Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В тебе появилась какая-то тайна!– тоскливо проговорила мать и снова обняла дочь.
– Одним секретом я поделюсь,– довольно призналась София.
– Да? У меня сердце не выдержит до дома. Не пугай меня!
– Что ты, что ты!
София бережно погладила мать по щеке и потерлась носом о ее кончик носа. Этот по-детски трогательный жест отозвался теплой волной в груди Хелен. В ответ она с любовью пощекотала дочь.
Они медленно пошли в сторону автобусной остановки.
– Скорее рассказывай, у меня веко начало дергаться от напряжения,– попросила Хелен.
– Мама,– София гордо выпрямилась и намеренно сделала паузу, усилив торжественный момент,– я почти студентка университета Хьюстона! В августе следующего года я стану первокурсницей факультета «Управление информационными технологиями». Представляешь, как мне повезло?!
Лицо Софии сияло от предвкушения будущих событий и наслаждения собственным успехом.
– Удивительно!– настороженно задумчиво проговорила мать.– Это мне что-то напоминает… А разве ты не закончишь колледж? Тебе ведь почти два курса осталось?
– Все решено на высшем уровне!– ликующим голосом ответила София.
Заметив некоторое волнение на лице матери, она остановилась и, взяв ее пальцы в свои, огорченно спросила:
– Ты не рада?
Хелен опомнилась и тут же улыбнулась, а в глазах промелькнула радостная и непонятная тревога.
– Мам, ты чего?!
– Брайан тоже поднялся очень быстро. У меня умные, талантливые дети… Только вот не поведет ли тебя твой успех по тому же пути, что и мистера Кроу?
Улыбка медленно сошла с лица Хелен. София оторопела от неожиданного предположения матери. Она мягко пожала ей руку и уверенно сообщила:
– Ты думаешь, мне понравится корявая надпись на надгробье «София Дьюго. Скончалась от несчастного случая», в то время как я буду разгуливать по Хьюстону и радоваться жизни?
Хелен отстранилась от девушки, взглянула на серьезное выражение глаз дочери и горько усмехнулась.
– Я хочу просто жить, работать, быть счастливой, успешной, как многие. И для этого совершенно не обязательно быть официально мертвой,– уже с иронией добавила София.
– Это верно!– поддержала Хелен, и они одновременно бросились к автобусу, который уже давно стоял на остановке и теперь закрывал двери.
***
Отец встретил Софию непривычно приветливо и радушно. Сердечные объятия и поцелуи, чрезмерная заботливость и небывалая заинтересованность успехами сбили Софию с толку. Она пыталась дать объяснение несвойственному проявлению характера отца, вопросительно оглядывалась на мать, кивала Милинде, но так и осталась в замешательстве от его поведения.
Ничто не могло испортить душевности этого вечера, если бы Хелен с гордостью не похвалилась семье о поступлении дочери в университет. София мгновенно ощутила накал атмосферы, и все странное, но приятное поведение отца испарилось. Словом, он проявил свое обычное пренебрежительное отношение к дочери-бунтарке.
Когда и София подтвердила свой перевод и твердое намерение остаться в Хьюстоне, радостные лица остались только у Хелен и Милинды. Над Ланцем же не хватало лишь черной тучи, потому что глаза его почти метали молнии. От его агрессивно-недовольного возгласа София непроизвольно втянула голову в плечи и ощутила непреодолимое желание скорее вернуться в Хьюстон.
Хелен молчаливо извинялась перед дочерью, не отводя виноватых растерянных глаз, пока Ланц произносил, а точнее выкрикивал обвинительную тираду, укоряя дочь в безответственности, отсутствии любви к своим корням и уважении к родителям. Затем он перешел на критику городских нравов, которые отвратительно повлияли на характер Софии и сделали из нее чуть ли не бездушного робота.
София была потрясена резкой переменой в настроении отца, но, к своему удивлению, терпеливо и сдержанно выслушала все его претензии.
– Ты закончишь колледж. Что тебе еще надо? Теперь пора подумать о семье!
В гостиной стояла мертвая тишина. Никто не возражал, не пытался успокоить отца. Ланц, осознав, что ведет себя слишком агрессивно и необдуманно, неловко кашлянул и нервно оглянулся на лица родных. Натянутая улыбка не спасла положение. Вернуть тепло и радость встречи не удалось.
– Ну… это я так… Погорячился немного.
Ланц виновато покосился на жену, мельком взглянул на Софию и расстроенно вздохнул. Сурово сдвинув брови, Хелен сердито смотрела на мужа, напряженно перебирая в пальцах кисти шали на плечах. София же, сложив руки в замок и подперев ими голову, невозмутимо, почти с каменным лицом наблюдала за пальцами матери.
Не получив ответной бурной реакции, особенно от Софии, Ланц остыл и дружелюбным тоном пробормотал:
– Софи, хочешь – пойдем посмотрим на жеребенка Джинжер? Родился неделю назад.
– Спасибо. Я пойду одна. Я помню, где ее загон,– проговорила София, выделяя каждое слово особой интонацией.
– Да, сходи, а потом поужинаем. Хелен, дорогая, что у нас на ужин?– с кривой улыбкой сказал Ланц.
– Ужин готовила Милинда,– сухо ответила жена.
«Я уже сыта!»– хотела было ответить София, направляясь к выходу из гостиной, но сдержала порыв.
Следующие два дня до Рождества сгладили напряженные отношения между Ланцем и Софией предпраздничной суетой. Ланц вместе с Милиндой и Джеком украшали сад гирляндами, Хелен с Софией заготавливали продукты к рождественскому ужину. Все были охвачены заботами, которые морально сплачивали и настраивали оптимистически.
Однако же интуитивно София чувствовала настороженность отца, нервозность, не относящиеся к его недавнему срыву. Но Хелен и Милинда как будто ничего не замечали. Тогда и София решила, что приписывает отцу лишнее, и понемногу успокоилась.
Однако тревожные мысли, которые она отгоняла прочь, с неумолимым упорством настигли ее в утро накануне Рождества. Как и было заведено в доме Дьюго, Лин и София стали выкладывать подарки под елкой уже с утра, чтобы любоваться ими целый день и предвосхищать открытие.
Разложив привезенные подарки в нужном порядке, София уступила место сестре, присев у окна. В этот момент она заметила, как во двор вошли несколько работников фермы, неся в руках тяжелые свертки. Под руководством Ланца они понесли их на задний двор. От беспокойного любопытства София оставила сестру, пересекла гостиную и вышла на веранду с другой стороны дома.
В саду у беседки уже были расставлены столы, стулья, и работники собирались натягивать палантин, создавая заслон от знойного солнца. Смутное и странное чувство не покидало девушку, раздражая своей беспредметностью и неприятным давлением где-то за грудиной.
– Мама, ты не знаешь, что задумал отец?– поинтересовалась она,
