Солдат трех армий - Бруно Винцер

Доклад лектора затронул еще две темы: прибор для измерения интенсивности радиации и план польского министра иностранных дел Рапацкого о создании в Европе зоны, свободной от атомного вооружения. О дозиметре, который определял бы силу облучения и которым предполагалось снабдить бундесвер, с тем чтобы каждый солдат носил его на цепочке на шее, д-р Буль говорил почти четверть часа, а о плане Рапацкого он упомянул в одной фразе как о чем-то абсолютно неприемлемом.

Во время следующего перекура мне и сигарета не доставила удовольствия. Я думал об обожженных лицах японцев, о нежизнеспособных уродцах с огромными головами и раздутыми телами, которых мы видели в показанных нам фильмах, и пришел к мысли, что совершенно необходимо снова и снова знакомить все население с этими страшными документами.

Но публикуемые временами в иллюстрированных изданиях сообщения об атомном оружии тонули в ворохе репортажей о каком-нибудь отпрыске дома Гогенцоллернов, о ночной рубашке принцессы Сорейи, о лентяе сыне известного промышленника, о сексуальных извращениях неких сановников или об убийце-рецидивисте и его жертвах со всеми подробностями.

После перерыва д-р Буль роздал материалы для командно-штабных игр с применением атомного оружия. Исходная обстановка для маневров была следующая: Федеративная республика подверглась нападению с Востока. На Рейнскую область и на Рур уже сброшено несколько атомных бомб. Соединения бундесвера, приписанные к гарнизонам в Рейнской области, расположены на всем протяжении вдоль «зональной границы» и готовы к обороне. Начались военные действия против вторгшегося противника. Беженцы, хлынувшие на запад, значительно затрудняют продвижение войск.

Затем были сформулированы задачи. Тот, кто например, числился командиром роты, должен был объяснить, какие бы он принял меры, если бы солдаты, встревоженные участью своих семейств, оставшихся па Рейне или в Руре, отказались идти дальше на восток; другой слушатель, которому было бы поручено командовать подразделением военной полиции, должен был сказать, как, по его представлению, можно было бы удалить с дорог потоки беженцев и направить в близлежащие леса. Были подробно разыграны процедуры вылавливания в толпе и изоляции «подстрекателей», также методы психологического воздействия на солдат и гражданское население с помощью громкоговорителей и листовок; задача заключалась бы в том, чтобы разъяснить необходимость всех проводимых мероприятий, причем потребности армии должны были неизменно иметь преимущество-перед нуждами населения. Каждому солдату надо было бы внушить, что он не должен заботиться, о своих родных, пострадавших от атомных бомб в Рейнско-Рурской области, а обязан оставаться в армии.

Запланированный «ответный удар» американцев завершал «игру» с атомной бомбой.

Во время следующего перерыва состоялось обсуждение, причем разговор шел почти исключительно о технических вопросах и о мероприятиях, предложенных во время учений. Ни один из участников не упомянул о безумии самой атомной войны; никто не критиковал нереальную концепцию этих штабных игр. Такая точка зрения не встретила бы сочувствия в этом кругу. Потом нас информировали о других атомных штабных играх, в которых участвовали высшие офицеры из главного штаба и чиновники из министерств. Эти учения исходили из того, что в индустриальном районе число убитых составило три миллиона человек и сверх того еще несколько миллионов подверглось радиоактивному облучению, главным образом из числа беженцев, устремившихся в Голландию, Бельгию и Францию.

В связи с этим присутствовавший при учениях представитель министерства иностранных дел запросил посольства этих стран в Бонне и получил ответ, что названные страны, к сожалению, не в состоянии принять подобные массы беженцев. В этих условиях у них самих было бы достаточно много забот, да к тому же не хватало бы продовольствия, подходящих помещений и санитарного оборудования. Результаты опроса произвели потрясающее впечатление. Между тем командование армией требовало удаления беженцев, потому что они мешали действиям войсковых частей и, кроме того, оказывали психологически «отрицательное влияние» на моральное состояние солдат.

К этому следовало присовокупить полное прекращение промышленного производства на пораженной территории. Миллионы рабочих либо погибли, либо спасались бегством. Но и оставшиеся в целости фабрики и производственное оборудование нельзя было снова пустить в ход, даже если бы можно было найти для этого людей, потому что никто не должен был переступать границу зараженной зоны.

В конце концов возник вопрос, что делать с «убитыми». Организаций технической помощи, пожарных команд, Красного Креста и служащих подобных учреждений не хватило бы для того, чтобы похоронить такое огромное количество павших. Трупы начали бы разлагаться, привлекая целые полчища крыс и различных хищников. Непосредственно возникла опасность ужаснейших эпидемий, которые из промышленной области распространились бы на всю Федеративную республику и за ее пределы. Один из участников игр внес предложение просто засыпать трупы хлорной известью. Однако присутствовавший представитель министерства внутренних дел заявил: «После тщательного изучения всех материалов выяснилось, что Федеративная республика не располагает достаточным количеством хлорной извести, чтобы уничтожить такие массы трупов».

Таково было содержание сделанного нам доклада об атомных играх на высшем уровне. Я так до сих пор и не узнал, удалось ли впоследствии Федеративной республике добыть необходимое количество средств для уничтожения трупов и создан ли соответствующий «неприкосновенный запас». Может быть, чрезвычайные законы помогут.

Вечером мы сидели в маленьком баре школы по «идеологической работе». Много пили и много смеялись. Один из офицеров рассказывал солдатские анекдоты, которые он услышал на встрече своей бывшей дивизии…

Я спросил рассказчика:

— Как вы думаете, будут ли возможны такие же солдатские встречи после третьей мировой войны, как вы себе это представляете после всего того, что мы сегодня услышали на штабных играх?

— Да будет вам, старина, ну что вы за мрачная личность! К чему об этом сейчас говорить!

Разумеется, мое замечание было некстати, несвоевременно. Мы собрались, чтобы немного отвлечься от служебных занятий и повеселиться. Но мне это просто не удавалось.

Другой собеседник расхохотался:

— Господа, да будет вам известна новая инструкция! Отныне отменяется прежний неприкосновенный запас. Вместо него каждый должен иметь при себе пакет с хлорной известью. Ну-ка, Винцер, что вы скажете о таком предложении?