Орбинавты - Марк Далет

Говоря это, Боканегра недоумевающе смотрел на молодую красавицу. Вероятно, ему хотелось спросить, не разыгрывают ли его собеседники и не является ли Росарио младшей сестрой дона Мануэля, но он не решился это сделать.

— Пепе, я полагаю, ты хотел бы побеседовать со своим другом. Хозяйство не пострадает оттого, что ты отлучишься на несколько часов. Кстати, вы можете посидеть здесь же, на кухне. Попроси Альфонсину угостить вас. Сеньор Боканегра мог проголодаться с дороги.

Пепе и Армандо рассыпались в благодарностях и удалились на кухню.

Спустя час, когда Росарио сидела за клавесином, делая записи на нотной бумаге, вдруг вошел Пепе. Он был бледен, губы его дрожали.

— Донья Росарио, — произнес он еле слышно.

— Пепе, что с тобой? — Росарио стремительно встала.

— Вы только не волнуйтесь, — пробормотал Пепе, отводя глаза.

— Пепе, скажи же, в чем дело! — потребовала Росарио, чья тревога после этих слов только усилилась.

— По поводу дона Мануэля… — Взглянув в лицо хозяйки, Крус поспешил добавить: — Ничего еще точно не известно. Возможно, он уцелел.

— Уцелел?! — воскликнула Росарио и быстро сказала:

— Пепе, пожалуйста, помолчи несколько секунд.

Прислушавшись к своим ощущениям, она пришла к выводу, что нить, связывающая ее с сыном, цела и невредима. Это немного успокоило ее.

— Тебе что-то рассказал твой друг? — спросила она.

— Да, сеньора. Армандо служил на корабле «Мария-Галанте», во второй экспедиции сеньора Колона. Он говорит, — голос Пепе опять дрогнул, — что форт на острове Эспаньола был разрушен и сожжен индейцами.

— Остался ли в живых кто-нибудь из колонистов? — с тревогой спросила Росарио.

— Никого не нашли.

— А тела?

— На территории форта были обнаружены одиннадцать трупов.

Только одиннадцать. А их было тридцать девять человек. Росарио молчала, продолжая лихорадочно размышлять. Она вспомнила, как однажды, три года назад, нить между нею и Мануэлем временно ослабла и почти исчезла, а на следующий день снова возникла. Позже оказалось, что это ее переживание совпало с моментом, когда близ Кордовы на сына напали разбойники и оглушили ударом по голове.

Росарио не могла забыть то сосущее чувство внезапной пустоты. Однако сейчас его не было. Она готова была поклясться, что Мануэль жив.

— Почему твой приятель вернулся в Кастилию? — спросила Росарио.

— Адмирал и его люди основали на Эспаньоле новый городок — Изабеллу. Вскоре там началась лихорадка, от которой умерли многие поселенцы. К тому же стали заканчиваться припасы. И тогда адмирал оставил у острова только пять кораблей, а остальные двенадцать отправил под командованием капитана Антонио де Торреса обратно в Кастилию. По возвращении на родину Торрес передал их высочествам письмо, в котором адмирал изложил отчет о положении на Эспаньоле и попросил послать ему скот, продовольствие и все необходимое для заселения края и обработки полей. Армандо вернулся в Кастилию вместе с этой флотилией.

— Он еще на кухне?

— Да, сеньора.

— Послушай меня внимательно, Пепе! — велела Росарио. — Помнишь, ты говорил, что будешь верен мне, что бы ни случилось?

— Конечно, донья Росарио! — воскликнул Крус.

— Тогда делай, как я прошу, и не задавай вопросов! Я очень надеюсь, что когда-нибудь сумею тебе все объяснить, но сейчас это невозможно. Ты собирался оставить Боканегру ночевать у твоих домочадцев в деревне или же он сегодня должен куда-то ехать?

— Нет, он собирался остаться в деревне до утра.

— Тогда, не теряя времени, отправляйся в Саламанку, отыщи там сеньора Гарделя и передай ему, что я просила его бросить все дела и немедленно ехать сюда вместе с тобой. По дороге передашь ему, что говорил Боканегра. Я же тем временем попрошу твоего друга рассказать мне все, что он знает о судьбе обитателей форта Ла Навидад.

— Сеньора, — в душе Пепе, очевидно, шла мучительная борьба, — вам что-то известно о доне Мануэле?

Ну конечно, Пепе был удивлен ее откликом на страшное известие. Ведь он ожидал проявления безутешного горя, а вместо этого получил решительные наставления к действию.

Росарио внимательно посмотрела на него. Она знала от Алонсо, что от этого взгляда у собеседника возникает ощущение, будто она видит все его самые сокровенные помыслы. Крус поежился.

