Джекпот - Давид Иосифович Гай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, Американец, как спалось?
В гальюн веди, срать хочу, – грубо-приказным тоном Костя.
– Приспичило, значит, пойдем. Не в кровать же…
Отщелкивает наручник от кровати, рывком Костю поднимает, рот скотчем, заранее приготовленным, залепляет, на голову мешок. Руки Костины за спину заводит и браслетами фиксирует. Вперед заходит, берет Костю за брючный ремень и тянет за собой. Странно, зачем сейчас-то мешок? Вчера днем по приезде без мешка вели.
– Здесь порожек, ноги поднимай, – предупреждает.
Они уже во дворе, трава в росе под ногами, Костя чувствует. Заяц-поводырь по-прежнему за ремень тянет. Со стороны, наверное, та еще картина, но кто увидит? Никто. Скрип ржавых петель, дверца сортира, должно быть. Вталкивает Заяц его в дурно пахнущее пространство, снимает мешок и наручники.
– Сри, Американец. А это тебе на подтирку, – и сует газетные листки смятые.
Сидит Костя на толчке на корточках, не торопится, с прессой знакомится. Смешно сказать, действительно, «Газета» называется, за 29 января. Как сюда попала, кого бандюки зимой здесь прятали… Интересно читать про Россию, в то время Костя еще в Нью-Йорке находился: церковь православная брала, похоже, взятки от Саддама, девушку-нацменку забили битой бейсбольной, капитан «Спартака» Титов на допинге пойман, дешевых квартир в Москве не будет, один квадратный метр более полутора тысяч баксов – нью-йоркские цены, отдых в Турции летом подорожать может на двадцать процентов – он с подругой так называемой отдыхал там, наверное, еще по старым ценам, умер в Лондоне архивариус КГБ, переписанные от руки документы вывезший за границу… И тут натыкается на заметку об убийстве некоего Андрея Лобяна двадцати трех лет, похищенного бандитами, от отца его требовавшими два миллиона долларов. Зацикливается Костя на нескольких десятках строк. Лобян-старший в милицию обратился, по совету ментов тянуть стал с выкупом за сына, переговоры вел, при передаче части денег одного из преступников взяли, потом на остальных вышли, да только парня они к тому времени уже убили, тело расчленили и в реке утопили. Такая вот история веселенькая, словно нарочно для заложника, в вонючем сортире сидящего, приготовлена. И приписка редакционная: случаи, когда вымогатели убивают заложников, крайне редки – без учета данных по Чечне. Ну, спасибо, утешили.
Заяц нетерпеливо в дверцу стучит:
– Заснул, что ли, Американец? Давай быстрей.
Выскочить рывком, ударить Зайца под дых или ногой по яйцам и в лесок, а там ищи ветра в поле. Нет, не получится: этот гад тренированный, весь из мускулов и мышц, в два раза моложе Кости, не справиться с ним. А не удастся побег, бить будут, мучить, истязать.
На завтрак снова бутерброды и чай. После еды Энимал садится напротив, закуривает, достает из сумки Костиной страницы компьютерного набора – две главы книги, которые в издательство вез Костя показать и не довез.
– Ты, я вижу, писатель, сочиняешь ро́маны, – с ударением на первый слог. – Я полночи читал. Интересно закручиваешь.
Бросает писанину обратно в сумку, дымом Косте в лицо:
– Звони корешу своему. Некогда турусы на колесах разводить.
– Рано еще.
– Как рано? День прошел.
– Банк мой в Нью-Йорке, дочь в четырех часах езды живет. В лучшем случае завтра звонить надо.
– Кончай базарить. Звони, е… твою мать.
Бессмысленно, Энимал.
В ответ удар в лицо. Из носа течет кровь, и губа, кажется, рассечена.
– На, утри сопли, – Энимал бросает тряпку, на прикроватной тумбе лежавшую. – Еще раз вякнешь, в порошок сотру. Звони, падла…
– Не могу, – мычит Костя, нос и рот ладонью зажимает.
Заяц, принеси воды, дай этому уроду умыться.
Заяц наливает из кувшина воду в алюминиевую миску, Костя левой рукой макает тряпку и у носа держит. Через пару минут Энимал требует номер в Нью-Йорке. Костя Данин домашний телефон диктует, тот записывает.
– Говори, – Энимал набирает и передает мобильник. Даня трубку не снимает, срабатывает автоответчик. Костя message оставляет: если услышишь меня, возьми трубку. Молчание.
– Он трубку не берет. Спит. Там сейчас час с лишним ночи.
Повторим.
И снова Данин голос на автоответчике, на английском и на русском: я не дома, оставьте свое сообщение после гудка. Энимал трубку выхватывает, слушает, отдает Косте. Тот свою просьбу повторяет, и снова тишина.
– Вот козел драный. X… с ним, позвоним попозже.
Тряпка розовой влагой набухает, кровь идти прекращает.
Вот и начало. Живым они его не выпустят.
И в это мгновение мелодия из «Севильского цирюльника» звучать начинает. Неожиданно так, все трое оторопело на мобильник смотрят, откуда музыка доносится.
– Тебе звонят, – Энимал протягивает мобильник.
В трубке голос дочери, отчетливый, даже дыхание учащенное различимо.
– Отец, что происходит? Ты живой? Я с ума схожу. Твой друг наплел мне с три короба, я не поверила – какой бизнес, какой миллион? Насела на него, он рассказал правду. Какой ужас! Надо было тебе в эту Москву проклятую ехать?!
– Доченька, не волнуйся, ради бога. Со мной все окей, – а у самого внутри все обмирает.
– Господи, только бы ты в живых остался! Я через три часа выезжаю, ровно в девять в твоем банке буду. В Фэ-Бэ-Эр уже знают, Даниил сообщил. Обещают связаться с Москвой, ты меня понимаешь. Только бы эти звери не тронули тебя! – И Костя слышит сдавленное рыдание.
– Дина, прошу тебя, успокойся, возьми себя в руки. Я в порядке. Главное, побыстрее деньги выслать.
– Как только все оформлю, тут же тебе перезвоню. Хотя не уверена, что удастся снять. Даже если сообщу, для какой цели, – ты же знаешь наших бюрократов.
Разговор заканчивается, Костя выключает мобильник и отдает Энималу. Не смог Даня скрыть от дочери, раскололся. Ведь просил его – ни в коем случае…
– Что твоя дочь сказала? – подступает к нему Энимал.
– Едет в банк. Деньги сняты будут через восемь-десять часов, с учетом разницы во времени.
– Ладно. Отдыхай пока.
Время быстро летит, на Костиных часах полдень. Через открытую дверь слышно, как телевизор работает. Скоро сутки, как случилось. Ищут ли его? Органы наверняка знают о похищении. Только кто его найдет, да и будут ли пытаться… И словно в подтверждение Костиных мыслей, в комнате снова Энимал появляется.
– По ящику объявили о тебе, – говорит с непривычной, чуть ли не уважительной интонацией. – Так, мол, и так: гражданин США Константин Ситников, находящийся в Москве по делам бизнеса, похищен неизвестными. Никаких требований похитители, мы то есть, пока не выдвинули, – и усмехается. – Сказали, что шофер твой очухался после
