Психология коммуникаций - Алла Болотова

Еретики и отщепенцы. Справедливости ради надо признать, что не все беды коренились в неадекватной политике флагмана. Большинство «источников зла» находилось вне контроля руководителей NTL. Расплодившиеся по всей стране центры и лаборатории тренинга не собирались следовать заветам отцов-основателей, хотя охотно прикрывались их именами и знаменами. Самой важной чертой, объединяющей все эти новоявленные тренерские группы и группочки, был их подчеркнутый антиинтеллектуализм. Он зародился вне Национальной лаборатории, был характерен скорее для адептов сензитивного тренинга и групп встреч, но со временем стал сквозить в действиях и высказываниях сотрудников самой NTL, что засвидетельствовано Брэдфордом, продолжавшим быть директором лаборатории до конца 60-х [Bradford, 1974, p. 73]. Бунт против разума, как назвал его сам Брэдфорд, проявлялся прежде всего в отказе от «занудных» процедур анализа и интерпретации событий в группе, появлении программ откровенно развлекательного характера, которые профессионалами старой школы стали именоваться не иначе, как «зал игровых автоматов». Но, наверное, самым примечательным стало стремительное распространение техник «тачи-фили» (touchy-feely или touchie-feelie), в своих крайних проявлениях вызывающих комплексы ощущений, внешне отличных от тех, которые возникают вследствие приема психоделиков или применения техник холотропного дыхания, но почти не уступающих последним по силе воздействия. «Тачи-фили» не сводятся только к «тачингу», т. е. к относительно легким прикосновениям к отдельным частям тела партнера; во-первых, под «тачи-фили» подразумевают и прикосновения к самому себе; во-вторых, помимо прикосновений-поглаживаний, к «тачи-фили» относятся также похлопывания, толчки, объятия и даже взгляды, т. е. почти все техники контактного и бесконтактного взаимодействия для демонстрации дружелюбия. Более того, этим мемом в настоящее время обозначают подчеркнуто теплую манеру общения. Нынешний президент США, Барак Обама, удостоился прозвища «тачи-фили президент».

Но источники ереси появлялись не только слева, но и справа. Под сомнение были поставлены некоторые проверенные временем и, казалось бы, незыблемые принципы. Прежде всего речь идет о размерах группы тренинга. Т-группа всегда была малой группой. Другое дело, что сами границы малой группы виделись разными тренерами несколько по-разному. Но никто и никогда в NTL не взялся бы вести группу, состоящую из нескольких десятков человек. По-видимому, первыми, кто посмели нарушить канон, были отщепенцы из Техаса Р. Блейк и Дж. Маутон. Строго говоря, отщепенцем, точнее – отщепенкой, можно назвать только Маутон, так как именно она являлась сотрудницей NTL и входила в немногочисленный в 50-е годы круг женщин, ведущих Т-группы. Но нефтяная корпорация Exxon Mobil сделала ей и Блейку предложение, от которого они не смогли отказаться. В разработанном и проведенном этой парой тренинге для лидеров и менеджеров корпорации, основной содержательной частью которого являлась ими же изобретенная «правленческая решетка», оказалось возможным привлечение в одну группу существенно большего числа участников, чем могло быть у классической Т-группы. В NTL группы такого рода поначалу получили презрительную кличку «коробочная версия Т-группы». Что никак не мешало их растущей популярности у нового поколения тренеров. И хотя это и не очевидно, но «инструментальная трансформация» Т-групп еще больше подтолкнула тренинговое сообщество к созданию идеологии и технологий организационного развития.

