Шелест Да не судимы будете - Неизвестно

Плохо обстоит дело с Пленумом ЦК КПЧ и Национальным собранием: они осудили наши действия и ввод войск. Мы хотим выйти на прямую связь с Дубчеком и Черником, но что из этого получится, толком никто не может сказать. После вступления союзнических войск Дубчек, Черник, Смрковский, Кригель, Шпачек, Млынарж, Славик, по существу, предали интересы КПЧ, интересы чехословацкого народа, международное комму­нистическое движение — был предпринят новый «авантюристи­ческий» шаг: с 20 на 21 августа Президиум ЦК КПЧ принял и опубликовал заявление, в котором критикуются действия Советского Союза и социалистических стран, войска которых участвуют в операции. Высказывается резкое несогласие с вво­дом войск и предъявляется требование немедленного их вывода.

Правые силы, прикрываясь решением и заявлением Прези­диума ЦК КПЧ, открыли широкую кампанию антисоветской истерии. С помощью средств массовой информации дезориенти­руют народ, сеют невероятную панику. Правительство, Нацио­нальное собрание и другие государственные и общественные организации, руководствуясь решением Президиума ЦК КПЧ и под давлением правых, тоже приняли документы с острым антисоветским содержанием. В это время за спиной ЦК КПЧ созван чрезвычайный съезд КПЧ. Правые рассчитывают захва­тить все ключевые позиции и объявить всестороннюю борьбу против Советского Союза, мобилизовать против нас не только внутренние, но и внешние антисоветские силы. Такова была информация со стороны Кириленко. Он ждал, что я скажу. Не дождавшись моего ответа, Кириленко добавил: «В Югославии происходят подобные действия, как и в Румынии. Итальянская, французская компартии открыто и резко заявили о своем несог­ласии с нашими действиями по Чехословакии».

Я высказал свое личное мнение, что для наведения «поряд­ка» и сохранения нашего политического престижа надо срочно создавать временное революционное правительство в Чехосло­вакии. Назначить перерегистрацию членов КПЧ и этим самым очиститься от правых элементов в КПЧ. Принять все меры для того, чтобы не допустить созыва чрезвычайного съезда КПЧ. Вся сложность обстановки указывает на неоправданную затяж­ку наших политических действий, организационной стороны дела. Тут проявилась несостоятельность, допущена медлитель­ность, трусость, игра в «большое миротворчество» — гнилой либерализм, и это все еще для нас скажется. Если военные выполнили блестяще операцию (о чем даже западные военные круги НАТО говорят, что они не ожидали столь организованно­го и быстрого передвижения русских войск — для них действи­тельно это было большой неожиданностью, и, может быть, это и сковало, парализовало их ответные действия), то политически ничего не сделано. Войска ввели, а положение обострилось? Кириленко молчит.

Наступило почти катастрофическое положение. Наши вой­ска в Чехословакии, а порядки там правых, антисоциалистиче­ских, антисоветских элементов. ЦК, правительство. Националь­ное собрание выступают против нас, наших действий, требуют немедленного вывода наших войск из страны. Подавлять все силой — чревато опасностью вызвать в стране гражданскую войну и возможное вмешательство войск НАТО. Оставаться там и бездействовать — значит обречь себя на позор, презре­ние, показать наше бессилие. Вот к такому острому, просто катастрофическому положению мы пришли, хотя и имеем силу. Это результат мягкотелого, неорганизованного действия, и в этом прежде всего был виноват Брежнев. Наши разведка и военные не могут определить, где собирается чрезвычайный съезд КИЧ, а следовательно, предпринять меры к его срыву. Поступает много писем в ЦК КПУ и ЦК КПСС, распространя­ются листовки, где поддерживается Чехословакия. Ползут слу­хи, что Брежнев снят с работы.

Туристы ГДР, Венгрии, Польши, находящиеся у нас, ведут себя вызывающе. В этих и других странах над нашими туриста­ми просто издеваются — провоцируют, унижают, ругают. За 21—22 августа в Чехословакии погибло наших солдат и офице­ров 20 человек, ранено 65, сожжено 10 танков, вертолет. Были случаи обстрела наших колонн и подразделений. Подпольные правые радиостанции продолжают действовать, выходят на связь с Западом, просят военной помощи. Наше промедление в принятии теперь уже каких-то чрезвычайных политических мер и организационных действий, может быть даже более ^ жестких, чревато большими осложнениями, и могут быть самые непредвиденные последствия.

Обстановка в Чехословакии чрезвычайно сложная. Несмо­тря на все принимаемые нами меры помешать созыву съезда, он прошел. И теперь именуется «Чрезвычайный Высочанский съезд КПЧ». На съезде избран ЦК и Президиум. В его составе Дубчек. От здоровых сил, в том числе и от тех, от которых получено письмо в Братиславе, в Президиум никто не вошел. Многие не попали и в состав ЦК КПЧ.

