Тучи над страной Солнца - Рава Лориана

-- Отец, со мной девушка, -- сказал юноша, смущённо опустив голову, -- она чужеземка, но я хочу на ней жениться.

-- Белая женщина?!

-- Нет, кожа и волосы у неё точно такие же, как у нас.

-- Ну тогда я не против. Тем более что раз уж ты привёз девушку в чужую для неё страну, то жениться на ней просто обязан, иначе это будет бесчестно. А её родственники её добровольно с тобой отпустили или ты её тайком увёз?

-- Отец, у неё нет родных.

-- Как это нет? Ну, допустим, её отец с матерью умерли, но должны же быть дядья, тётки, и двоюродные и троюродные братья, ну хоть кто-то. У кого-то же она должна была жить до того как ты её встретил. Не могла же их всех разом чума выкосить.

Юноша вздохнул:

-- Отец, ты сам знаешь, что чума под названием "христиане" способна выкашивать целые народы. Сейчас я приведу её и всё расскажу.

Он исчез, а через несколько мгновений показался под руку с девушкой, глядевшей на всех широко открытыми то ли от испуга, то ли от удивления глазами. В остальном она внешне ничем не отличалась от уроженок Тавантисуйю, и даже платье на ней было такое же, как у женщин в Тумбесе, но её испуганный взгляд выдавал её с головой. Она робко взглянула на Инти и отвела глаза, потом они встретились глазами с Зарёй и посмотрела на неё с неменьшим испугом. "Кто ты?" -- как будто читался на её лице безмолвный вопрос.

-- Ну чего ты так испугалась, девочка? -- ласково спросил Инти, -- тебя здесь никто не обидит. Я Инти, отец Горного Ветра, а Заря у меня работает. А как тебя зовут?

-- Лань, -- ответила девушка тихо.

-- Лань, это животное, которое водится в тех краях, откуда она родом, -- пояснил Горный Ветер, -- оно похоже на ламу и у него такие же огромные и выразительные глаза. Только у них шерсть много короче и светло-жёлтая.

-- Отчего ты так боишься всех, Лань? Ты здесь гостья, а обычаи нашего народа таковы, что запрещают причинять гостю какой-либо вред. Разве у твоего народа это не так? Или гостеприимство не свойственно вашим обычаям?

Девушка ничего не ответила, но из её глаз покатились крупные слёзы.

-- Отец, Лань ещё не очень хорошо знает наш язык, поэтому лучше я расскажу всё за неё. Её народ был очень гостеприимен, но увы, именно это и привело его к гибели. Но будет лучше, если я расскажу о своём путешествии с самого начала.

Тем временем Заря уже поставила на стол дополнительную посуду. Конечно, трапеза, рассчитанная изначально на двоих, для четверых была несколько скудной, однако рассказ Горного Ветра был таков, что быстро отбил у всех аппетит.

-- Когда я приплыл в то место, которое белые люди называют Новой Англией, её жители отнеслись ко мне очень настороженно. Они не то чтобы по-настоящему боялись меня, просто не знали, как ко мне относиться. И ещё, они как будто скрывали от меня какую-то тайну, хотя сама по себе их страна не вызывала у меня особых подозрений. Дома, для белых людей, сравнительно опрятные. Живут они, в среднем, небедно, многие имеют рабов, как чернокожих, так и белокожих, такое, оказывается, тоже бывает. Но кроме домов у них был только "общественный дом"(это что-то вроде нашей столовой, только, разумеется, за деньги) и церковь. Вообще эта колония возникла недавно, но она очень быстро растёт как за счёт приезжих, так и за счёт того, что у них хотя и нельзя иметь больше одной законной жены, детей довольно много. У них довольно странные отношения с прежней родиной -- они не только нисколько не тоскуют по ней, но относятся к ней очень отстранённо и даже враждебно. Подчёркивают, что ничем ей не обязаны, хотят, чтобы та как можно меньше вмешивалась в их дела, а некоторые даже говорят о том, что когда их станет больше, можно будет отделиться от своей родины совсем. Я этого, если честно, не понимаю, но для нас это скорее добрый знак, потому что в случае войны они не станут для своей страны надёжной базой, а значит, сколько бы стран не объявили нам войну, на деле придётся воевать с одной Испанией, что для нас уже не ново, -- Горный Ветер позволил себе улыбнуться.

-- Ну, можно сказать -- гора с плеч свалилась. А что местные жители думают по поводу нашей страны?