Затем атаке подвергся принцип «негомогенности», или «несемейственности», запрещающий проводить тренинг в группах, состоящих из хорошо знакомых людей, в частности, сотрудников одного подразделения какой-либо организации. Это требование было поставлено под сомнение, равно как и гораздо более мягкое, заключающееся в недопущении в одну группу людей, находящихся в прямом подчинении друг другу. При проведении тренингов по заказам корпораций эти запреты, особенно первый из них, нарушались сплошь и рядом. С точки зрения чистоты идеологии такое казалось недопустимым и подвергалось осуждению, так как присутствие хорошо знакомых лиц существенным образом препятствовало процессам самораскрытия. Но соображения финансового характера нередко берут верх при столкновении с какими-либо другими соображениями. Отступничество не осталось без последствий. Групподинамический тренинг и в своем классическом варианте отличался повышением напряжения у участников в связи с обсуждением различных табуированных сюжетов, но когда скелеты выпадают из шкафов под взглядами людей, рядом с которыми еще жить да жить, уровень напряжения нередко просто зашкаливает. Если на Летних лабораториях в Бетеле фиксировались только лишь сравнительно редкие случаи обострения хронических психических и психосоматических недомоганий, то в процессе проведения корпоративных тренингов с использованием «семейных» форматов дело доходило до суицидов. Руководство Chrysler посчитало проведение групподинамических тренингов на предприятии в начале 70-х годов самым худшим из того, что было сделано в это время [Highhouse, 2002, p. 8]. Впрочем, не всегда и не везде ситуация выглядела столь мрачно. Успешно проходящие в конце 60-х корпоративные тренинги в Калифорнийском отделении TRW (крупнейший производитель комплектующих для двигателей) проводились как вертикально структурированные, что означало представленность в группе всех уровней управления [Tannenbaum, Margulies, 1986, p. 328]. В любом случае следствием позитивного характера можно считать то обстоятельство, что снятие запрета на «семейственность» позволило запустить процесс создания тренингов командообразования.

Враги и оппоненты. Словосочетание «тренинг сензитивности» в качестве основного наименования групподинамических тренингов закрепилось за ними во время расцвета тренингового движения в 60-х и получило свою порцию как плюсов, так и минусов, которые всегда сопровождают растущую популярность любого явления. На первых порах плюсы преобладали. Этому способствовало созвучие названия одному из респектабельных направлений исследований социальной перцепции, сложившемуся в 30–40-е годы и известному под именем «социальная сензитивность». Под социальной, или, как ее иногда называли, интерперсональной сензитивностью, понималась способность адекватно оценивать личностные черты и эмоциональные состояния других людей, а также делать успешные прогнозы их поведения. Многими людьми тренинг сензитивности воспринимался как средство совершенствования способности правильно видеть свое социальное окружение – что нельзя было не приветствовать. И приветствовали, и кричали «Ура!», и чепчики бросали.

Но идиллия длилась недолго. Набирающее силу тренинговое движение как бы вдруг начали ассоциировать с деструктивными и тоталитарными сектами, а тренинг сензитивности был представлен в качестве одной из технологий «промывания мозгов». Здесь постарались в первую очередь конспирологически настроенные граждане, и прежде всего полковник Дж. Коулмен, представивший свою быстро обретшую популярность версию возникновения и развития тренингового движения [Coleman, 2005]. Конспирологическая версия относит зарождение тренинговой технологии к 30-м годам, местом рождения объявляется Тавистокский институт медицинской психологии в Лондоне, более известный специалистам под названием Тавистокской клиники, а отцом-основателем считается его первый исполнительный директор Дж. Риз, который якобы создал свою «человеконенавистническую концепцию» на основе опытов, проделанных над военнопленными и пациентами военных психиатрических госпиталей. Сутью подхода объявлялось стрессовое воздействие на лиц, подлежащих «перевоспитанию», посредством электрошока или психотропных веществ. При этом вспоминают, что во время Второй мировой войны именно доктору Ризу было поручено допрашивать прилетевшего в 1941 г. в Британию Р. Гесса и что во время допросов применялась психофармакология, что Гесс и зафиксировал в своем дневнике. Что касается К. Левина, то конспирологи также «отдают ему должное» и отмечают, что в его знаменитой схеме «Размораживание → Изменение → Замораживание» первая стадия нередко представляет собой не что иное, как стрессовое воздействие. Ну а тренинг сензитивности был объявлен новейшей для того времени технологией «промывания мозгов». Возможно, что усилия конспирологов и не привели бы к каким-то серьезным последствиям, если бы они не были поддержаны консервативными клерикальными кругами и столь же консервативно настроенными школьными учителями и, в еще большей мере, школьными администраторами. Озабоченность и первых, и вторых, и третьих вполне понятна, так как в борьбе за умы и души людей церковь и школа обрели нового конкурента в лице тренингового движения. Мало того, и в церковном, и в школьном сообществах тренинг сензитивности обрел горячих сторонников в лице новаторски настроенных священников и учителей, что не могло не восприниматься ревнителями традиций иначе, как появление «пятой колонны» в своей среде.