Испытатель. Шпион товарища Сталина - Владилен Елеонский

Однако где-то в глубине сердца, там, где, как говорят старики, притаилась душа, неясная тревога подсказывает вам, что искреннее к вам расположение преследует некие непонятные вам цели. Вы не знаете до конца всего, значит, здесь кроется какой-то обман.

Обаятельный парнишка вдруг растворяется в воздухе и проявляется тайный агент более старшего и сильного мальчугана, давно возомнившего себя королём двора и положившего глаз не только на ваш самосвал, но и на вашу красивую девочку. «Эй, салага, тот, кто пристаёт к моей девчонке, платит дань, гони сюда свой самосвал!»

Вот вы и попались. А выдумали, что… но чудес, как видно, не бывает.

Какую же дань приготовил для меня фюрер? А может, моя интуиция стала подводить меня, и, на самом деле, он открыт, душевен, доброжелателен, искренен? По крайней мере, говорил он, кажется, предельно откровенно.

– Жаль, герр майор, что новейший наш Мессершмитт разбился, но с другой стороны вы спасли опытный образец. Сломанное крыло и погнутый винт – ерунда. Главное, что начинка самолёта осталась в целости и сохранности. Вы, кажется, совершили чудо!

Принесли горячий шоколад. Мы пили его из маленьких чашек. Фюрер со смехом, словно своему однокласснику, рассказывал обстановку, сложившуюся вокруг меня.

– Борман предложил прекратить нянчиться с вами. Случай с бронепоездом стал последней каплей. О, Мартин, как всегда, радикален и считает славян неполноценной расой, поэтому предложил отправить вас в концлагерь и забыть о вашем существовании.

После этих слов фюрер расхохотался, как ребёнок. Я пил шоколад с таким видом, словно лакомился не прекрасным сладким эксклюзивным напитком, а кислыми помоями.

– Гиммлер, напротив, клятвенно пообещал мне, что из Валерия Шаталова получится образцовый эсэсовец. Дивизия СС Викинг с нетерпением ожидает вас, герр майор. Правда, с полётами вам придётся на какое-то время распрощаться. В зелёных СС Гиммлер приготовил вам место командира гренадерского бронетранспортёра.

Фюрер следил за моей реакцией. Только теперь я понял, куда вляпался со всеми своими наивными стремлениями.

– Очень вкусный шоколад, господин рейхсканцлер.

– Понимаю, что ж, я так и думал. Кстати, Геринг пытается убедить меня, что не надо тормошить вас. Вы и Хелен фон Горн – прекрасная пара, и Геринг был бы рад создать новую арийскую семью под флагом Люфтваффе. Вас ждёт блестящая лётная карьера и счастливая семейная жизнь.

– Такого вкусного шоколада я в жизни не пробовал, господин рейхсканцлер!

– Замечательно. Я не удивлён. Лишь один доктор Геббельс безоговорочно поддержал меня. Он, как всегда, очень образно обрисовал мне перспективы и последствия. Вы хотели бы остаться в Германии, герр майор, но те варианты, которые возможны и которые я вам сейчас озвучил, к сожалению, осложнят наши без того непростые отношения с Иосифом Сталиным.

Фюрер вежливо подал мне папочку, которая во время беседы сиротливо лежала на краю кофейного столика, но теперь, как видно, пришёл её час. Я раскрыл папку и к своему великому изумлению увидел в ней советскую газету «Труд» за вчерашнее число.

Я негнущимися пальцами развернул газету. Фюрер несколько нервозно забарабанил тонкими чувствительными пальцами художника по своему не менее чувствительному колену.

Текст, который мне следовало прочесть, был аккуратно очерчен красными чернилами. Статья называлась «Провокации не пройдут».

Заметка была небольшой, но очень эмоциональной. В ней красочно расписывались перспективы отношений Германии и СССР, а в конце была напечатана фраза, от которой меня бросило вначале в холод, а затем в жар: «Мы знаем, что есть люди, желающие оставить нашего прославленного лётчика Валерия Шаталова в Германии и объявить о том, что он попросил у германского правительства политического убежища. Провокация не пройдёт, ничего у наёмников английского империализма не выйдет. Им не удастся столкнуть лбами Германию и Советский Союз».

Фюрер резко поднялся. Я – тоже. Фюрер улыбался, а я выглядел, кажется, неважно.

– Я был бы рад помочь вам, герр майор, но, к сожалению, вы зашли не с того краю. Если бы вы прямо сообщили мне о своих намерениях, будьте уверены, я нашёл бы приемлемый вариант. Теперь, когда ваше дело получило огласку, я не могу ничего сделать. Вам необходимо срочно возвращаться в Советский Союз.

Конец ознакомительного фрагмента.