Вторая мировая война - Энтони Бивор

Инструкция Гиммлера от 18 сентября гласила, что гетто отныне будут использоваться в качестве «накопительных» лагерей. В польских гетто умерли от голода и болезней более полумиллиона евреев. Но такой процесс рассматривался как слишком медленный. В результате дальнейшего обсуждения был разработан план помещения всех евреев в концлагеря. Но даже в тоталитарном государстве имелись юридические проблемы, требующие преодоления. Например, как поступать с евреями, имеющими иностранный паспорт, и что делать с теми, кто состоит в браке с арийцами?

29 ноября 1941 г. Гейдрих направил приглашения на совещание старшим чиновникам Ostministerium (министерства оккупированных восточных территорий) и других министерств и ведомств, чтобы обсудить с ними и представителями RSHA общую политику в этом вопросе. Совещание назначили на 9 декабря. В последний момент оно было отложено. 5 декабря маршал Жуков начал масштабное контрнаступление, а двумя днями позже японцы напали на Перл-Харбор. Требовалось время, чтобы оценить возможные последствия этих знаменательных событий. А затем, 11 декабря, Гитлер сообщил в Рейхстаге об объявлении войны Соединенным Штатам. На следующий день он вызвал лидеров нацистской партии в рейхсканцелярию. Там он припомнил свою угрозу от 30 января 1939 г. относительно того что, если вспыхнет мировая война, «зачинщики этого кровавого конфликта» должны будут поплатиться за это жизнью.

После объявления Гитлером войны США и японского наступления на Дальнем Востоке конфликт приобрел поистине глобальный характер. Согласно извращенной логике Гитлера, евреи должны были расплатиться за свою вину. «Фюрер полон решимости провести чистку, – записал Геббельс в своем дневнике 12 декабря. – Он предрекал евреям, что если они еще раз устроят мировую войну, результатом станет их собственное уничтожение. Это высказывание не было фигуральным. Мировая война уже идет, и уничтожение евреев должно стать неизбежным ее следствием. Этот вопрос должен рассматриваться без какой-либо сентиментальности».

Менее чем через неделю Гитлер провел встречу с Гиммлером для обсуждения «еврейского вопроса». Однако, несмотря на то, что Гитлер горячился, всякий раз возвращаясь к своим довоенным предсказаниям о том, что евреи сами накличут на себя собственную погибель, он все еще не давал бесповоротного распоряжения по «окончательному решению». Вопреки своим апокалиптическим обличениям евреев, он, кажется, крайне неохотно выслушивал подробности о массовых убийствах, а также уклонялся от просмотра картин страданий в бою или вследствие бомбежки. Его стремление видеть насилие как нечто абстрактное представляется значительным психологическим парадоксом, учитывая, что сам он поощрял насилие как никто другой в истории.

Откладывавшаяся несколько раз конференция Гейдриха состоялась, наконец, 20 января 1942 г. на принадлежавшей RSHA большой вилле на озере Ванзее, на юго-западной окраине Берлина. Председательствовал обергруппенфюрер СС Гейдрих, а оберштурмбанфюрер СС Эйхман вел протокол. Не считая других руководителей RSHA, большинство присутствующих представляло имперскую канцелярию и высший эшелон власти оккупированных территорий. Среди участников были четыре статс-секретаря и ведущие чиновники ключевых министерств. В частности, на совещании присутствовал доктор Роланд Фрайслер из министерства юстиции, который позже приобрел печальную известность как обвинитель июльских заговорщиков в 1944 г. Министерство иностранных дел представлял помощник статс-секретаря Мартин Лютер, тезка гораздо более известного и влиятельного антисемита. Он прибыл с тщательно подготовленным меморандумом, озаглавленным «Идеи и пожелания МИД в связи с предполагаемым окончательным решением еврейского вопроса в Европе». Более половины присутствующих имели ученые степени, а значительную часть составляли юристы.

Гейдрих начал с того, что подтвердил свои полномочия по подготовке «окончательного решения» на всех территориях и по линии всех ведомств. Он представил статистику по всем еврейским общинам Европы, в том числе даже по евреям Англии, которые будут «эвакуированы на восток». Их общее число – по его оценкам, одиннадцать миллионов в общей сложности – будет сначала сокращено применением тяжелого принудительного труда. Затем с выжившими «поступят соответствующим образом». Пожилые евреи и те, которые сражались за кайзера, будут направлены в образцово-показательный лагерь Терезиенштадт в Богемии.

