Остро заточенный удар - Алексей Макеев

– А на крышу не залезали? – глядя через окно вверх, спросил Гуров. – Там не проверяли?

– А на крыше-то чего можно найти? – Дмитрий недоуменно воззрился на Гурова.

– Убийца мог спуститься оттуда на веревке, сделать свое дело и снова взобраться наверх.

– Эх, так твою! – Дмитрий всплеснул руками. – Вот, сколько было тут народу, и никто об этом не подумал. А ведь и верно, такое вполне могло быть! Хотя… А на крышу-то он как мог попасть? На крыльях прилетел, что ль?

– Давайте сначала посмотрим, есть ли там хоть какие-то следы, – урезонивающе сказал Гуров, закрывая окно. – Мы можем туда как-нибудь взобраться?

– Да, тут есть лестница на мансарду, а с нее можно выйти на крышу… – выходя из комнаты, кивнул Дмитрий.

Отомкнув замок, дворецкий распахнул узкую низенькую дверь в фронтончике, под которым простирался покатый склон крыши из темно-зеленой металлочерепицы. Ступив на ее волнистую поверхность, Лев осторожно поднялся к коньку и огляделся. В той стороне, где располагалась спальня Толкуновского, ничего особенного заметно не было. А вот правее… Даже не напрягая глаз, Гуров хорошо различил толстый крепкий шнур, обвязанный вокруг вентиляционной трубы. Поднявшийся следом Дмитрий тоже с изумлением воззрился на эту находку.

– Обалдеть! – только и смог выговорить он. – Вот где собака-то зарыта!

– Не спешите с выводами… – пробираясь к трубе, обронил Гуров. – Веревка могла остаться со времен строительства.

Держась рукой за одну из завитушек, украшающих трубу, он поднял скомканный ворох шнура, лежавший по другую сторону трубы, и снова бросил его на крышу.

– Ну, и что там? – вопросительно вытянув шею, спросил Дмитрий.

– Похоже, этим шнуром, по меньшей мере, несколько месяцев никто не пользовался, – разочарованно вздохнул Гуров, возвращаясь назад. – У вас тут каких-нибудь ремонтных работ не проводилось?

– А, было, было! – припомнил дворецкий. – Прошлой осенью во время шторма сорвало несколько листов черепицы. Я нанимал одну фирму, она присылала своих кровельщиков.

– Найдете адрес этой фирмы и имена тех, кто здесь работал. – Лев начал спускаться к двери в мансарду. – У вас эта информация сохранилась?

– Поищу… – Спускаясь следом, Дмитрий тягостно вздохнул. – Лев Иванович, это что же, получается так, что если чужие в коттедж не забирались, то подозреваемым станет кто-то из домашних?

– Ну, ясное дело… Если посторонние ни при чем, то, значит, причастен кто-то из тех, кто здесь работает. А почему это вас так обеспокоило?

– Так дураку понятно, что если убийца и в самом деле кто-то из теперешней обслуги, то все остальные вылетят отсюда как пробки из шампанского! – Дворецкий исторг еще один тягостный вздох. – Я потом куда подамся? Кому буду нужен? Мне уже под шестьдесят, уж доработать бы до пенсии. Мне тогда только в дворники, улицы мести…

– Понимаю… Но уж тут как повезет. И нам, и вам. – У двери спальни Гуров остановился. – Пригласите-ка сюда Валентину. Надо ее еще кое о чем расспросить.

Когда прибежала все еще взволнованно-растерянная Валентина, Лев попросил ее показать, как именно лежал на полу Толкуновский и что необычного тогда и сейчас она могла бы заметить. Пожимая плечами, Валентина подробно, в мелочах рассказала об увиденном в спальне позавчерашним утром. Припомнила она и еще одну деталь: ее поразило запечатлевшееся на лице хозяина выражение удивления и ужаса. Вначале она приняла это за следствие отека, исказившего черты лица, но все же пришла к выводу, что перед смертью Толкуновский увидел нечто, очень его напугавшее. Еще раз тщательно осмотрев комнату, она обнаружила на ткани портьеры у самого окна странный след, как если бы ткань царапнули острием тонкого гвоздя.

