Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В воздухе повисла тяжелая пауза. Все трое замерли, каждый переживал свою личную трагедию. Потом Дьюго вдруг громко вздохнул и сел за стол.
– Агент, который ведет наши дела, не платил налоги два года и прикарманил большую часть дохода,– посчитал нужным объясниться Ланц.– Его вина недоказуема, но больше некому… Здесь ничего не поделаешь. Или свадьба, или банкротство! Чем-то надо жертвовать.
– Жертвовать!– воскликнула София, сдавленным от возмущения голосом. Это слово лезвием прошлось по сердцу.– Жертвовать! Я что – овца, чтобы мною жертвовать?! И что это за история с налогами? Я тебе не верю! Ты всегда был подлым обманщиком!
Хелен шагнула в сторону дочери и протянула к ней руки, чтобы успокоить. Но девушка резко отстранила от себя мать и, скрестив руки на груди, презрительно усмехнулась в лицо отцу:
– Что, решил меня укротить таким способом? Тебе покоя не дает моя свобода, мои успехи в Хьюстоне, да? Нужно втоптать меня в грязь, унизить и сделать такой же несчастной, как и маму? Какой же ты подлый!
Хелен закрыла свое лицо ладонями и заплакала. София с силой рванула стул, преградивший ей дорогу к выходу, и вне себя от злости покинула столовую.
Хелен затихла. Через минуту она открыла лицо и дрожащим голосом проговорила:
– Это правда?
Ланц, раздраженный выходкой дочери, нервно махнул рукой.
– Те люди, о которых ты спрашивала, – это были налоговые инспекторы. Виннигер и Аркет. Мисс Аркет была так великодушна, что дала шанс исправить положение. Все готово, не хватает только свидетельства о браке совершеннолетней дочери.
– Пресвятая Мария, Ланц, я ничего не понимаю. Как ты мог скрыть это от меня? Я, конечно, ничего не смыслю в юридических и финансовых вопросах, но ты же отец. Как ты можешь использовать свою дочь и этого парня? Разве больше нет другого выхода?
– На помойку, дьявол!– вспылил Ланц.– Хелен, ты совсем глупая? Аркет – грамотный человек, специалист. Она все разложила по полочкам… Что такого случится, если София выйдет замуж за Криса? Тем более что парень давно любит ее. А она нос воротит! Ишь, гордячка нашлась!
Его голос почти перешел на крик в порыве доказать собственную правоту и безысходность положения.
– Что случится?– эхом повторила жена.
Хелен почувствовала, как все ее существо противится самой мысли о насилии над волей дочери, умалению ее прав и желаний. Ее собственные воспоминания о молодости встали перед глазами, и сердце сжалось от обиды и тоски по себе – твердой и решительной, по себе, когда-то счастливой и самонадеянной. Нет, Хелен не сожалела о прошедших годах, боялась сожалеть, умело пряталась и хранила свой семейный очаг. И все же никогда не желала такой судьбы своим дочерям. Она подавленно кусала губы и бесцельно водила пальцем по краю стола.
Дьюго остыл, но не отказался от собственного плана.
– Должен быть другой выход,– глухо проговорила Хелен.
– Опять ты за свое!– проворчал Ланц.– Я говорю, что нет другого выхода. Нет! И не пытайся меня отговорить!
– Мы можем попросить помощи у кого-нибудь?– не уступала Хелен, только чтобы оградить Софию от участия в этом деле.
– У тебя есть другой источник дохода? Или ты думаешь, соседи одолжат нам пару сотен тысяч?– не сдержав эмоции, грубо выпалил Ланц.
Хелен холодно глянула на мужа и сгоряча выкрикнула:
– Ты вообще о дочери думаешь? Она не какая-нибудь вещь! Ты хочешь испортить ей жизнь, как и…
Тут Хелен одумалась и, прикусив нижнюю губу, отвела глаза и отвернулась к окну.
– Продолжай!– настойчивым и гневным тоном бросил Ланц.– Ты хотела сказать – как и тебе?
– Ланц, я не это хотела сказать…
– Отчего же?!
– Перестань паясничать!
– Замочи!– взревел Дьюго и вскочил на ноги.– Ты всегда заглядывалась на этого докторишку, всегда его любила, всегда сравнивала меня с ним. А как же я, Хелен? Я, который дал тебе все, чего у тебя не было – дом, детей, покой? Чем это я испортил твою жизнь? Тебя никто силой не тянул под венец, ты дала согласие, помнишь?
Хелен оглянулась. Ланц нервно взъерошил затылок пальцами и так крепко сжал челюсти, что ему самому стало больно. Жилки на лице так и задергались. Он гневно глянул в лицо жены и неожиданно резко, со всей силы ударил кулаком по столу так, что в воздух взлетел поднос с посудой, и раздался звон бьющегося стекла. На глазах Ланца появились слезы. И то ли от жалости к себе, то ли от бессилия он отчаянно проговорил:
– Чем же я испортил тебе жизнь, Хелен? Я так любил тебя, дьявол!
Хелен замерла от переполнивших грудь чувств вины, досады, обиды и безнадежности. Слезы жгли глаза, и хотелось разрыдаться и вдоволь наплакаться на чьем-то заботливом плече, в чьих-то трепетных объятиях.
Ланц долго рассматривал лицо жены, затем отшвырнул стул в сторону и тяжелыми шагами, все еще сжимая кулаки, направился прочь из гостиной.
– Ланц,– сдавленным от наступающих слез голосом выговорила Хелен,– я не хотела… Ланц…
И слезы хлынули, оставляя темные потеки туши на щеках… Она злилась, что потеряла контроль над собой, чувствовала себя виноватой перед детьми, что они не имели чуткого, заботливого и благородного отца, за неоправданность надежд Ланца, сожалела об утраченном времени, о часах проведенных в слезах и жалости к самой себе, в тоскливом томлении по единственно близкому человеку, который и по сей день вызывал волнующий трепет в груди.
Хелен опустошенно опустилась на колени и бессильно прислонила голову к шкафу. До безумия хотелось рыдать, в исступлении разбить все, что попалось бы под руку, выкричаться, выпустить на волю скопившуюся досаду и раскаяние, но что-то комом встало в горле, сковало тело, не было сил даже всхлипнуть. Слезы крупными каплями катились по щекам и падали на ладони, запястья и голые колени.
***
Ланц вышел на веранду и издалека кивнул приунывшим гостям. Крис и Джек сидели в беседке. Ланц выпрямился, создавая видимость спокойствия и решенной проблемы, и прошел к столу.
Хенрик Маузер подмигнул хозяину поместья и иронично заметил:
– Твоя дочь несколько резка и…
– Диковата,– продолжил Дьюго.– Да уж. В кого она унаследовала эти качества? Ни одна женщина в роду Дьюго не была так спесива, как София.
– Некоторым мужчинам нравятся строптивые женщины,– кашлянул Маузер.
– Да кому такое понравится? Каждую минуту, как на пороховой бочке. Ничего,