Наконец Брежнев «решился» — дал указание разведке и во­енным скрытым образом вывезти из Чехословакии, помимо их воли и желания, Дубчека, Черника, Смрковского, Кригеля, Шимона, Шпачека. Никитченко, председатель КГБ Украины, получил указание из КГБ СССР подготовить на 6—8 человек места изолирования (но не в тюрьме), обеспечить надлежащую охрану и безопасность, хорошее питание. Он обратился ко мне лично за советом где «их>> (кого, он не знал) разместить, так как «они» прибудут в Ужгород и там их временно, до особого указания, надо содержать. Я ему порекомендовал разместить в особняках специального назначения в горах под Ужгородом. Все 6 человек в разное время в бронетранспортерах были скрытно вывезены в Ужгород, а затем отдельно друг от друга, изолированно помещены в загородных особняках в Карпатах, местечке Каменец.

Дубчек и Черник во время их «транспортировки» уже на месте вели себя чрезвычайно нервозно, плакали, требовали объяснения, что с ними будет. Но кто и что им мог сказать? Смрковский и Кригель вели себя почти дерзко, вызывающе, заявляли протесты. Шпачек и Шимон — безразлично, испуган­но, но держались с достоинством.

В это время, когда проводилась операция «Каменец — Мо­сква», Высочанский правый центр ставил перед ^собой задачу: выработать законченную антисоветскую платформу. В ней со­держались ультимативные требования к КПСС, Советскому Союзу о невмешательстве в их дела и выводе войск. Открыто провозглашался разрыв с КПСС и другими партиями, участво­вавшими в Варшавском совещании и военных акциях. Требова­ли отлучить их от международного коммунистического и рабо­чего движения. Центральный орган (газета «Руде право») пол­ностью находится в руках правых и с 21 августа по 5 сентября печатал антисоветские провокационные статьи.

Чехословацкий вопрос превратился в узловой пункт антисо­ветской империалистической пропаганды. Шик и Гаек «уйолпо­мочили» себя защищать право Чехословакии в ООН^^з. Гаек в Совете Безопасности ООН выступил с резкой антисоветской речью. Таким образом, чехословацкий вопрос уже официально перерос в международный вопрос. Осложнения нарастали, да и не могло быть иначе — из страны скрытно вывезено к нам все руководство: Первый секретарь ЦК КПЧ Дубчек, Председа­тель Совмина ЧССР Черник, Председатель Национального соб­рания Смрковский и три человека из руководства ЦК КПЧ — Кригель, Шимон, Шпачек. По существу, вести можно было разговор только со Свободой, Президентом Чехословацкой рес­публики. И на него были все надежды. Только через него можно в какой-то мере разрядить просто катастрофическую обстановку. Разговор со Свободой состоялся. Он был далеко не легким, почти унизительным для нашей стороны.

23 августа в 22.00 из Ужгорода в Москву были доставлены все «политические заложники». Дубчека и Черника встречали на обычном «служебном» уровне. Наконец решился и вопрос официального представительства. Свобода дал согласие при­быть в Москву, но при условии, что он делегацию возьмет по своему усмотрению (но, конечно, с нашими «коррективами»). Свободу в Москве встречали с почетом, как подобает президен­ту.

В составе делегации Свободы были: Гусак, Биляк — по нашему настоянию, Индра, Пиллер, Дзур, Кучера. К ним в Мо­скве присоединились Дубчек, Черник, Смрковский и другие.

24 августа был на работе до 24.00, просматривал почту — устал чертовски. Переговорил с Кириленко. Он сообщил, что обстановка довольно сложная. Прибывшая чехословацкая деле­гация со Свободой и к ним присоединившиеся Дубчек и Черник все время горячо обсуждают сложившуюся обстановку в стране и КПЧ. Между ними происходят большие споры, ссоры, разног­ласия. На наиболее правильных, приемлемых для нас позициях стоят: Свобода, Биляк, Гусак. Вся делегация между собой перессорилась. Дубчек много пьет, впадает в истерию. Индра заболел — расстройство нервной системы и, очевидно, в пере­говорах участвовать не будет. А ведь на него могла быть основная «ставка» при формировании нового правительства и руководства КПЧ — этим положение еще более осложняется. Кригель категорически отказался участвовать в обсуждении каких бы то ни было вопросов и принятии документов. Он считает, что единственно правильный документ — это принятое заявление Президиума ЦК КПЧ. Смрковский тоже колеблется как «маятник», при этом сильно хитрит. Дубчек и Черник между собой окончательно поссорились, даже переругались.