Квартира 302 - Георгий Старков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генри живо вспомнилось, как он в лихорадочной спешке перебирал ключи в связке, и как они норовили выскользнуть из влажных пальцев.
– Видел…
– Нам нужно туда, – заявила Айлин. Перехватив вопросительный взгляд спутника, она улыбнулась:
– Проверить одну сумасшедшую догадку, знаешь ли. Понимаешь, Фрэнк разок упомянул о какой-то пуповине, которая хранится у него дома…
– Да, я помню, – сказал Генри. Настал черёд Айлин удивлённо воззриться на него. Он объяснил:
– Я видел ваш разговор в глазке. Вы не слышали мой голос, но я всё видел и слышал.
Айлин кивнула:
– Я вот подумала… тот «клочок плоти», который упоминался в Багровом Томе… Раз уж Салливан родился здесь, в квартире 302, может быть…
Она продолжала говорить, но слова до Генри уже не долетали. Наконец-то части мозаики начали слагаться в единый спасительный круг, который мог дать шанс на победу. Айлин поняла это раньше него. Сам Таунсенд, возможно, ходил бы в потёмках до скончания веков.
… надобно захоронить клочок плоти Колдуна, совершающего противобожеское действо, в глотке его истинного тела…
– Ты хочешь сказать, что…
Айлин тревожно всматривалась в его окаменевшее лицо:
– Генри, это только догадка. И потом, мы ещё не нашли его тела…
– Нашли, – заверил Генри. – Истинное тело Уолтера находится в моей квартире. Ума не приложу, как оно туда попало, но похоже, оно было там все десять лет после его смерти.
Ещё один пузырь на потолке лопнул с раздражённым чавканьем, обрызгав их обоих мутными горчичными каплями.
3
– Вы что, вашу мать – шутите?! – проорал Эвори Прайс в трубку, забыв о профессиональной сдержанности. Мембрана щёлкнула, что-то захрипело вдалеке, потом раздался голос сержанта Рейнольдса:
– Никак нет, сэр. К сожалению. Фрэнк Сандерленд действительно мёртв. Я стою у его тела. Он у себя на кровати. Никаких ранений не видно, но я бы не сказал, что смерть наступила от естественных причин…
– Значит, так, – отрывисто сказал Прайс. – Не отходите от тела ни на шаг, вызовите экспертов сию же минуту. И удвойте охрану этого треклятого дома. Ни одна квартира не должна оставаться без присмотра. Я не хочу, чтобы там стало трупом больше за время, пока я буду добираться.
– Понял вас, – отозвалась мембрана. Отбой. Пошли короткие гудки. Прайс медленно вернул трубку на место. Велико было желание разбить аппарат вдребезги, но это было бы совсем уж глупо. Но, закрывая дверь гостиной, он таки не сдержался – хлопнул косяком так, что задрожала люстра на потолке. Тень под ногами испуганно всколыхнулась.
К чёртям это дело, размышлял Прайс, наспех набрасывая пиджак на плечи. Пусть им занимаются федералы, благо они совсем не против. Я уже сыт этим дерьмом по самые уши.
Но пока это было его дело – и нужно было тащиться в невзрачную трехэтажку, которая по уровню смертности за последние дни била все рекорды. Он прибыл туда за четверть часа – стрелки к тому времени показывали половину двенадцатого. Всю дорогу Прайса ощутимо лихорадило от ярости и страха за карьеру, но больше всего – от чувства собственного бессилия. Никогда прежде такого не было.
Дом встретил его фирменной тягостной атмосферой. Пиджак тут же начал казаться тесным, мысли в голове обесцветились, словно он принял снотворное. Прайс крепко зажмурился, вышагивая к нужной квартире. Не так. Что-то точно не так с этим домом и его обитателями…
У двери квартиры 105 дежурил сам Рейнольдс с одним человеком. Коротко кивнув Прайсу, он проводил его внутрь. Лампа в квартире горела особенно темно, излучая маслянистый свет, как свеча. Прайс поморщился.
– Вот, – сказал Рейнольдс, открывая дверь спальни. Прайс шагнул в комнату. Из интерьера здесь почти ничего не было – только шкаф да широкая кровать, на которой лежал хозяин. Голова запрокинута назад, рот полуоткрыт в беззвучном крике, глаза широко раскрыты. Обе руки Сандерленда были сжаты в кулак. Медэксперт (не тот юноша, что раньше, а седой благообразный латиноамериканец) деловито колдовал над телом.
– Что с ним такое? – спросил Прайс. Эксперт развёл руками:
– Сходу сказать невозможно. По симптомам очень похоже на сердечный приступ, но, возможно, действие какого-то яда.
– Как вы полагаете, у всех с сердечным приступом бывает такое лицо? – поинтересовался Прайс. Эксперт смерил его холодным взглядом:
– Думаю, вы знаете ответ.
Прайс повернулся к сержанту:
– Отпечатки? Следы? Хоть что-нибудь?
– Увы, – сказал Рейнольдс. – Даже шума никто не слышал. Дежурному показалось странным, что он не отвечает на звонки постояльцев…
Прайс сжал губы. Он пожалел, что не расспросил старика ранее более дотошно. А ведь такое желание было. То, что управляющий что-то знает, но не говорит, любой мало-мальски хороший психолог понял бы с первого взгляда. Но для обстоятельного допроса должны были быть более веские основания. Их-то Сандерленд и не давал…
А теперь он мёртв. И все сведения тоже умерли вместе с ним. Вот до чего доводит нерешительность. Всё-таки иду на вынос, мрачно подумал Прайс. Развернувшись, он вышел из комнаты. Одно полезное дело он ещё может сделать, не передоверяя другим. Допрос соседей. И на этот раз никаких любезностей…
Полицейский по-прежнему скучал у двери. Прайс прошёл мимо него, вытаскивая на ходу блокнот. Прежде всего стоит наведаться в сто шестую квартиру. Дама представилась в прошлый раз как Рейчел Паркинс; она, пожалуй, была единственной из всего дома, которая произвела на Прайса впечатление скорее положительное, чем отрицательное.
Он нажал на кнопку звонка. Страшно защекоталась шея – словно галстук впился в кожу на полдюйма. На этот раз Прайс не мог позволить себе ослабить узел. Сегодня он крепко завяжет все узлы.
Рейчел Паркинс не спешила открывать дверь. Подождав, Прайс позвонил снова, на этот раз задержав палец на кнопке. На него находило опасное раздражение: хоть что-нибудь в этом доме не настроено против него? Воздух был наполнен отравой, сжимающей зловонное кольцо.
И опять молчание. Прайс громко чертыхнулся и со всей души хватил кулаком по двери. Дверь стукнулась о косяк и отскочила назад, разверстывая чёрную щель. Она не была заперта.
– Что за чёрт? – Прайс потянул её на себя. Так и есть: открыто, и даже цепочка не наброшена на защелку. В прихожей было темно, как и во всей квартире. Прайс растерянно огляделся. Полицейский у квартиры 105 очень внимательно следил за ним.
– Вызовите сержанта, – отрезал Прайс. – Немедленно.
А сам машинально положил палец на кобуру, вглядываясь во мрак. Сердце забилось учащённо. Из прихожей тянуло тёплым сладким воздухом, от которого кружилась голова.