-- Выяснить это было нелегко. Я же говорю, что они смотрели на меня с подозрением. Некоторые, правда, поначалу решили, что этот корабль -- мой, в смысле моя собственность, и стали расспрашивать, сколько ещё кораблей есть у меня и какими капиталами я владею, но когда я объяснил, что корабль принадлежит не мне, а государству, и мне в их понимании ничего не принадлежит, они были разочарованы, и вообще не хотели со мной разговаривать. Только когда я подпоил одного человека, он смог разоткровенничаться. Я нарочно записал то, что он говорил, почти слово в слово, -- Горный Ветер достал тетрадь и раскрыл её, -- Представляете, сидит он напротив меня, весь красный, с бутылкой пойла, которое они называют "Виски", и и рассуждает: "Это неправильно. Всё неправильно. Ты ведь индеец, так? А значит -- дикарь. То есть должен ходить в одежде из шкур, поклоняться языческим богам, есть жареное человеческое мясо... Ты не можешь уметь читать и писать, у тебя не может быть ружья и корабля с матросами. Это только у белого человека может быть. А может, ты на самом деле белый? Но у белого человека есть Библия, а у тебя её нет. Значит, ты -- дикарь, и должен носить одежду из шкур. А это -- что?" -- говоря это, он схватил меня за рукав, -- "Это же шерсть. Откуда у тебя всё это? Кто вам такое дал?"

-- Ну я попытался объяснить, что он неправ, что на моей родине умеют делать ружья, корабли и одежду из шерсти, и что мы вовсе не дикари, что у нас все умеют читать и писать. Но он в ответ на это сказал: "Нам, христианам, помогает Бог, а вам, язычникам, он помогать не может. Значит, вам помогает дьявол. И золото, которым ты платишь, оно от дьявола. Вот что, а катись-ка ты отсюда пока цел". Сказав это, он замахнулся на меня бутылкой. Мне пришлось отступить, покинув "общественный дом". Вслед за мной раздался довольный гогот и обвинения в трусости. Но что я мог сделать? С одним пьяным забиякой я, скорее всего, справился бы, но наверняка ему пришли бы на помощь его соплеменники, и я же был один, и мог бы пасть в неравном бою. Отвечай я только за себя -- другое дело, но кто знает, к каким последствиям привела бы моя смерть. Может, за меня захотели бы отомстить и началась бы война....

-- Ты всё сделал правильно, сынок, -- ответил отец, -- отступать всегда унизительно для гордости, но иногда это единственный разумный выход.

-- А потом был аукцион. Ты, отец, наверное, знаешь, что это такое, а вот Заря вряд ли. Так вот, когда кто-то умер, не оставив наследников или запутался в долгах, то всё его имущество распродают таким образом -- выставляют каждую ведь по отдельности, а потом спрашивают, кто сколько денег согласен за неё дать. Кто даст больше всех -- тому она и достанется. Когда продают вещи -- к этому быстро привыкаешь, это по-своему даже увлекательно, но когда в числе имущества продают и живых людей... -- Горный Ветер опустил глаза, не решаясь продолжать дальше, а потом вопросительно посмотрел на Лань. Та погладила его по руке и шепнула: "Расскажи. Надо. Лучше ты сам..." Горный Ветер продолжил, -- Это выглядит отвратительно и ужасно. Прежде чем продавать, возможным покупателям дают возможность как следует товар рассмотреть, а если речь идёт о людях, особенно о девушках, то их для этого обычно раздевают и любой желающий может их ощупать всех целиком, вплоть до самых укромных мест. А среди имущества умершей старой госпожи была служанка-рабыня. И она подверглась всем положенным в таких случаях унижениям. Причём лапали её те же самые люди, которые незадолго до этого упрекали меня, что раз я не читаю каждый день Библию, то я ничего не знаю о добродетелях, особенно о добродетели целомудрия, и потому одно моё присутствие опасно для их жён и дочерей, и потому мне нельзя даже разговаривать с ними! Ну я тут не выдержал и сказал, что только лицемер может проповедовать целомудрие и при этом обращаться с женщиной так, да ещё и прилюдно. На это они посмотрели на меня как на ненормального, и сказали, что целомудрие свойственно только порядочным женщинам, а рабыня, которая позволяет с собой так обращаться, никак не может быть при этом порядочна. Как будто они оставляли несчастной выбор! Ведь по её глазам было видно, насколько ей омерзительны эти жадные лапы, и она безмолвно умоляла меня о помощи и защите. Тогда я ещё не понимал, какой смысл на их языке имеет слово "порядочный", но понял, что кроме меня, спасти несчастную некому, и отдал почти всё золото, чтобы только выкупить её. Так много пришлось заплатить, потому что не отдавать девушку мне они посчитали делом принципа, но всё-таки под конец алчность пересилила.

-- Казначейство не будет довольно, -- мрачно сказал Инти, -- после провала в Амазонии оно нам вообще не любит выделять средства, всё равно мол, мы их, якобы, на ветер пустим. Наши недоброжелатели могут даже дело до суда довести.

-- Ты осуждаешь меня, отец?

-- Лично я -- нисколько. На твоём месте я поступил бы точно также. Просто уже заранее готовлю и себя и тебя к возможным неприятностям.