Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

разница между мной и моим братом Гарольдом заключается в титуле короля. Всем хорошо известно, что ты величайший воин Севера, и я удивлен, что ты пятнадцать лет пытаешься покорить Данию, а сейчас не решаешься напасть на Англию, которую захватить нетрудно».

Харальд обсудил это предложение со своими советниками. Некоторые, напоминая ему о его доблестных воинских заслугах, полагали, что список его завоеваний должна увенчать Англия. Другие предупреждали, что эта страна больше и намного лучше защищена, чем Дания. Армия – регулярное войско, которое служило английским королям, – как воинское подразделение больше не существовала (хергельд, или «армейское золото», которое платили воинам, было непомерно дорогое, что вызвало налоговые бунты; Эдуард Исповедник постепенно отказался от услуг этого подразделения и окончательно расформировал их в 1051 году), однако о мастерстве хускарлов английских королей ходили легенды. Говорили, что каждый из них стоил двух викингов.

Однако многие английские хускарлы вовсе не были по происхождению англосаксами. Это были шведы, датчане и норвежцы – бывшие викинги, наемные воины, вроде варягов, которые просто любили сражаться и отправлялись туда, где идут бои, и готовы были воевать за любого короля, который щедро платит и относится к ним с уважением. Согласно сагам, один из лучших среди них был хорошо знаком Харальду.

Однажды он думал, что утопил молодого Хеминга Аслакссона, но когда это оказалось неправдой, то поспособствовал, чтобы парень сорвался с горы. Но Харальд должен был догадаться, что тот не погиб. Если бы он и его подданные посмотрели бы вверх, когда покидали гору Тургхаттен, то заметили бы парня, висевшего на отвесной скале.

В «Пряди о Хеминге», написанной о нем мини-саге, говорится, что кусок ткани святого Стефана, которую Одд Офейгссон повязал на него, зацепилась за выступающий сук или камень и спасла его от падения. Придя в себя, в полусознании, он дал несколько клятв и обетов Богу: совершить паломничество в Рим, сделать пожертвование святому Стефану (чтобы почтить своего спасителя Одда и чтобы он смог воздвигнуть церковь) и пожертвовать церкви Святого Олава – в обмен на свою жизнь. И еще он пожелал быть рядом с королем Харальдом в момент смерти тирана.

С приходом ночи (опять же, как говорится в его саге) на небе появился яркий луч света. Подняв голову, Хеминг увидел человека, спускающегося на край утеса. Он сошел к нему, взял за руку и вытянул на безопасное место. «Я святой Олав, – сказал он. – Я не хочу, чтобы твоя смерть была на совести моего брата. Выполни свои обещания, но пока жив король Харальд, ты должен взять имя Лейв. Твоя просьба увидеть смерть Харальда будет выполнена, но если ты будешь причиной его смерти, то пожалеешь об этом, я за этим прослежу. А теперь мы должны расстаться».

С этими словами Олав в потоке света поднялся на небеса, подобно сцене из библейского кино 1950-х годов. Хеминг, или, как теперь его звали, Лейв, что в переводе означает «наследник», взяв это имя, казалось, провозгласил себя провозвестником святого Олава, инструментом его воли. Лейв спустился с горы и перебрался через залив домой, где его семья, скорбящая по нему в церкви, возликовала, когда он вошел.

Однако оставаться рядом с Харальдом было для него небезопасно, и весной Лейв уехал. Совершив паломничество в Рим, он попал ко двору короля Англии Эдуарду, который отметил его способности и взял к себе на службу. Лейв написал Одду, что он жив, и когда исландец приехал навестить его, вернул ему кусок материи святого Стефана и дал достаточно денег, чтобы построить церковь в честь святого, что Одд и сделал в Мид-фьорде на северо-западе Исландии. Эдуард познакомил Лейва с Гарольдом II Годвинсоном, эрлом Уэссекским, которого, как говорится в истории, Лейв обучил боевым искусствам. Когда Эдуард и Гарольд пошли войной против эрла Хенрика Глостерского (хотя в те времена история не знала никакого эрла Генри, и само графство было создано только сорок лет спустя) и эрл погиб в этом сражении, в сыне эрла, Хельги, Лейв увидел родственную душу и спас его от рабства, уговорив короля пощадить его. После того как умер король Эдуард и Гарольд вступил на престол, Лейв и Хельги Хейнрекссон остались на его стороне.

Существует и другая история: чтобы обеспечить поход в Англию, Харальд отправил к Елизавете двух дружинников привезти козлиную шкуру с золотом, которую он оставил у нее. Когда они вернулись с деньгами, король спросил, не передавала ли королева свое суждение об авантюре. У них было послание от королевы, и, несомненно зная, что Харальд оценит его еще больше, она передала его в стихах:

Трусливый Харальд Этой весной Не пойдет с кораблями За море на запад. Всё это время Бездвижный король Не получит ни Англии, Ни славы.

Ограничимся лишь замечанием, что отношение Елизаветы к королю ухудшилось. Поэтому неудивительно, что Харальд послал к ней дружинников – они более не жили вместе. (По словам саг, посланникам пришлось ехать в Новгород, потому что Харальд оставил ее на Руси. Поскольку за эти годы она родила ему двух дочерей, то очевидно, это неверно, если только спустя какое-то время король и королева не поссорились из-за его романа с Торой и Эйлисив уехала домой на Русь, что в браке с викингом было маловероятно. К тому времени ее родители умерли: княгиня Ингигерда умерла в 1050 году, а князь Ярослав – в 1054-м. Даже если так, то трудно было бы совершить поездку из Осло до Новгорода и обратно всего за несколько месяцев до отправления флота. Скорее, посланцам пришлось отправиться из Осло в Нидарос.)[68]

Время брало свое. Безусловно, король уже не был тем ловким викингом, как в молодости. В 1066 году Харальду исполнился пятьдесят один год. По скандинавским меркам, во времена непрекращающихся военных действий, междоусобиц и болезней, он был старик, давно переживший отведенное ему время. Скальды и саги указывают, что его немногочисленные ранения не превратили его