Остро заточенный удар - Алексей Макеев

Ну, конечно же, прежде всего нужно выявить абсолютно все, вплоть до мелочей, что могло быть общего у Горшутина и Толкуновского. Например, по деловым и личным контактам, по общим знакомым, каким-то общим интересам, по возможным контактам их семей, по увлечениям и пристрастиям, даже по перенесенным в детстве болезням. Ну, должно же у них быть хоть что-то общее, черт побери, кроме того, что они оба принадлежат к виду Homo sapiens…

Еще одно направление расследования – поиск свидетелей. Это самое нудное и зачастую провальное дело. Найти в такой ситуации хоть какого-то свидетеля – все равно, что в людном месте на берегу Москвы-реки обнаружить килограммовый золотой самородок. По Горшутину нужно опросить всех знакомых и грибников в том округе. Возможно, кто-то видел там подозрительных людей. Да не помешает и проверить их подноготную – вдруг кто-то из них отбывал наказание, вдруг кто-то состоит в какой-нибудь секте, вдруг кто-то – на учете у психиатра? Возможно, следует дать соответствующую информацию на местное телевидение.

Так что же вчера случилось в том лесу? Неужели некий «Поприщев», пылая завистью к удачливому грибнику, замочил того по причине разницы в количестве и качестве найденных ими подосиновиков? Сомнительно – тогда совсем непонятно, с какого боку подобный сюжет пришить к убийству Толкуновского? Того тоже, что ль, из-за подосиновиков убили? Смешно!.. Да, тут что-то никак не вяжется. Ну, по Толкуновскому следует профильтровать всю его охрану и прислугу. Ту же домработницу. Проверить, что в семье, что по работе, что представляют собой его знакомые… Мать его так! Это сколько ж придется морочиться!..

Возможно, что-то даст токсикология. Если эксперты установят тип яда и его происхождение, можно будет порыскать и в этом направлении. Вдруг это и в самом деле боевое отравляющее вещество? Тогда нужно будет порыться в армейских биографиях погибших, перелопатить все военные объекты, где на сегодня имеются эти вещества. Тоже, конечно, мороки-и-и!.. Ведь не факт, что лица, виновные в том, что на их объекте произошло хищение БОВ, будут это афишировать и немедленно кинутся давать признательные показания. Фигушки! Прятать будут концы в воду и молчать, как партизаны на допросе…

А еще что-то интересное может дать поиск аналогичных происшествий за последнее время по Москве и Московской области. Вдруг и в самом деле нечто похожее уже фиксировалось? Тогда можно будет сделать более точные обобщения, что уже даст шанс разработки хотя бы какой-то, более-менее приемлемой, версии…

Его размышления прервало появление в кабинете Станислава Крячко. Улыбчиво-умиротворенный Стас, перешагнув порог и закрыв за собой дверь, картинно помахал рукой, изобразив некий замысловатый приветственный жест.

– Гуд монын! – с типично английским пропихиванием через нос последнего «н», поздоровался он. – Чем занимаемся? Чапай думу думает?

– Думает, думает… – иронично усмехнулся Гуров, садясь за свой стол. – Что такой сияющий? Сейчас вот как обрисую масштабы предстоящего расследования – сразу заскучаешь.

– Ой-ой-ой! Напужал!.. Как будто у нас эти самые масштабы бывают мелкими… Ага! Только по «крупняку» и работаем. А что касается сияния… Ну, конечно, по количеству свечей до полярного оно не дотянет, однако сияем-с, сияем-с… А почему бы и нет? Между прочим, точно так же сегодня мог бы сиять и ты. Кто виноват, что некий до полного безобразия принципиальный тип не захотел уделить хотя бы каплю своего внимания молодой и красивой особе? Кто?! То-то же…

– О-о-о… Стас оседлал своего любимого конька! – Лев рассмеялся, качая головой. – В твоем присутствии лирические темы лучше не затрагивать. Ты в этом отношении прямо как граната с растяжкой: чуть задел – ба-бах! Взрываешься без задержки.

– Да как тут не взорваться?! – Крячко с гротескным возмущением развел руками…

– Все, – Лев упреждающе вскинул перед собой ладонь, – тему за-кры-ва-ем и плавно переходим к нашим профессиональным обязанностям. Значит, так… Петр не звонил и, надеюсь, звонить не собирается. Поэтому сейчас, в своем узком кругу, распределим сегодняшние дела. Думаю, раз ты в наибольшей мере приложил руку к тому, что мы с тобой нашли усопшего «подосиновика», то ты за него, наверное, и берись. Я займусь банкиром. Возражений нет?

– Да какая разница, какого «глухаря» ощипывать? – Стас чуть пренебрежительно отмахнулся. – Что тот, что другой – случаи безнадежные. Добро, еду раскручивать эпизод с Горшутиным.

Вкратце обговорив основные направления работы по обоим эпизодам, опера направились к выходу. Когда они уже выходили из кабинета, неожиданно язвительным звонком разразился телефон на столе Гурова. Переглянувшись со Стасом, Лев неохотно вернулся. Как он и догадывался, звонил Орлов.

