Избавитель. Том 2 (СИ) - Соколов Макс

Лиша чувствовала присутствие демонов за световым кругом. Завороженные, они раскачивались в такт музыке и медленно следовали за Рожером.

— Лучше бы напали, — заметила Уонда. Она держала наготове лук со стрелой.

— Чудно́ это, — согласился Гаред.

К полуночи они добрались до домика Лиши на окраине Лощины, спрятали самый ценный груз и отправились дальше сквозь тьму.

В поселке и раньше не хватало места, а теперь стало во много раз хуже. Беженцы из Лактона прибыли не с пустыми руками. Они захватили палатки, защитные круги и крытые фургоны с припасами, но выплеснулись за пределы поселка почти по всему периметру, ослабив великую метку.

Лиша повернулась к Гареду и Уонде:

— Найдите остальных лесорубов. Селение нужно очистить. Чтоб ни одной палатки или повозки в десяти футах от великой метки, иначе подземники начнут шастать по улицам.

Воины удалились.

Затем она обратилась к Рожеру:

— Найди Смитта и Джону. Нужно собрать совет. Мне плевать, если они спят.

Рожер кивнул:

— Полагаю, можно не спрашивать, где ты будешь.

Он соскочил с телеги и накинул капюшон меченого плаща. Лиша повернула телегу к лечебнице.

Джардир поднял взгляд, когда в тронный зал вошел, хромая, Аббан.

— Смотрю, ты приободрился, хаффит.

Аббан поклонился:

— Весенний воздух придает мне силы, Шар’Дама Ка.

Ашан, находившийся подле Джардира, презрительно хмыкнул. Джайан и Асом держались поодаль, уяснив, что лучше не третировать Аббана в присутствии отца.

— Что тебе известно о Лощине Избавителя? — спросил Джардир, не обращая на них внимания.

— Тебе нужен Меченый?

Ашан бросился на Аббана и схватил его за горло:

— Откуда ты узнал это имя, хаффит? Если ты опять подкупил най’дама, я…

— Ашан, хватит! — крикнул Джардир, глядя, как Аббан задыхается и вяло сопротивляется.

Дамаджи не спешил исполнить приказ, и Джардир не стал повторять. Он пнул его в бок. Ашан грохнулся на полированный каменный пол.

— Ты ударил меня, своего верного Дамаджи, из-за хаффита, пожирателя свинины? — неверяще спросил Ашан, переведя дух.

— Я ударил тебя за то, что ты ослушался приказа, — поправил Джардир.

Он обвел взглядом собравшихся в зале: Альэверака и Маджи, Джайана и Асома, Ашана, Хасика и даже стражников у дверей. Лишь Инэвера, раскинувшаяся в прозрачных одеждах на ярких шелковых подушках рядом с троном, избежала его внимания.

— Я устал от этих игр. Слушайте и не говорите, что не слышали: следующего, кто посмеет без разрешения ударить человека в моем присутствии, я убью.

Аббан расплылся было в ухмылке, но Джардир повернулся к нему, сверкая глазами.

— Что до тебя, хаффит, я вырву тебе правый глаз и затолкаю в глотку, если еще раз ответишь вопросом на вопрос.

Аббан побледнел. Джардир гневно подошел к трону и плюхнулся на него.

— Откуда ты узнал о том, кого зовут Меченым? Дама пришлось с пристрастием допрашивать священников чинов, чтобы вырвать его имя.

Аббан покачал головой:

— Избавитель, чины только о нем и говорят. Сомневаюсь, что допросами можно узнать больше, чем парой ломтей хлеба или добрым словом на улицах.

Джардир нахмурился:

— И что, по слухам, он действительно в Лощине Избавителя?

Аббан кивнул.

— Что ты знаешь об этом селении?

— Еще год назад оно называлось Лесорубовой Лощиной. Небольшой поселок во владениях герцога Энджирса. Местные жители валили лес на доски и дрова. Возить лес через пустыню накладно, и я не имел с ними особых дел. Хотя одна зацепка у меня все-таки есть. Торговец превосходной бумагой.

— Какой в нем прок? — спросил Ашан.

Аббан пожал плечами:

— Может, и никакого, Дамаджи.

— И что ты слышал об этой деревушке с тех пор, как ее переименовали? — спросил Джардир.

— Что Меченый явился к ним в прошлом году, когда там бушевала горячка и метки подвели. Что он убил сотни алагай голыми руками и научил местных жителей вести алагай’шарак.

— Не может быть, — фыркнул Джайан. — Чины слишком слабы и трусливы, чтобы сражаться в ночи.

