Добыча - Дэниел Ергин

В свою очередь британское правительство хотело сделать все, от него зависящее, чтобы поддержать свое влияние и положение в регионе. Соответственно, оно старалось обеспечить получение концессий английскими компаниями. Но как этого добиться? Хотя действие «пункта британской национальности» в случае Бахрейна было приостановлено, Лондон продолжал настаивать на его действии в Кувейте. Это полностью перекрывало возможность участия «Галф» наравне с синдикатом «Истерн энд дженерал», поскольку работать разрешалось только фирмам с британским контролем. «Галф» заявила протест против политики исключений Государственному департаменту США, который в свою очередь в конце 1931 года начал оказывать давление в этом вопросе на Великобританию.

Британское военно-морское министерство энергично настаивало на сохранении «пункта британской национальности» не только из соображений стратегии военных поставок нефти, но и по причине предполагаемых трудностей, с которыми пришлось бы столкнуться, обеспечивая «защиту американских граждан на территории Кувейта». Результатом могло бы стать даже «вмешательство американских военных кораблей в дела в заливе для обеспечения защиты, которую Великобритания, может быть, не сумеет предложить». Но, по словам одного чиновника, основную роль здесь играло опасение, что Великобритания «уступит влияние и главенствующее положение, особо важной для ее имперских интересов области, другой, более богатой нации». Однако после некоторых колебаний ключевые министерства британского правительства — министерство иностранных дел, министерство по делам колоний и нефтяное министерство — были готовы отказаться от «пункта британской национальности». «Чего мы хотим меньше всего, — сказал чиновник из МИДа, — так это нефтяной войны с Соединенными Штатами». Действительно, американский капитал мог бы упрочить политическую стабильность и ускорить экономическое развитие в регионе, что соответствовало интересам Великобритании. В апреле 1932 года британское правительство отказалось от «пункта британской национальности». В тот момент казалось, что серьезных последствий не будет, следовательно, нет и реальных причин не делать этого. Помимо всего прочего, «Англо-персидская компания» мало интересовалась разведкой нефти в Кувейте. Сэр Джон Кэдмен, председатель компании, сообщил министерству иностранных дел, что любая нефть, найденная в Кувейте, «не представляла бы интереса для „Англо-персидской нефтяной компании“». «Американцам — добро пожаловать на то, что они могут там найти!» — добавил он.

«Галф» и правительство Соединенных Штатов были удовлетворены решением английского кабинета об устранении «пункта британской национальности». Однако никто не ликовал так, как майор Холмс. Он считал «чудесную победу» в значительной мере заслугой самого популярного, по его мнению, человека в Англии — американского посла Эндрю Меллона, бывшего секретаря казначейства США и члена семьи, контролировавшей «Галф ойл». Эндрю Меллон занял свой новый пост в 1932 году в возрасте 77 лет. Он чувствовал себя в Лондоне более чем комфортно — наслаждался возможностью легально выпить (в США по-прежнему действовал «сухой закон»), женился на англичанке. Даже покрой его костюмов свидетельствовал о приверженности к английскому стилю. Кроме того, он знал, как делать в Англии бизнес. Ровно тридцать лет назад он поехал туда, чтобы попытаться убедить Маркуса Сэмюеля, что «Шелл» следует позволить недавно образовавшейся компании «Галф ойл» выйти из контрактана поставки, поскольку в связи с падением подземного давления на Спиндлтопе дела у нее пошли плохо. Благодаря спокойной уверенности, настойчивости и обаянию, с которыми он вел переговоры с Сэмюелем, Меллону удалось добиться успеха.

В 1932 году однако над ним сгустились тучи. Пошли разговоры, что во время его пребывания на посту министра финансов компании из обширной империи Меллонов встречали в некоторых инстанциях особое обхождение или поддержку. В конгрессе поговаривали о необходимости уволить его с поста министра финансов, но Гувер внезапно отправил его ко британскому двору. Кое-кто воспринял его быстрое согласие на это предложение как форму добровольной и благоразумной ссылки.

