Волшебство на грани 2 - Анастасия Калямина

Прохор Мылченко перевёл взгляд на меня и сказал серьезным тоном:

- Тебе с ней повезло, - и указал на Карсилину.

- Еще как, - ответил я, чуть не выдав нервный смешок.

- Правда, её решительность спасти тебя в одиночку граничила с безумием. Я удивляюсь, если честно, как ей удалось выжить, - задумался мой отец. - Наверное, Карсилина обладает фантастическим везением...

- Нет, у неё есть фантастический я! - перебив его и сказав эту фразу, я все-таки рассмеялся, выплескивая напряжение. Ведь если бы не моё упорство...

Прохор Мылченко одарил меня озадаченным взглядом, я заставил себя проглотить смешок а он сказал, с беспокойством на меня глядя:

- Ты хочешь рассказать, что там с вами произошло?

Он явно начал подозревать, кто кого на самом деле спасал.

- Нет, - отказался я, помотав головой. Пусть лучше думает, что Карси сама смогла вытащить меня из беды.

Прохор замялся, словно заставлял себя что-то вымолвить, затем, решившись, предложил:

- Может, тебе на ней жениться? Ну, когда вернёмся в Чалиндокс и все устаканится с восстановлением Карсилины в живых...

Услышав это, я вздрогнул, словно получил лёгкий удар током, а сердце стало выбивать какой-то бешеный ритм.

- ...Когда мы придумаем какую-нибудь чушь, объясняющую её воскрешение общественности, - продолжал рассуждать Прохор Мылченко, - когда принцесса восстановится в университете, ты ведь можешь на ней жениться. Правда, тебе придется взять королевскую фамилию, ибо так прописано в кодексе. Что ты на это скажешь? Я был бы рад.

- Я.. я... - кажется, в тот момент у меня не получалось вымолвить ничего осознанного. Конечно, до того, как Карси умерла, я думал об этом, но после её смерти пребывал в трауре, а потом, как-то даже забыл о такой возможности, ибо у меня была острая необходимость её вернуть. Просто вернуть. Чтобы Карсилина Фротгерт была рядом.

Отец стоял и улыбался. Ему хотелось прижать меня к себе, завернуть в плед, спеть колыбельную, рассказать сказку, положить на мягкую перинку и уложить спать, как маленького ребёнка.

- Я сделаю ей предложение, - наконец, изрек я, взглянув в сторону Карсилины. Было темно, поэтому отец не заметил, как я порозовел.

- Это замечательно! - воскликнул Прохор Платонович. - Думаю, Лоритта, когда выйдет из комы, будет рада. Мартина с Альфредом давно уже этого ждут. А Фольма...

- Она мне не мать.

- Но, сынок, ведь её мнение, как твоей мачехи...

- Не имеет никакого значения. Мне и так семнадцать было, когда она стала твоей супругой. Я не могу привыкнуть к ней. Не понимаю, за что она тебе так понравилась? Она же фарфоровая кукла, а ее чувства хрупкие и неискренние, как чайный сервант!

Я даже фыркнул. Пусть отец не думает, что я когда-нибудь начну уважать Фольму или проникнусь к ней теплом. Это абсурд, да и Фольма эта никогда моего отца не любила, а только и знает, что деньги из него тянуть.

- Ну, хоть кому-то она чайный сервант напоминает, - хмыкнул Прохор Платонович. - Один мой любезнейший друг по фамилии Золотский отозвался о ней в более грубой форме. И если честно, я с ним даже согласен.

- Я и не знал, что Зольтер может выражаться такими словечками.

- Он хорошо разбирается в людях, Семён, а в том, чтобы сказать гнилому человеку, насколько он испорчен, Зольтер просто мастер.

- Я смотрю, ты не очень свою жену жалуешь, - я давно знал, что между отцом и мачехой нет особых чувств, их сердца не бьются трепетно в унисон, да и вообще в их семье не было никаких романтических настроений. Но все же меня это удивляло. Почему они не могут разойтись? Дело в Сельме, их маленькой дочке, или здесь что-то большее?