Прибыв в главк уже после обеда, Лев отправился перекусить в ближайшее кафе. Неторопливо разделываясь с бифштексом, он анализировал увиденное во время сегодняшней поездки на место происшествия. Несмотря на обилие полученной информации, Гуров понимал, что все равно не хватает множества очень важных деталей, без которых любая версия, выстроенная на основе уже полученных фактов, – не более чем шаткий карточный домик.

Неожиданно напомнил о себе его сотовый. Звонил Стас.

– Лева, ты где? Как там у тебя? – Голос Крячко звучал вполне бодро, если не считать временами проскальзывающих заунывно-занудных интонаций.

– Обедаю в кафе, – флегматично известил Гуров. – Кое-что накопал, но… Это все не то. А ты чем порадуешь?

Уловив в слове «порадуешь» некоторый оттенок иронии, Стас рассмеялся.

– Ну, как ты уже и сам понял, «урожай» тот же, что и у тебя. Сейчас еду к одному из приятелей Горшутина, тоже из числа заядлых грибников. Может, он чего дельного скажет? Так-то я уже перелопатил уйму народу. Но чего-то конкретного и достаточно интересного найти тоже не удалось. Ладно, через час-полтора встретимся. Пока!

Покончив с обедом, Лев вышел из кафе и зашагал к управлению. Неожиданно снова ожил телефон. На сей раз звонил Орлов.

– Лева, в управлении скоро будешь? – вполне буднично поинтересовался Петр. – Ты от конторы далеко?

– Хм… Ну, как сказать? Метров двести – не более. Минут через пять буду у себя. А что случилось?

– А, так ты, наверное, обедал? Ага… Замечательно. Ко мне тогда зайди. Кстати, Стас не с тобой?

– Нет, он еще в разъездах…

– Да-а? Ну, он, наверняка, при таком стахановском рвении к работе или роет метра на три в глубину, или опять, паразит, завис у какой-нибудь зазнобы… – грозно засопел генерал. – Эх, и оторву я ему кое-что однажды без наркоза! Он у меня дождется!..

Глава 4

Но Орлов был в корне не прав, подозревая у Стаса наличие каких-то легкомысленных настроений. Крячко даже не помышлял отклоняться от чисто служебных мероприятий. А зачем? Мероприятия для души уже имели место быть в положенные тому ночные часы. В приподнятом настроении Стас подъехал к районному отделу милиции, где его должен был дожидаться капитан Жулаенко, с которым он созванивался перед самым выездом.

Тот, как и обещал, оказался на месте. Обговорив детали обследования поляны, где был найден Горшутин, и придя к выводу, что дело, безусловно, дохлое, Крячко и Жулаенко договорились активно обмениваться информацией. Как рассказал Жулаенко, он установил тех, кто хорошо знал Горшутина. Таких набралось несколько человек. Среди них были и заядлые грибники. Минувшим днем капитан уже ездил на квартиру Горшутина, но там никого не оказалось. По словам соседей, тот обитал один, без семьи, хотя у него была жена, которая как будто жила у взрослых детей. В целом о Горшутине соседи знали очень немногое. Человек он был скрытный, о себе рассказывать не любил. В гости никого не приглашал, да и сам ни к кому никогда не заходил.

Взяв понятых, Жулаенко вскрыл квартиру Горшутина и с участием еще двоих сотрудников райотдела провел в ней детальный обыск. Ничего, что могло бы дать хоть какую-то информацию, способную пролить свет на причины его гибели, в квартире обнаружить не удалось. Впрочем, кое-какие странности все же обнаружились. Хотя Горшутин жил совершенно один и детей, тем более дошкольного возраста, в его квартире не было, в одном из шкафов капитан нашел целую груду изуродованных кукол. Впечатление было таково, что они побывали в руках какого-то маленького вандала, который обычным детским играм предпочитал садистское глумление над своими игрушками. Перебирая истерзанные фрагменты кукол, Жулаенко вдруг задумался – а таким ли уж маленьким был этот самый вандал?

Конец ознакомительного фрагмента.