Ночная смена - Dok

Связываюсь с Николаичем.

— Раненые готовы к эвакуации. Что у вас?

— Прекратили преследование. Одного добили. Второй утек. Сварщик с вами?

— Нет, он же за группой побежал.

— Черт…

— И этот, Михин отец тоже утек — побежал в направлении Центрального парка.

— Да что же это за балаган-то с самодеятельностью! Ладно, его телефон у меня есть — уточните — вроде бы сварщик на связи был с МЧС — они с водилой нашего «Хивуса» точно по мобиле разговаривали.

— УАЗ наверху — без бензина.

— А тот, что до берега доехал?

— В дырках, но полностью исправен. Плавучий госпиталь можно отправить в Кронштадт?

— Можно Машку за ляжку…

— Ясно. Разрешите отправить.

— Сопровождать кто будет?

— Считаю, что водителя и врача из спасенных хватит.

— Отправляйте.

— Они сейчас трофеи собирают.

— Гляньте, что они надыбают. Если что ценное — отбирайте.

— Принято.

— После того, как отправите — возвращайтесь сюда, на перекресток. Мы сейчас уже там будем.

— Что, кого-то зацепило?

— Нет, все целы, но пара стрелков лишними не будут. Подозреваю, что убежавший к нам гостей притащит. А нам тут есть на что внимание обратить.

Виктор проснулся как-то сразу. В бункере тяжело пахло кровью от сваленных в углу мешков. Припахивало еще чем-то, не очень аппетитным, но Витя предпочел этого не замечать. Ирки уже не было рядом и, высунувшись из люка, он увидел, что она ковыряется в том мясе, которое они не успели еще срезать с костяка.

Вчерашний азарт кончился, начался отходняк. К тому же удачливый охотник отчетливо понял, что скоро станет тепло и все эти мешки с десятками килограммов мяса, на которое ушло до черта соли, сахара и приправ — придется банально закопать, потому что протухнет солонина.

Вяло ковыряясь ножом, который вертелся в одеревеневшей после вчерашней работы руке, Виктор лихорадочно думал — что делать? Чернышевский нафиг, с Белинским — мелькнуло у него в голове.

— Ирк, что скажешь, как нам лучше мясо сохранить? — неожиданно спросил он подругу.

Ирка сдула прядь волос — но та осталась на месте, прилипнув к потному лбу — и незамедлительно сказала:

— Я считаю — ледник надо делать.

— Ледник?

— Ну да, погреб со льдом.

— Откуда я тут в лесу погреб возьму! Да еще со льдом!

— Погреб придется вырыть. А лед привезем — тут же озерцо есть недалеко.

— Хренасе, недалеко! Пять километров бездороги.

— Ну, иначе не знаю…

Набив еще пяток мешков — причем Витя краем глаза увидел, что Ирка сыплет соль и прочие приправы, явно страдая, он понял, что не верит подруга, что это мясо будет съедобным… А работа мясника — хуже чем у грузчика оказывается… Жиловщик это называется вроде… Рука уже как чужая. Не хватает по своему мясу секануть… На мясокомбинатах-то перчатки кольчужные выдают…

Ничего другого, кроме как ледник так в голову и не пришло. Взяв лопату, Виктор опять задумался — где его рыть. Если рядом с бункером — мухи задолбают. Запах уже есть, вряд ли ослабеет. Оттартать мясо подальше — тоже нюанс — опять значит грузить, а перекидывать эти мешки снова очень не хотелось.

Опять же неизвестно, что за зверье полезет…

Виктор отошел метров за двести и в теньке на склоне холмика наметил контуры квадратного погреба. Воткнул лопату в землю и начал рытье…

Через час он незначительно углубился в землю, но уже взмок. Еще хорошо, что с этими чудиками таскался — подумал Витя — если б не коп — уже сдох бы с непривычки, а так куда ни шло. До вечера яму вырою. Доски есть — они сырые и гнутые, но тут пойдут. Значит, еще колы вырубить для распора. И за льдом. Лед можно будет бензопилой резать… Правда можно вместе с бензопилой под лед улететь — хреноватый сейчас уже лед… А везти на чем? В мешках в УАЗе? Засру весь УАЗ… Сани бы надо…

Тут он немного опомнился. — Какие нахрен сани? Еще лошадку, конюшню, баньку, сарайчик с амбаром, хлев с коровкой и свинкой, курятник… Это ж бля цельный хутор строить… Домик в деревне… А Ирка уже мечтала вслух о бане… Чистоплюйка. Не, из города все эта поеботина смотрелась куда как симпатичнее, романтичнее и героичнее…

С трудом сплюнув — рот пересох — Виктор прошелестел сам себе — Перекур!

Воткнул лопату и пошел к Ирке.

Боевая подруга билась насмерть. Видно было, что у нее тоже руки болят, но она свирепо шипя сквозь зубы, пластала и пластала куски мяса.

— Погодь. Давай хоть чаю попьем.

Она обернулась, посмотрела как-то нехорошо и ответила:

— Если сейчас оторвусь от этого занятия — потом уже не смогу взяться. Пальцы не гнутся и руки болят сильно.

— Хрен с ним. Мы всяко полтора — два центнера уже накрошили. Больше не осилим. Да и соль еще пригодится.

— Да жалко же… Когда еще повезет.

— Живы будем — повезет. А так я скоро сдохну. Руки отваливаются.

— Ладно. Чай на дрючке вскяпитим?

— Ага. В бункере-то жару устраивать не охота.

Попили чаю, вскипятив его на костерке — пока Виктор делал бункер и закладки — тайники тут разбивался лагерь из палаток. Теперь тут осталось кострище с рогульками да шалаш — склад бракованных досок и другой строительной всячины.

Прикинули, что делать дальше.

Получалось, что надо копать — и никак от этого занятия не открутиться. Все тайники — закладки еще были полными. Пустой — на всякий случай — Виктор сделать в то, спокойное время не догадался.

Прикинули объем солонины. Прикинули, как ее размещать, чтоб переворачивать было можно. Прикинули, сколько надо будет привезти льда.

Немного ужаснулись объему работы…

И пошли копать. Виктор — ледник, а Ирка — яму под недогоревшую требуху лося.

Водила «Хивуса» действительно знает номер телефона сварщика. Побурчав насчет расходов, звонит, но безуспешно. Занято — и все тут. На всякий случай записываю себе этот номер. Заодно обмениваемся номерами с водителем. Смотрим — не осталось ли на галоше чего-либо, что понадобится нам здесь. Но все наше добро — на второй галоше, той, которая сейчас стоит поодаль и винтовкой Ильяса контролирует весь склон парка.

Спрашиваю — когда собирается связываться с Кронштадтом? Водила обижается всерьез — он уже предупредил о наличии раненых, уточнил, какая нозология будет им доставлена. Не ребенок, дело свое знает.

Машины уже они осмотрели, собрав все, что подвернулось — и сейчас тараканят трофеи на свои галоши. Невелики трофеи, честно говоря. Слили бензин, сняли аккумуляторы, разжились домкратом и парой огнетушителей. Какая-то одежка, одеяла — замечаю, что лежащих на полу «Хивуса» раненых заботливо укутали потеплее.