Девочка и луна - Марк Лоуренс

— Монахини? — Турин оглядел вновь прибывших. У многих из них волосы были распущены, как у Мали и Куины. — Послушницы?

Во главе их шагала монахиня ростом с Турина, женщина с голубыми глазами, такими бледными, что ее можно было принять за икта. Она была стара, может быть, лет пятидесяти, но шрамы, пересекавшие ее руки и лицо, намекали на уроки, преподанные ей годами.

— Госпожа Меч из монастыря Сладкого Милосердия, — прошептала Мали.

Куина подошла и встала у другого плеча Турина:

— Сейчас ты кое-что увидишь.

Из рядов пеларти вышел худощавый мужчина неопределенного возраста. Его начищенный нагрудник и толстые меха намекали, что он их глава. Багровый шрам тянулся от черной заросли его бороды к уголку левого глаза. В правой руке он держал небольшой железный щит, в левой — изогнутый клинок в половину его роста. Он окликнул монахиню на языке, который не был ни языком севера, ни языком Коридора.

— Нет, — ровным голосом ответила Госпожа Меч. — Уходите, пока еще можете.

Мужчина усмехнулся и ответил более резким тоном, указывая на дюжины воинов вокруг него. Многие держали наготове копья. У некоторых были подняты луки, стрелы наложены на тетивы.

— Предок учит нас любить, и еще тому, что все мужчины и женщины — наши братья и сестры. — Монастырская преподавательница боя стояла рядом с двумя другими монахинями в красных рясах. За ними стояла дюжина послушниц примерно того же возраста, что Мали и Куина, две были немного выше Турина и более крепкого телосложения, хотя что-то в их лицах говорило о том, что они могли быть герантами одного возраста с остальными. — Предок учит любви, но мы несовершенные сосуды, и, к своему стыду, должна признаться, что хочу сразиться с вами. Так что, пожалуйста, забирайте своих раненых и уходите. Моя душа и так достаточно запятнана.

Мужчина рассмеялся и пролаял команду. Звякнул лук, и в то же мгновение в руке Госпожи Меч оказалась стрела, не пронзившая ладонь, как у Турина, а захваченная, удерживаемая в нескольких дюймах от ее горла. В следующее мгновение еще больше лучников выпустили стрелы, и копья рассекли воздух. Монахиня двигалась, как Куина, но быстрее, каким-то образом поглотив расстояние между собой и врагом, как будто это был один шаг. Копья и стрелы не попали в цель — отклоненные, разбитые, поверженные в воздухе, — и женщина оказалась среди пеларти, в кружащемся танце смерти, прерываемом яркими брызгами крови и прерывистыми криками. Две Красные Сестры последовали за ней, едва ли менее смертоносные.

43

Куина и Турин

— ВЕННА! ЧТО ВЫ здесь делаете? — Куина погналась за светловолосой послушницей, которая шла позади трех монахинь.

— Сбежали до того, как появилась инквизиция. — Венна сосредоточилась, подняв меч, готовая срезать шальные стрелы с воздуха или вступить в бой с любым пеларти, который пройдет мимо Красных Сестер.

— Мы ушли, чтобы помочь Госпоже Меч расследовать смерть Госпожи Путь, — сказала Хеллма, возвышаясь рядом с ней.

— Официально, — добавила Ниом, темные волосы развевались, когда она быстро, как молния, пригнулась, чтобы добить раненого пеларти, лежавшего на земле.

— Где Яз? — Это от Галли. Тощая послушница была единственной из них, кто выглядел испуганным, ее длинные мышиные волосы были в беспорядке и забрызганы грязью.

— Галли! — Кола с силой геранта отшвырнула мышастую девочку в сторону, когда женщина-пеларти бросилась на них с поднятым копьем. Венна нырнула вперед и в сторону, полоснув пеларти по бедру.

С ГОСПОЖОЙ МЕЧ и двумя Красными Сестрами впереди отряд монастыря прочертил глубокую линию в рядах пеларти. Вскоре послушницы начали вступать в бой с наемниками, рассыпавшимися по флангам атаки трех монахинь. Турин почти ничего не знал о сражениях, но видел, как воины Сломанных тренируются в ледяных пещерах, и мог сказать, что здешние наемники были гораздо более смертоносными. В отличие от Сломанных, пеларти были ветеранами сражений не на жизнь, а на смерть с вооруженными врагами, и даже обучение в монастыре не могло этому полностью научить. Однако среди послушниц было гораздо больше герантов, хунска и марджалов. Их врожденные таланты в сочетании с трансом безмятежности, в котором они сражались — и годы неустанных тренировок под бескомпромиссным оком Госпожи Меч, — означали, что даже эти наполовину законченные монахини могли постоять за себя. Какое-то время, по крайней мере.

Одна девушка сражалась, окутанная острым дымом тьмы. Другая, с рыжими волосами, выбритыми почти до кожи, взрывала фонари пеларти и заставляла яркие спирали огня сворачиваться вокруг тел мужчин, причем она контролировала огонь-силу лучше, чем Турин. Куина следовала за ней, несмотря на то, что ей было велено держаться подальше, и без малейшей щепетильности перерезала горло раненым пеларти — то, что не мог сам Турин.

Мали осталась рядом с Турином, и к ним присоединился Теус, с усмешкой наблюдавший за резней.

— Мы оба однорукие, — заметила Мали.

— Позволь мне. — Теус потянулся к стреле, все еще пронзавшей ладонь Турина.

Турин отдернул раненую руку, но слишком медленно, чтобы помешать Теусу поймать окровавленное древко.

— Не продергивай стрелу до конца! — крикнула Мали. — Они намазывают что-то на перья. Рана загноится!

Теус закатил глаза и схватился за оба конца.

— Сожми зубы. Это будет больно. — Он немного просунул древко обратно в ладонь, без предупреждения поднял колено и переломил его. Прежде чем крик Турина успел вырваться наружу, Теус выдернул сломанную половинку, все еще пронзавшую его руку. — А теперь за работу!

Режущая боль в ладони Турина лишь на несколько вдохов затмила боль в голове. Голова, казалось, могла бы расколоться, если бы он хоть немного надавил на нее своей лед-работой, но он прищурился на битву и начал толкать любого пеларти, который выглядел так, будто одерживал верх над послушницей. С Красными Сестрами это было невозможно: любая стычка заканчивалась еще до того, как начиналась. Троица убийц шла через битву так, как будто она принадлежала им. Да и с послушницами было непросто определить, кто находится в непосредственной опасности, особенно для его неискушенного глаза. Но некоторые случаи были очевидны. Мужчина с топором навис над незащищенной спиной светловолосой девушки. Возможно, другая послушница могла бы ее спасти, но Турин толкнул мужчину под удар меча ближайшей женщины и избавил эту гипотетическую другую послушницу от лишних хлопот.

Битва бушевала, кровавая и уродливая, несмотря на грациозность Госпожи Меч и ее сестер. Какое бы мастерство ни демонстрировалось, конечным результатом всегда была смертельная рана, и, по мере продвижения, монахини оставляли за собой кровавый след. Одна из послушниц, рыжеволосая герант, тоже упала,