— Пепе, — произнесла она, понизив голос, — матери иногда чувствуют, что происходит с их детьми. Мне кажется, дон Мануэль жив. Это просто материнское чувство.

Пепе колебался.

— Тебя смущает, что я стала выглядеть моложе? — спросила Росарио.

— Это всех смущает, сеньора, — признался слуга, не зная, куда девать глаза.

— Поверь мне, Пепе, я не имею дела с нечистой силой. Просто в жизни бывает всякое, и не все можно объяснить. Ты веришь, Пепе, что я не ведьма?

— Да, донья Росарио, конечно, я вам верю, — с облегчением ответил Пепе. — Я и сам так думал. Но все равно спасибо, что сказали. Как мне отыскать сеньора Гарделя в Саламанке?

Росарио сообразила, что даже не знает адреса Алонсо. Но выход тут же нашелся. В прошлом Пепе не раз приходилось наведываться в типографию Небрихи, где он передавал заказы Росарио и получал для нее книги.

Отправив Пепе в Саламанку, где он сначала должен был узнать адрес Алонсо в типографии дона Антонио, Росарио вошла в кухню. Боканегра сидел за столом и с мрачным видом потягивал вино, закусывая его лепешкой с луком. При виде хозяйки замка он вскочил на ноги и залился румянцем.

— Садитесь, сеньор Боканегра, — предложила Росарио.

— Я отправила Пепе со срочным поручением в город. Он просил, чтобы вы сегодня остались ночевать у него дома, в деревне. Вечером он вернется. Но сначала расскажите мне все, что знаете о форте Ла Навидад.

— Сеньора, я только что узнал от Пепе, что в форте находился и дон Мануэль. — Гостю было не по себе.

— Прошу вас, расскажите мне все, что знаете, — повторила Росарио.

Выпив кубок до дна, Боканегра повиновался и изложил то, что ему было известно.

Вечером 27 ноября флотилия Колона бросила якорь в бухте Ла Навидад, и адмирал приказал оповестить гарнизон форта о своем прибытии двумя пушечными выстрелами. Вопреки ожиданию, на берегу не зажглось никаких огней, и ответных выстрелов не последовало.

Ночью к флагманскому кораблю подплыли несколько индейцев на пироге. Один из них, родственник касика Гуаканагари, привез адмиралу роскошный подарок от своего повелителя — две золотые маски. Но на расспросы Колона о судьбе кастильцев на острове индеец давал сбивчивые и противоречивые ответы, из которых можно было понять, что некоторые колонисты умерли от болезней, а другие перессорились друг с другом из-за золота и индейских женщин. Кроме того, как сообщил родственник касика, недавно на Гуаканагари напал правитель соседней области Каонабо, который ранил Гуаканагари и сжег селение, где тот жил, отчего касику пришлось перебраться в другую деревню, расположенную дальше от бухты Рождества.

После этого рассказа у Колона и его спутников сложилось впечатление, что некоторые из колонистов остались в форте и что они их вскоре встретят. Однако наутро, высадившись на берег, новоприбывшие обнаружили, что от форта остались одни руины со следами пожара. Кое-где валялись обломки сундуков и обрывки европейской одежды. Недалеко от форта были обнаружены зарытые в землю трупы одиннадцати человек.

Через несколько дней Колон с отрядом спутников, среди которых был и Армандо Боканегра, обнаружил Гуаканагари в одном из наиболее отдаленных селений в области Мариен. Тот лежал в гамаке с перевязанной ногой. В разговоре с Колоном он рассказал, что именно произошло на острове с колонистами.

— Сеньора, я все помню очень точно, — говорил Боканегра, — с нами был индеец, которого адмирал привез в Кастилию из первого путешествия. Живя здесь, он хорошо выучил наш язык и теперь без труда переводил слова касика. Туземный правитель сказал адмиралу, что наши люди стали ссориться между собой. Многие из них приходили в деревни туземцев и отнимали жен у их мужей. Колонисты разбились на группы, и каждая пыталась добыть золото только для себя. Потом многие рассеялись по стране. И в конце концов они либо перебили друг друга, либо были убиты воинственными обитателями горной области Сибао, которые, по приказу своего касика Каонабо, напали на форт, умертвили оставшихся там одиннадцать человек и сожгли все строения.

Боканегра говорил еще что-то о том, как разделились мнения спутников адмирала относительно непричастности к уничтожению форта самого Гуаканагари, но это уже не интересовало Росарио. Рассеянно слушая собеседника, она думала о своем.

У нее созрел план, который в иных обстоятельствах, не знай она, что и невозможное бывает возможным, показался бы ей апофеозом безумия.