— Возможно, не все, — сказал Аббан. — Вспомните Пар’чина.

Джардир сверкнул глазами.

— Никто не помнит Пар’чина, хаффит, — проскрежетал он. — И тебе давно пора забыть!

Аббан кивнул и поклонился низко, насколько позволил костыль.

— Сам посмотрю, — решил Джардир, — и ты отправишься со мной.

Все удивленно уставились на него.

— Хасик, отыщи Шанджата. Вели собрать Копья Избавителя.

Отряд Джардира из Лабиринта взял это название, став его личной охраной. В Копьях Избавителя служили пятьдесят лучших даль’шарумов Красии под началом Шанджата.

Хасик поклонился и быстро вышел.

— Ты уверен, что это мудро, Избавитель? — спросил Ашан. — Не опрометчиво ли разлучаться с армией на вражеских землях?

— Сражаться на Шарак Ка вообще небезопасно, — ответил Джардир и положил руку на плечо Ашана. — Но если ты беспокоишься, я возьму тебя с собой, друг мой.

Ашан низко поклонился.

— Это безумие! — возмутился Альэверак. — Тысяча чинов-слабаков одолеет даже Копья Избавителя.

— Как бы не так, старик, — усмехнулся Ашан.

Альэверак повернулся к Джардиру, и тот кивнул, разрешая. Ветхий Дамаджи простер к Джайану руку, и юнец вдруг растянулся на спине.

— Я убью тебя за это, старик, — прорычал Джайан, стремительно вскочив на ноги.

— Попробуй, мальчишка. — Альэверак принял позу шарусака и поманил его.

Тот оскалил зубы, но в последний момент взглянул на отца.

Джардир улыбнулся:

— Что ж, попробуй его убить.

Джайан растянул губы в злобной ухмылке, но через миг вновь очутился на полу. Альэверак потянул его за руку, медленно давя пяткой на шею.

— Довольно, — сказал Джардир.

Альэверак немедленно отпустил противника и отступил. Джайан встал, кашляя и потирая шею.

— Джайан, даже мои сыновья должны уважать Дамаджи, — предупредил Джардир. — Впредь придержи язык.

Он повернулся к Альэвераку.

— В мое отсутствие Даром Эверама будут править Дамаджи. Ты встанешь во главе совета.

Альэверак сощурился, словно решая, возражать ли дальше. Наконец он низко поклонился.

— Как прикажет Шар’Дама Ка. Кто будет говорить от имени Каджи до возвращения Дамаджи Ашана?

— Мой сын, Дама Асукаджи. — Ашан кивнул в сторону юноши.

Асукаджи еще не исполнилось восемнадцати, но он уже носил белое одеяние, а значит, был достаточно взрослым и для черного тюрбана, если хватит сил его удержать.

Джардир кивнул:

— И если Джайан выкажет смирение, я назначу его шарум ка.

Все взглянули на потрясенного Джайана. Через мгновение он опустился на колено и прижал ладонь к земле — наверно, впервые в жизни.

— Конечно, я буду служить совету Дамаджи.

Джардир кивнул.

— Проследите, чтобы мелкие племена продолжали покорять чинов, пока меня нет, — велел он Асукаджи и Альэвераку. — Мне нужны новые воины для Шарак Ка, а не драки из-за колодцев.

Мужчины поклонились.

Инэвера поднялась с подушек. Лицо ее за прозрачной вуалью было безмятежно.

— Я поговорю с мужем наедине, — объявила она.

— Разумеется, Дамаджах, — поклонился Ашан.

Он быстро вывел всех из комнаты, и только Асом не пожелал выходить.

— Тебя что-то беспокоит, сын мой? — спросил Джардир, когда остальные ушли.

Асом поклонился:

— Если Джайан станет шарум ка в твое отсутствие, я должен стать андрахом.

Инэвера засмеялась. Асом сощурился, но перечить матери не рискнул.

— Это поставит тебя выше старшего брата, сын мой, — заметил Джардир. — Отцу нелегко пойти на такое. К тому же шарум ка назначают, а титул андраха нужно заслужить.

Асом пожал плечами:

— Созови Дамаджи. Я убью всех, если потребуется.

Джардир заглянул в глаза сына и увидел в них честолюбие, а еще — непомерную гордость, которая и впрямь проведет мальчишку едва восемнадцати лет через одиннадцать смертельных схваток, даже если придется убить родного брата или Асукаджи — лучшего друга и, по слухам, любовника. Белое одеяние запрещало Асому брать в руки оружие, но он был намного опаснее Джайана, и даже Альэвераку стоило его поберечься.