Тучи над страной Солнца - Рава Лориана

Формальное обвинение должен был озвучить сам наместник, но вместо него был его сын. Юноша чувствовал себя много более неловко, чем сам обвиняемый. На вопрос, почему его отец отсутствует, тот смущённо ответил, что наместник ночью занемог и лекаря велели ему лежать в постели, потому обязанность зачитать обвинение возложили на него.

-- Сам я, в отличие от моего отца, не очень глубоко вникал в это дело, и потому знаю не больше, чем написано в этой бумаге, -- сказал Уайна Куйн, показывая находившийся у него в руках документ. Пока юпанаки читал обвинение, и Заря, и Инти, с разных точек наблюдавшие эту сцену, могли только губы кусать от досады. Значит, наместник уже понял, что дело провальное, и нарочно сделал вид, что занемог, чтобы все шишки свалились на его сына. Даже если потом судья всё-таки настоит на допросе наместника, тот, уже зная все расклады, сможет легко вывернуться, изобразив всё так, будто его слова и приказания как-то не так поняли. Да, хитрец заранее заготовил себе все пути к отступлению.

После того как обвинение было зачитано, судья обратился к Якорю.

-- Признаёшь ли ты себя виновным в этом преступлении?

-- Не признаю. Я не делал ничего из того, в чём меня здесь обвиняют. С Кипу мы не враждовали. Есть люди, которые в ту же ночь видели меня далеко от его дома, и могут подтвердить это. Мало того, я сам хочу пожаловаться -- держа меня под арестом, мне угрожали, что если я не сознаюсь, то меня всё равно засудят, и тогда меня ждёт смерть, а если сознаюсь -- то дело обойдётся только золотыми рудниками, намекая, что оттуда мне могут помочь убежать. Но я не преступник, и не хочу им становиться, взяв на себя чужую вину, и тем самым помогая настоящему преступнику избежать возмездия. Я уверен, что меня обвинили во многом из-за того, чтобы отвлечь внимание от настоящих убийц -- христиан!

После этой речи на площади установилась гробовая тишина. Никто не ожидал, что Якорь так прямо и озвучит вслух то, о чём про себя думали многие. Но с другой стороны, терять ему уже было нечего.

Потом судья тихо сказал:

-- Это слишком серьёзное обвинение, чтобы бросаться им просто так. Какие у тебя основания обвинять христиан?

-- Все знают, как Кипу их раздражал,задавая им разные хитрые вопросы. Они его ненавидели, только им была выгодна его смерть. Это может подтвердить весь город!

-- Пусть так, но как ты объяснишь, что столько людей свидетельствуют против тебя?

-- Я не знаю, по какой причине -- из трусости или корысти на меня клевещут, но я уверен, что прямо здесь перед вами смогу защитить своё доброе имя.

-- Что ж, хорошо если так, -- ответил судья, -- введите первого свидетеля.

-- Меня зовут Хрупкий Цветок, -- сказал юноша, -- я был соседом Якоря до его ареста.

-- Что ты знаешь об этом деле?

-- В ту ночь мы, студенты, устроили пирушку. Там много пили и много говорили. Я уже точно не помню о чём именно. А потом Кипу и Якорь поссорились. После чего с пирушки разошлись, а Якорь перед сном ругал Кипу и говорил, что это дело так не пройдёт. Я уже засыпал, но увидел, что Якорь вдруг стал собираться куда-то уходить. С утра он уже был на месте. А потом на следующую ночь его арестовали, и нашли чёрный плащ со следами крови. Вот и всё, что я знаю.

-- Что ты скажешь по поводу всего этого, Якорь?

-- Скажу, что прежде считал этого человека своим другом и не ожидал от него столь подлой лжи. Да, мы действительно были соседями. Точнее, у меня не было выделенного места в общежитии, так как мои родные живут здесь, но мы с ним и в самом деле делили его комнату, так как у меня дома не были рады моим поздним приходам домой. Что касается той роковой ночи, то ссориться мы с Кипу всерьёз не ссорились, я, правда, шутил над ним и на трезвую голову такие шутки выглядят не очень красиво, особенно теперь, когда он так пострадал. Но никуда я среди ночи не уходил, и убивать Кипу я даже не думал!

-- Принесите вещественное доказательство!

Вышел воин, и принёс черный плащ, на котором при ярком солнечном свете можно было увидеть какие-то тёмные пятна.

-- Этот плащ был найден в комнате во время обыска после ареста. Якорь, объясни, как этот предмет попал к тебе и чья на нём кровь?

-- Этот плащ действительно мой, я специально его раздобыл, чтобы подразнить служителей распятого бога, имеющих привычку разгуливать в женских платьях. Кровь я на него не проливал, она может быть чьей угодно. Ради того, чтобы меня оклеветать, можно было зарезать и морскую свинку, тем более что главная свинья за мою кровь даст куда больше! -- в толпе обалдели. Уайна Куйн в смущении от того, что так дерзко скаламбурили имя его отца(да и его собственное) на секунду закрыл лицо руками, но потом, видимо вспомнив, в какой роли здесь находится -- отдёрнул их. При этом Якорь взглянул ему прямо в глаза, и сказал твёрдо:

-- Послушай, не стоит. Я вижу, что ты здесь находишься не по своей воле, и потому лично против тебя ничего не имею. Но за свой позор благодари папашку.

