Изадора снова верила в него.

— Вы сложный человек, мистер Кайли. Габриел покачал головой:

— Нет. Я очень простой. Элспет, она была… — Он беспомощно пожал плечами. — Послушайте, хотите кое-что для меня сделать?

Землянин пошел к столику, убрал пачку жвачки с пласпирусного листка и показал женщине кристалл. — Чип.

— Как думаете, вы сможете узнать, что на нем?

— Это важно?

Габриел не дал себе труда ответить.

— Я попрошу свою подругу в «Байрон Медиа». Она собаку съела на восстановлении программ. Как насчет… — Изадора запнулась. — Может, немного перекусим? Я знаю пару заведений с персональным обслуживанием. Настоящие повара…

Она разочарованно замолчала, когда Габриел покачал головой:

— Я бы с удовольствием, Из. Но мне хочется еще раз прогуляться в Рейнер-парк. Понюхать там немного.

Изадора взглянула на часы:

— Что, сейчас?