Девочка и луна - Марк Лоуренс

— Это ты, Теус? — снова спросила Мали.

И, не говоря ни слова, пес медленно кивнул.

Позади него последний из пеларти рванулся и бросился бежать.

МАЛИ ПОЧУВСТВОВАЛА ЭТО первой. Две выжившие монахини помогали послушницам перевязывать их раны, когда Мали прекратила попытки одной рукой помочь Куине справиться с порезом от копья в боку и встала лицом к туннелю, по которому они добрались до бывшего храма.

— Она идет.

— Яз? — спросил Турин.

Кивок.

— Тогда лучше быть готовым идти. — Турин заставил себя подняться на ноги, опираясь на секцию колонны в качестве опоры.

Куина, с наполовину перевязанной раной, вернулась к троице послушниц, лежавших в дальнем конце комнаты, каждая на спине, сложив руки на груди. Турин бросил взгляд на темный туннель, где Мали высматривала Яз, а затем направился к Куине.

— Твои друзья? — Ему все еще было тяжело осознавать, что для нее прошел месяц, в то время как он сделал два шага к время-звезде. Он верил в это, но не мог прочувствовать.

Куина кивнула, сжав губы в бледную линию, слезы прорезали две чистые дорожки сквозь брызги крови на ее щеках. Не решаясь говорить, она указала сначала на самую большую послушницу по имени Кола, а затем на худенькую девушку с длинными каштановыми волосами, липкими от темной крови с том месте, где топор попал ей между шеей и плечом. Куина издала звук, который мог быть именем или прерывистым всхлипом:

— Галли.

— Мне жаль. — Турин положил руку ей на плечо. Он знал достаточно и понимал, что не может сказать ничего, что бы ей помогло.

— Здесь! — крикнула Мали из устья туннеля, но, когда Турин посмотрел, он ничего не увидел.

Мгновение спустя в свет рассеянных фонарей вышел Эррис, туннель позади него все еще был темным.

— Яз идет. Ей нужен четкий путь. — Он оглядел кровавую бойню, его лицо посуровело. — Вы знаете дорогу?

Госпожа Путь встала:

— Сотня пеларти пришла сюда, чтобы остановить нас. Если они пришли из ковчега, тогда у нас есть след.

— Да, — сказала Куина. — Или, по крайней мере, Яз видела дюжины из них, ожидающих там. — Она сделала паузу, выглядя обеспокоенной. — Я надеюсь, что это та же самая группа, а не еще одна, ожидающая нас.

Железный пес сомкнул оскаленные челюсти и потопал к заднему выходу, из которого появились пеларти.

— Теус? — спросил Эррис, вопросительно приподняв бровь.

— Теус, — кивнул Турин.

Резкий, колеблющийся свет прорезал темноту позади Эрриса.

— Лучше отойти подальше — она идет. — Он окинул взглядом послушниц, прежде чем подойти к Госпоже Меч. — Нам нужно защитить спину Яз. Она уязвима для копья пеларти или любого, кто нападет на нее с достаточно дальнобойным оружием.

Монахиня одарила его стальным, оценивающим взглядом, а затем резко кивнула.

— Сестринская Башня. — Она указала на боковой коридор. — Подождите, пока Яз не пройдет, затем следуйте за ней. Если кто-нибудь на нее нападет — убейте их. Не отступать. — Она перевела взгляд на Эрриса: — Послушницы пойдут с вами.

На мгновение показалось, что кто-то из послушниц может запротестовать, но никто этого не сделал, даже забрызганная кровью блондинка, одна из немногих, чьи глаза все еще горели тем же нетерпением, как и тогда, когда Госпожа Меч впервые повела их в бой. Нахмурившись, Мали начала пересекать зал, чтобы присоединиться к своему классу.

Куина переводила взгляд с Турина на послушниц, собравшихся для Сестринской Башни, по-видимому, не уверенная, распространяется ли на нее приказ Госпожи Меч, и точно так же не уверенная, кому она предана. Турин хотел попросить ее остаться, но почему-то во рту у него пересохло, и он не смог произнести ни слова.

КУИНА ПОЧУВСТВОВАЛА НА себе взгляд Турина. Она хотела, чтобы он сказал ей остаться, но вместо этого он просто стоял там, казалось, борясь со своими сомнениями. Ее взгляд снова остановился на трех мертвых послушницах. Кола была так свирепа в битве, а Галли так напугана, но умирали они похоже: сперва ошеломление, потом одиночество и уход. Куина хотела быть с Турином, а не с зеленоземельцами. Даже если они не смогут спасти друг друга, она хотела бы быть в конце с ним.

— Я пойду с Эррисом, Турином и Теусом. Именно для этого мы и пришли в Коридор. Возможно, в то время мы этого не знали. Но это так. — Она снова посмотрела на Мали. — Как и Мали. Она оставила свою кровь на льду, Госпожа Меч. В этом она одна из нас. Кроме того, она нам нужна. — Она встретилась взглядом с монахиней, ее тон был уважительным, но она позволила своей решимости отразиться на лице, пообещав сражение, если не добьется своего.

Госпожа Меч опустила приподнятую бровь и мрачно улыбнулась.

— Пусть это будет на твой страх и риск, Послушница Куина. Ты необучена и в некотором роде обуза. Но первосвященница объявила тебя благословенной, и поэтому, если ты потребуешь этого, я дам тебе достаточно веревки, чтобы повеситься. Пожалуйста, используй ее для другой цели. — Монахиня повернулась лицом к Мали. — Послушница Малиайя, ты доказала, что моя старейшая подруга была права в своем последнем суждении. Сестра Сова сказала, что ты, моя дорогая, грозная сила природы, и хотя Предок иногда может говорить через всех нас, здесь, внизу, именно через тебя Предок говорит громче всего. Не сомневаюсь, что ты сыграешь первостепенную роль, когда мы столкнемся с тем, что ждет нас впереди.

— Тогда мы договорились. — Эррис склонил голову в знак благодарности, а затем указал остальным идти за собакой.

Куина хотела спросить, как Яз справляется, нужна ли ей помощь, что она может сделать, но край объединенной ауры корабль-сердец задел ее разум, и, внезапно, она последовала за Теусом. Какие бы стрессы и напряжения ни накладывал на Яз груз забот, та должна была нести их в одиночку. Некоторые тяготы можно взвалить только на одну пару плеч, точно так же, как некоторые обиды никогда нельзя разделить, а некоторые заботы нужно переносить молча.

ТУРИН НАБЛЮДАЛ, КАК Яз двигается позади них, окутанная светом звезд, неприступная, уникальная. Она была возвышена своим даром и навязанной ей судьбой, поднята до уровня, который был одновременно и больше, и меньше человеческого. Было трудно думать о ней как о девушке, которая упала в его мир или которая вытащила его из него в свой. Было трудно даже смотреть в ее сторону. На нее возлагалось так много надежд, даже если миллионы людей, которые могли бы пострадать, не знали ни ее имени, ни даже того, что она существует.