Лютер от имени МИД призвал к осторожности и предостерег от поспешного устройства облав на евреев в таких странах, как Дания и Норвегия, где это может повлечь негативную реакцию международного масштаба. Много времени было посвящено сложному вопросу относительно лиц частично еврейского происхождения, так называемых Mischlinge («полукровок»), а также тех, кто состоит в браке с арийцами. Как, по-видимому, и ожидалось, представители генерал-губернаторства призвали покончить прежде всего с их евреями. Наконец за коньяком после обеда участники обсудили различные методы достижения своих целей. Но в протоколе заседания сохранились обычные эвфемизмы – «эвакуация» и «переселение».

Однако одно обстоятельство было очевидным для всех участников совещания. Все идеи «территориального решения» сошли на нет. Непредсказуемость сталинского общего наступления после битвы под Москвой не оставляла подходящей оккупированной советской территории, куда можно было бы депортировать евреев на голодную смерть. Единственным надежным решением сейчас казалось только умерщвление в промышленных масштабах.

Нацистскую администрацию в Берлине, а особенно в вотчине Франка, генерал-губернаторстве, охватило нетерпение поскорее приступить к решению вопроса. Гауляйтер Артур Грайсер хотел ликвидировать в Вартегау 35 тыс. поляков, страдающих туберкулезом. Юристы СС даже обсуждали возможность уничтожения немецких и других заключенных, которые имели несчастье выглядеть, «как адские выкидыши». Во время «истребления пулями», «убийцы в оккупированном СССР пришли за [своими] жертвами, но при «истреблении газом» жертв приводили к убийцам». Этот план нацисты начали приводить в действие сначала в лагере смерти Хелмно (Kulmhof), где использовали душегубки, а летом продолжили в Белжеце, Треблинке, Собиборе и Освенциме-Биркенау.

Чтобы заняться евреями, которые еще не умерли в гетто или не были расстреляны, был создан мощный административный аппарат. Эйхман, ответственный за облавы и сбор всего еврейского населения за пределами Польши, тесно сотрудничал с группенфюрером СС Генрихом Мюллером, руководителем гестапо. Эйхман, тоже скрипач-любитель, раз в неделю играл с Мюллером в шахматы, и за очередной партией они обсуждали свою неподъемную задачу. Наиболее существенным элементом операции был транспорт.

Решающее значение имели планирование и определение сроков. Reichsbahn (Управление германских государственных железных дорог) с 1,4 млн работников было самой многочисленной организацией в Германии после вермахта и извлекало из участия в операциях по уничтожению евреев значительную выгоду. Евреев перевозили в товарных вагонах и вагонах для скота по тем же тарифам, что и при перевозке в пассажирских вагонах в один конец. Поездки же конвоиров из состава полиции порядка – Ordnungspolizei – оплачивались как проезд в оба конца. Гестапо брало деньги на оплату этих перевозок у евреев. Но идеологическая одержимость Гитлера, Гиммлера и Гейдриха часто противоречила требованиям войны, которую они пытались выиграть. Вермахт начал жаловаться на изъятие квалифицированных еврейских рабочих в военной промышленности и на отвлечение огромного количества железнодорожного транспорта, столь необходимого для снабжения Восточного фронта и доставки туда подкреплений.

Руководителям еврейских общин рекомендовали организовывать собственный полицейский надзор за исполнением «переселения» под угрозой, что в противном случае этим займутся СА (отряды штурмовиков) или СС. Еврейские старейшины понимали, что это чревато по меньшей мере проломленными черепами. Они также должны были составлять списки на «отправку». Направленных в «Остланд» расстреливали сразу по прибытии, в основном в Минске, Каунасе и Риге. Большинство, в зависимости от пункта отправления, вскоре попадало в лагеря смерти. Пожилые и «привилегированные» евреи, отправленные в Терезин, не знали, что их смертный приговор попросту временно отсрочен.

Сотрудникам гестапо и полиции порядка, задействованных в ликвидации гетто, выделялась порция коньяка. Украинским подручным коньяк не полагался. Евреев, пытавшихся скрываться или бежать, расстреливали на месте. Так же поступали со стариками, неспособными добраться до транспорта без посторонней помощи. Подавляющее большинство людей, садившихся в железнодорожные вагоны, безропотно принимало свою судьбу. Но немало было и тех, кто смог бежать с поездов в лес. Одним из них потом помогали поляки, другие присоединились к партизанским отрядам.