- История нашего с ней знакомства, наверное, наиглупейшей случай в моей жизни, - проговорил отец, смущенно смотря себе под ноги. - Если я расскажу её, ты станешь меньше уважать меня.

- Не стану, - заверил его я. Ну, или, по крайней мере, вид сделаю, что не стал.

- Это была ошибка.

- Все их совершают, даже маги. Мир без ошибок - все равно, что слон без хобота. Давай, рассказывай, раз начал, как познакомился с Фольмой!

- Ладно, - неохотно согласился отец. - Слушай.

Он кашлянул, затем начал, боясь показаться глупым:

- Сам не знаю, что тогда дёрнуло меня именно в пятницу пятнадцатого сентября посетить бар "Пятница тринадцатое", да еще и почти в полночь! Я сел за столик, меньше всего задымленный сигаретным дымом, находящийся ближе к выходу и к бильярдному столу. Сижу, пью пиво своё любимое, отмечаю победу любимой картфольной команды, и вдруг подходит ко мне весьма симпатичная блондинка...

- Ага, "симпатичная", - прокомментировал я, скрестив руки, Фольма мне всегда напоминала молочного поросёнка.

- Это тогда так казалось.... Так вот, она предложила мне сыграть с ней партию в бильярд. Я заявил, что её ждет проигрыш, на что эта дамочка сказала: "Посмотрим". Зря я тогда согласился! В результате она меня настойкой заперии споила, после трёх стопок я уже отключился.... Просыпаюсь, утро. Понять ничего не могу. Лежу на большой кровати. Вдруг подходит ко мне Фольма в халате противно-розового цвета, с полотенцем на голове и заявляет, что это была самая лучшая ночь в её жизни, и подаёт мне стакан с кефиром. Тут я понимаю, что на моей голове висит её бюстгальтер. После этого, как человек честный, я решил, что ради приличия должен назначить ей несколько свиданий, а потом уже закончить клоунаду. Может, в глубине души я надеялся, что она мне понравится, что, может быть, даже влюблюсь. Но, не вышло. Ты бы видел моё лицо, когда я, после месяца нашего знакомства, прихожу к ней домой, чтобы порвать отношения, а она заявляет, что беременна. В, общем, я не смог ей тогда сказать, что больше не хочу встречаться.

- Очаровательно! - эта история меня слегка удивила, а еще повеселила, тем, как странно вёл себя мой отец. Обычно он не такой легкомысленный.

- А я ведь пытался казаться тебе счастливым, - с грустью вздохнул Прохор Мылченко. - Видя, как ты переживаешь из-за Карсилины, я не мог грузить тебя еще и своими проблемами. Я хотел, чтобы ты поверил в то, что мы с ней счастливы, что у тебя есть семья, что жизнь не стоит на месте.

Мы замолчали, глядя перед собой. На небе мерцали звёзды, медный диск луны развеивал над деревней тусклый свет. Лёгкий ветерок обдувал наши лица.

- Знаешь, - Прохор нарушил молчание, повернув голову ко мне, - у меня дома есть колечко твоей матери.

- И?

Мои брови при этом вопросительно поползли вверх. А он продолжил, находясь в очень хорошем расположении духа:

- В нашей семье существует чудеснейшая традиция, зародившаяся лет двести назад, когда очень богатый землевладелец Альберт Мылченко подарил своей избраннице именно это кольцо. Так вот, в его семье первым ребенком был мальчик, а когда он вырос, и настала ему пора жениться, мать отдала ему кольцо и сказала, что оно придет в пору только той, кого он действительно полюбит, а любой другой девушке оно не налезет, либо будет велико. Юноша женился, подарил избраннице кольцо, оно ей прекрасно подошло. И у них потом мальчик родился, который подарил избраннице это же кольцо. Ты ведь понимаешь, к чему я клоню?