– Лева, привет! – В голосе Петра, вроде бы и бодром, с изрядной примесью наигранного оптимизма, крылся затаенный укор. – Чем занимаетесь?

– Привет… – с невозмутимым спокойствием откликнулся Гуров. – Только что закончили свою «пятиминутку» и отправляемся по конкретным адресам. Стас едет разбираться с кончиной грибника, я – банкира.

– А что, зайти ко мне вам уже стало «влом», как выражаются молодые? – укоризненно заметил генерал. – Рассказать, к примеру, как вчера вечером некий Лев Гуров, при поддержке соответствующих структур органов внутренних дел, провел успешное задержание особо опасной сутенерской банды. Уже который раз задаю вам со Стасом все тот же вопрос: почему о делах своих сотрудников я узнаю через третьи руки? Почему мне звонят коллеги из смежных подразделений и благодарят за замечательные кадры, выращенные в стенах нашей конторы? А я, как болванчик, только сижу и моргаю глазами, не в силах понять, о чем же идет речь. Это нормально?

– Я уже могу ответить или твой фонтан еще не иссяк? Уже иссяк? Замечательно… – Невозмутимый голос Льва напоминал прибрежную скалу, о которую разбиваются штормовые волны, способные поглотить любой корабль. – Итак, отвечаю. Идти к тебе – значит, нужно что-то обязательно положить на стол. А нам класть пока что нечего. Пока что нет даже версий, в том числе и самых дохлых. Второе. Про вчерашний случай. Сказать по совести, об этом я уже успел забыть. Ну, некогда вспоминать про всякую ерунду, поскольку мы со Стасом уже сейчас чешемся как шелудивые, стоит лишь подумать об объеме предстоящей работы. А в-третьих… Хорошо, теперь, как чего случись, сразу же буду названивать прямо тебе: «А я подвиг совершил! А я подвиг совершил!..» Надеюсь, это тебя удовлетворит.

– Ну, занимайтесь, занимайтесь… – уже куда менее раздраженно пробурчал Орлов и положил трубку.

– Что, генерал-лейтенантиссимус сменил-таки гнев на милость? – с ернически-постным видом вздохнул Крячко. – Вот у кого веретено в одном месте!.. С утра, окаянное, человеку покоя не дает.

Выйдя в вестибюль, Гуров заказал по телефону дежурного служебную «Волгу». Стас, как это частенько с ним уже бывало, предпочел ехать самостоятельно, на своем верном «мерине».

Минут через пять к подъезду подрулила машина, за рулем которой восседал сержант Анатолий, демонстрирующий через окно водительской дверцы свои густые черные усищи. Поприветствовав Гурова, он лихо тронул с места, и «Волга» помчалась по московским улицам. Первым делом Лев решил встретиться с операми районного отдела, которые проводили осмотр места происшествия на вилле Толкуновского. Менее чем через полчаса они подъезжали к трехэтажному зданию, огороженному решетчатой изгородью, у которой в ряд выстроилось несколько десятков легковых машин.

Крупный майор, похожий на медведя, наряженного в милицейскую форму, сидел за столом и сдержанно повествовал:

– …Вообще, сколько работаю, такую картину происшедшего видел впервые. Вот, лежит на полу труп, лицо и спина отечные, в пятнах, в спине колотая рана, причем практически без признаков кровотечения – и все. Больше ничего характерного, абсолютно. В комнате, по сути, полный порядок – никаких следов борьбы, никаких следов проникновения убийцы, признаков ограбления… Впечатление такое, что киллер материализовался из ниоткуда, ударил потерпевшего чем-то острым в спину и снова испарился.

– Там вроде было открытое окно… – задумчиво напомнил Гуров.

– Да, верно… Но ни на стене, ни на подоконнике – ничего вообще не обнаружилось. Ни отпечатков, ни следов обуви, ни царапинки, ни ниточки от одежды. Даже пыль, что успела осесть на подоконнике – с улицы-то несет постоянно, – нетронутая.

– И что же тогда получается? – Лев недоуменно пожал плечами. – Выходит, убил его кто-то из прислуги. Возможно, был сговор нескольких человек, которые сейчас прикрывают друг друга. Кстати, каков состав прислуги в доме?

– Ну, кроме домработницы – вернее, горничной, которая и обнаружила, как она утверждает, тело хозяина, – есть еще дворецкий, повариха, шофер, три охранника. Значит, один охранник на видеокамерах, контролирует обстановку во дворе и в ближайшей округе. Ему в подкрепление приданы два хорошо обученных сторожевых пса – постоянно курсируют по двору, чужих не пропустят ни за что. Еще два охранника обычно сопровождают хозяина. Есть вторая смена, тоже три человека. Работают сутками, жалованье стабильное, никто не жаловался. Вся прислуга набрана через кадровое агентство, все имеют рекомендации. Все прошли через полиграф и собеседование с психологом.