Меллон был не просто семейным патриархом и дядей председателя «Галф» Уильяма Меллона — он также финансировал «Галф» и превратил ее в интегрированную нефтяную компанию. Он продолжал относиться к «Галф» как к семейной компании Меллонов и проявлял к ней глубоко личный интерес. Ему уже случалось обращаться к помощи Госдепартамента, чтобы «открыть двери» в Кувейт для «Галф». Когда он отправился послом в Лондон, где мог оказаться в центре борьбы за Кувейт, щепетильный помощник госсекретаря попытался установить честные правила игры. «Всегда очень легко впасть в крайность, если слишком стремишься избегать критики, — телеграфировал он в американское посольство в Лондоне. — Во всем, что мы делаем, мы должны оказывать компании „Галф ойл“ помощь не большую и не меньшую, но точно такую же, какую мы должны оказывать любой другой американской компании в сходных обстоятельствах». Однако сохранять баланс было весьма трудно. Даже в Госдепартаменте «Галф» называли «интересом Меллона»; Великобритания имела дело с «Галф» и «нефтяной группой Меллона», что взаимозаменяемо. Сам Эндрю Меллон никогда не показывал, что он видит разницу. Он называл «Галф» «моя компания» (небезосновательно, поскольку Меллоны владели самым большим пакетом акций) и действовал, исходя из этой посылки.

Отказываясь от «пункта британской национальности» для Кувейта, Лондон тем не менее заявил, что будет настаивать на возможности просматривать все предложения и рекомендовать эмиру, какое следует выбрать. Решение вопроса не слишком осложнялось из-за этого, поскольку Кэдмен прямо заявлял, что «Англо-персидская компания» не является заинтересованной стороной. Но затем, в мае 1932 года, «Сокал» нашла нефть в Бахрейне и изменила ситуацию и перспективы всего аравийского побережья. «Англо-персидская компания» резко поменяла взгляды. Кэдмен спешно сообщил министерству иностранных дел о том, что дезавуирует недавнее заявление об отсутствии интереса. Теперь «Англо-персидская компания» внезапно решила, что очень хочет сделать предложение по концессии в Кувейте. Никто не получил большего удовлетворения от смены настроения компании, чем сам шейх, изложивший с красноречивой простотой фундаментальную максиму бизнеса. «Да, теперь у меня два претендента, — сказал он, — и, с точки зрения продавца, это к лучшему».

Следующий ход должно было сделать британское правительство. Департаменту по нефти предстояло рассмотреть не только предложение «Галф», но и новую заявку от «Англо-персидской компании» и представить эмиру свое мнение. Но по мере того, как шло неспешное рассмотрение заявок в Лондоне, подозрения Холмса и «Галф» (а также правительства США) все более увеличивались. Они были уверены, что задержка эта — только хитрость, за которой последует рекомендация в пользу «Англо-персидской компании». Американское посольство следило за развитием событий, хотя Госдепартаменту не хотелось создавать впечатление, что он действует «просто для личной выгоды м-ра Меллона». Однако стояла уже осень 1932 года, никаких рекомендаций по-прежнему не было, и Меллон, потеряв терпение, решил забыть о приличиях и прямо пробивать вопрос через министерство иностранных дел. В конце концов бизнес есть бизнес. Вероятно, он остро почувствовал, что медлить нельзя, поскольку стало очевидно, что непопулярному Герберту Гуверу скоро придется покинуть Белый Дом, после чего завершилась бы работа Меллона в качестве посла. «Тот факт, что американский посол имеет столь острый интерес в обеспечении концессии для собственной группы, а срок его пребывания на посту подходит к концу, — замечал высокопоставленный представитель министерства иностранных дел, также может дать некоторое объяснение неоднократно и настойчиво появлявшимся мнениям». Действительно, натиск Меллона был столь яростным, что чиновник Госдепартамента рекомендовал госсекретарю предложить Меллону «быть полегче с этим вопросом».

Наконец нефтяное министерство завершило анализ двух заявок, а британский политический представитель в Кувейте в январе 1933 года передал его эмиру. Однако ничего этот анализ не решил, а лишь открыл новый, еще более острый этап соперничества между «Англо-персидской компанией» и «Галф», исполненный взаимных обвинений и угроз. Но «Англо-персидская компания» чувствовала, что ее хватка слабеет. Ее позиции в Персии, сокровищнице компании, оказались в опасности из-за одностороннего разрыва шахом концессионного договора в ноябре 1932 года.

На самом деле альтернатива войне заявок была — это сотрудничество. На каждую из компаний произвели должное впечатление решимость соперницы и стоявшие за ней могущественные силы. Если «Англо-персидская компания» узрела богатство Америки и возможности ее огромного политического влияния, то «Галф» видела мощь Великобритании, надежно «окопавшейся» в регионе. Джон Кэдмен поднял перед послом Меллоном вопрос о слиянии, однако не получил ясного ответа. Вскоре после того, как Меллон освободил свой пост и возвратился в Соединенные Штаты, Кэдмен с огорчением узнал, что в кругах, связанных с нефтяным бизнесом Америки, появился слух: «Энди Меллон вернулся с решимостью не выпускать из своих рук Кувейт».