Уайна Куйн ничего не ответил, лишь опустил голову.

-- Ладно, не стоит задерживаться на этом, -- сказал судья, -- пусть говорит тот, кто видел его на улице в ночь покушения.

Вышел другой юноша и сказал:

-- Меня зовут Шпинат. Я живу недалеко от дома Кипу. Я видел Якоря после нашей пирушки недалеко от дома Старого Ягуара. Он был в плаще и держал в руках большой камень.

-- Погоди, -- сказал судья, -- если он был в плаще с капюшоном, то почему ты так уверен, что это был именно он?

-- Ну, он на мгновение снял капюшон и лунный свет осветил его лицо.

-- Шпинат, ты что несёшь? -- вскричал Якорь, -- ночь была безлунная! Это многие помнят!

-- Безлунная? -- испуганно переспросил Шпинат, -- Ну, значит не луна, а звезда...

Тогда Якорь заговорил твёрдо:

-- Шпинат, Хрупкий Цветок, я считал вас своими друзьями, и до последнего надеялся, что вы не будете на меня клеветать, но увы... Я знаю причину, по которой вы согласились меня оклеветать. Я знаю, что тотчас же после моего ареста всем участникам той злополучной пирушки, которые живут в общежитии, пришли одинаковые записки -- мол, если не будете все как один уверять, что я с Кипу поссорился, и потом его убил, то о содержании разговоров на этом застолье станет известно самому Инти.

-- Ах вот ты как! -- вскричал Шпинат, -- самому всё равно петлю с шеи не скинуть, так других за собой утянуть вздумал! Бессовестный!

-- Тихо! - властно крикнул судья, - тут вскрываются обстоятельства крайней важности. Сперва говори ты, Якорь! О чём вы говорили на пирушке?

-- О том, что род Потомков Солнца мы привыкли считать потомками богов лишь по традиции, а некоторые дошли до того, что стали говорить, будто даже и смерть самого Первого Инки ни на что бы не повлияла, иные даже осмеливались говорить, что это даже и к лучшему, может, новый Первый Инка окажется лучше предыдущего, и что в любом случае это будет не сын Асеро... Конечно, на трезвую голову становится страшно вспомнить такое, но это всё-таки не убийство, и наши законы за это не карают, но вот карьеру себе такими разговорами испортить Шпинат и Хрупкий Цветок вполне могли бы. И потому вам кажется лучше, если меня повесят, чем про ваши пьяные речи Инти узнает, и вы никогда в люди не выйдётё. Друзья ещё, называется! Подлецы!

-- Погубил нас, змея подколодная! -- вскричал Шпинат, -- да если про всё это и с самом деле Инти узнает, и он нас всех живьём в кипятке сварит. Да, и нас, и тебя! А это куда хуже, чем виселица!

Хрупкий Цветок в это время ничего не говорил, только мелко дрожал, закрыв в ужасе лицо руками.

-- А Инти уже всё знает потому что всё слышал, -- сказал Инти, выступая из толпы и снимая шлем-маску, -- вот что юноши, за вашу пьяную болтовню вам ничего не будет, наша служба такими глупостями не занимается, а вот за лжесвидетельство, -- Инти выразительно взглянул на судью, -- вам придётся ответить по закону.

Дальше начало твориться нечто неописуемое. Хрупкий Цветок упал в обморок, Шпинат бухнулся на колени и зарыдал, умоляя о пощаде. Якорь стоял с видом победителя, и даже его цепи как будто подчёркивали это. Обалдевший судья вскоре всё-таки пришёл в себя и сказал:

-- Раскуйте Якоря, теперь даже слепому ясно, что он невиновен. А этих горе-свидетелей уведите, судить мы их будем потом.

Страшное напряжение наконец-то спало. Многие поздравляли Якоря. Впрочем, он не выглядел триумфатором. Как ни рад он был спасению, позор бывших друзей, ставших предателями, едва ли доставлял ему такую радость. "Это ещё не всё, я докажу, что за теми, кто их запугивал и сделал предателями, стоят христиане", -- говорил он.

Увы, несмотря на своё столь эффектное освобождение, выйти на христиан на сей раз так и не удалось. Хрупкий Цветок и Шпинат даже на допросе перед зеркалом уверяли, что все угрозы, которые им приходили, были чисто анонимными (за своё преступление они были позже отправлены в ссылку). Вообще возня с этим делом попортила у Инти немало нервов. Прежде всего, при виде Инти оба труса регулярно падали в обморок, делая это то ли действительно из страха, то ли усвоив это уже в качестве хитрости, так что лично вести допросы он не мог, приходилось писать вопросы заранее в список, и поручать это своим людям. Кроме того, родичи Шпината и Хрупкого Цветка регулярно забрасывали Инти жалобами на жестокое обращение с подследственными, хотя тот не тронул юношей и пальцем.