Ведьмины сказки - Любовь Дмитриевна Бурнашева

глубже,

Не чиста вода,

Кто-то похвалялся дружбой

Сам кулак держал.

Нет людей, одни лишь судьи,

Разберут на хлам,

Всё до мелочей обсудят,

И идут во храм.

Но в лохмотьях индевелых,

Да под вой пурги,

Вновь иду дорогой смелых,

Ни видать ни зги.

Мороз

Снег сугробами в голой степи,

Табуны ветров под уздцы б,

Подгоняет убийца-мороз в пути,

Заставляя вперёд идти.

Он крепчает, он жив, он не спит,

Властелин тех земель, он концы

У дорог завязал в тугие узлы,

Заметая назад все пути.

Мёртвый шёпот над степью стоит,

Шелест дикой разрыв-травы,

Вырывает убийца-мороз из груди

Душу выдохом, тянет ввысь.

Снег сугробами в мёртвой степи.

Жив ли кто, или нет, отзовись,

Записал мороз имена в свой помин

И хрипел до утра — «Аминь.»

Холодна у пруда вода

До мурашек вода в пруду холодна,

И до судорог сводит ноги,

Но пройду я пешком до самого дна,

В омут с тиной ведут дороги.

Я смирилась, тебя уже нет со мной,

Не коснёшься меня нежным взглядом,

Пусть сомкнется вода пруда надо мной,

Уйти вниз с головою я рада.

Я уже по пояс в холодной воде,

Что-то скажет мне голос небесный?

Жду я зря. Только ясно вижу теперь,

Не отпустит вода, держат бесы.

Грудь сковали холодной воды тиски,

Бьётся сердце раненой птицей,

Лес во мраке и берег, уже не видны

И туман рядом тенью ложиться.

Я покорна судьбе, моя чаша полна,

Вот по плечи стою я без страха,

Зря пугает меня грязной рябью вода,

Что мне омут, что кара, что плаха.

Запах вод смешался с едкой травой,

И на плечи набросили тину,

Песню скорби поёт ангел мой надо мной,

Знает, скоро я землю покину.

Тишина огласилась криком совы,

Шорох с леса, по берегу бродит,

Бледным светом лучи заструились с луны

Ведут в даль и всё глубже заводят.

Шаг, на шее сомкнулись струи воды,

Как рукой зажимая холодной,

Я невестой не стала тебе, увы,

Повенчаюсь со смертью голодной.

Ты гуляешь в лугах с невестой другой,

И играя, за косы ловишь,

Но недолго осталось гулять, дорогой,

Скоро смерть и тебя, наотмашь.

Расскажи мне, луна, про мою судьбу,

Кончен путь или я воскресну?

Посмотри, вниз звезда, на неё я могу

Загадать. Хотя всё бесполезно.

Шаг один и сомкнулась кругами вода,

Разошлись круги, зеркалом встали,

Безразлично всё так же светит луна,

Холодна вода — цвета стали.

Покачнулась ночь, звёзды пали вниз,

И росою по травам скользким,

Смех русалочий, тихий всплеск воды,

На ундину одну стало больше.

Три ночи (по повести Н. В. Гоголя)

— «Посиди ты, сынку, возле дочки моей,

Почитай ей молитвы у гроба,

То просила она перед смертью своей,

Не пойму только, как ты знаком ей.

Я тебя отпущу после трёх ночей,

Награжу, моё слово крепко,

Ну, философ иди, приступай скорей,

Как же смерть молодых нелепа.»

Хутор, церковь затихли, во мраке стоят,

Он спокойно молитвы читает,

И слезой оплывая свечи ярко горят,

Но беду всё же он ожидает.

На покойницу мельком хотел посмотреть,

Но увидев её, он вздрогнул,

И узнал, это он ей помог умереть,

Этой ведьме своим святым словом.

Рассказать он не сможет эту тайну из тайн,

Пусть сомкнутся уста в безмолвье,

Он поможет душе перейти через край,

Станет чистой душа и спокойной.

Чу, взлетела с угла летучая мышь,

А за нею и чертей наплывы,

Он рисует вокруг себя мелом круги,

И читает, читает молитвы.

На рассвете запел песню солнца петух,

В миг исчезли все страхи и тени,

Только он поседел и состарился вдруг,

С церкви вышел, упал на колени.

Ночь вторая, рисует он мелом круги,

И читает молитвы усердней,

Только черти заполнили церкви углы,

И покойница встала с постели.

Вновь победную песню запел страж-петух,

Солнце первым лучом звёзды стёрла,

Бормоча от испуга молитвы все вслух,

Он упал на траву, распростёрся.

Ночь последняя, силою в церковь ввели,

Двери заперты, гроб под иконой,

Вновь рисует он возле себя круги,

И молитвы читает с поклоном.

Затрещала церквушка, пошла ходуном,

То покойница криком взывает,

Поналезли в церквушку черти битком,

Самый страшный их чёрт возглавляет.

— «Покажи мне его — Ведьма криком кричит, -

Вию веки скорей поднимите,»

Воздух в церкви вдруг стал смрадно-ядовит,

— «Вот он, — Голос загробный, — Смотрите.»

Солнце пишет лучами молитвы вязь -

По церквушке посланье божье,

Запечатала в ней всю нечистую грязь,

Сверху крест водрузив надёжный.

Затерялась церквушка в дебрях лесных,

Заросла бездорожьем дорога,

Но оттуда ночами часто слышится крик:

— «Помолись за меня, ради Бога.»

Эстрапад

Закрой глаза, иди ко мне в ночи,

Дрожа юнцом от сладости желаний,

А в церкви уж погасли все свечИ,

Вода святая как вино, я пью без содроганий.

Я слышу ночь, и ею полон мир,

Крест не спасёт тебя от губ, моих лобзаний,

Раз оступившись, мою веру примешь ты.

В глазах зелёных позабудешь все страданья.

Я шла к тебе за путеводною звездой,

Смотри, коростой до костИ покрыты ноги,

Из века прошлого, дорогою кривой,

Спираль раскручивая шла из бездн глубоких.

Из уст твоих молитвы горячи,

Но из моих — заклятья льются лавой,

Пусть в этой жизни ты душой как будто чист,

Но в прошлой ты играл мной как забавой.

Под рёв толпы на эстрапад поднял,

Ломая руки мне, раскачивал качели,

То поднимая вверх, то резко вниз ронял,

Удары палками, плевки толпы в меня летели.

Зря чистою была и верила в людей,

Коварство, зависть их не знает меры,

Решив, что красоту просила у чертей,

Колдуньей нарекли, рабы всех суеверий.

Порывы ветра разметали медь волос,

Пожаром окружили пряди тело,

То вверх, то вниз раскачивался трос,

А боль молитвой в теле, в голове звенела:

— Безумная толпа. Кому ты веришь Бог?

Окинь всевидящим и милосердным взором,

Должны у всех людей быть состраданье и любовь,

За что меня на дыбу — приговором?

Признай мою безвинность помыслов и слов,

Ничем себя не запятнала я вовеки,

Прошу тебя, мой Бог, благослови на сон,

Чего ты ждёшь, я недостойна разве смерти?

Изломанное тело полетело вниз,

Земли коснулось и взлетело в небо,

Туманя разум с болью мысли понеслись,

Проклятия всему и вера пеплом из души слетела.

Хоть тело терпит, но душа уже не молится, кричит:

— За избавленья я отдам любую цену!

Мой падший ангел миражом за мной висит,

Поставил на душе печать и бесы празднует победу.

Стоял