Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том III - Аркадий Казанский

При восходе Солнца в созвездии Овна, кульминировало созвездие Козерога, теперь, когда Солнце перешло в созвездие Тельца, оно ушло с середины утреннего неба. Так Данте подтверждает ещё раз, что наступило 21 апреля 1743 года. Над созвездием Козерога, ровно на его меридиане есть два созвездия: – созвездие Антиной, натягивающий лук со стрелой и целящий в созвездие Козерога, и отдельное созвездие Стрела.

quando la nova gente alzò la frontever noi, dicendo a noi: «Se voi sapete,mostratene la via di gire al monte». [60]

E Virgilio rispuose: «Voi credeteforse che siamo esperti d'esto loco;ma noi siam peregrin come voi siete. [63]

Dianzi venimmo, innanzi a voi un poco,per altra via, che fu sì aspra e forte,che lo salire omai ne parrà gioco». [66]

Когда отряд прибывших, устремивНа нас глаза, сказал нам: «Мы не знаем,Каким путем подняться на обрыв». [60]

Вергилий им ответил: «С этим краемЗнакомимся мы сами в первый раз;Мы тоже здесь как странники ступаем. [63]

Мы прибыли немного раньше вас,Другим путем, где круча так сурова,Что вверх идти – теперь игра для нас». [66]

Когда Солнце освещает берег косыми лучами, остаётся много теней – так Данте описывает смущение новоприбывшей толпы. Люди, прибывшие в Чистилище, обращаются к путникам, видя в них благородных людей, прося пояснить, каким путём идти дальше.

Вергилию путь на обрыв Чистилища неведом, он проходит его в первый раз, как и Данте. Царь Эней, в Энеиде побывал в Аду и Элизиуме – Рае, а Чистилище тогда ещё не было придумано.

Вергилий отвечает душам, что они прибыли к этому месту другим – тяжёлым путём, но путь наверх его не страшит, так как передвигаться по Чистилищу – детская игра в сравнении с передвижением по Аду.

L'anime, che si fuor di me accorte,per lo spirare, ch'i» era ancor vivo,maravigliando diventaro smorte. [69]

E come a messagger che porta ulivotragge la gente per udir novelle,e di calcar nessun si mostra schivo, [72]

così al viso mio s'affisar quelleanime fortunate tutte quante,quasi oblïando d'ire a farsi belle. [75]

Внимавшие, которым было ново,Что у меня дыханье на устах,Дивясь, бледнели, увидав живого. [69]

Как на гонца с оливою в рукахБежит народ, чтобы узнать, в чем дело,И все друг друга давят второпях, [72]

Так и толпа счастливых душ гляделаВ мое лицо, забыв стезю высотИ чаянье прекрасного удела. [75]

Новоприбывшие души поражаются, увидев живого, они долгое время провели в Лимбе, где обитают только бесплотные души. Попавшие в Чистилище – уже счастливые души, которым некуда больше спешить; ужасы Ада их миновали и пребывание в Чистилище, сколь бы долгим оно не было, ведёт их по одному пути – в сторону Рая, где место для них уготовано навеки.

Увидев перед собой, возвышающегося на голову над толпой живого императора, который давно «умер», толпа людей бледнеет и дивится. Слух об этом мгновенно распространяется и все торопятся взглянуть на него, забыв о своих делах и бедах, счастливы уже оттого, что им выпало это на долю. Среди этой толпы есть люди, которые хорошо знали и помнили императора Петра II Алексеевича. Ведь правил он не из Санкт-Петербурга, а из Москвы, в окрестности которой проживало большинство из них. Они стремятся в столицу, мечтая, пройдя стезёй высот, достичь прекрасного удела – сделать удачную карьеру при императорском дворе.

Потрясающая своей живостью картина поставлена поэтом к месту и ко времени. Он впервые попадает в большое скопление людей, вынужденно ожидающих начала навигации. Проходя Москвой, он старался не попадаться на глаза знакомых, которые знали и помнили его.

Io vidi una di lor trarresi avanteper abbracciarmi con sì grande affetto,che mosse me a far lo somigliante. [78]

Ohi ombre vane, fuor che ne l'aspetto!tre volte dietro a lei le mani avvinsi,e tante mi tornai con esse al petto. [81]

Одна ко мне продвинулась вперед,Объятия раскрыв так благодатно,Что я ответил тем же в свой черед. [78

] О призрачные тени! ТроекратноСплетал я руки, чтоб ее обнять,И трижды приводил к груди обратно. [81]

Образы, создаваемые поэтом, осязаемо живы, ему стоит большого труда удержать читателя от впечатления, что он описывает живую жизнь. Поэтому он вставляет в повествование аллегорию из «древних» авторов, описывающих, что бесплотные души на том свете нельзя обнять. Это означает, что встреченный им друг уже умер к 1743 году.

Di maraviglia, credo, mi dipinsi;per che l'ombra sorrise e si ritrasse,e io, seguendo lei, oltre mi pinsi. [84]

Soavemente disse ch'io posasse;allor conobbi chi era, e pregaiche, per parlarmi, un poco s'arrestasse. [87]

Rispuosemi: «Così com» io t'amainel mortal corpo, così t'amo sciolta:però m'arresto; ma tu perché vai?». [90]

Смущенья ли была на мне печать,Но тень с улыбкой стала отдаляться,И ей вослед я двинулся опять. [84]

Она сказала мне не приближаться;И тут ее узнал я без трудаИ попросил на миг со мной остаться. [87]

«Как в смертном теле, – молвил дух тогда, —Тебя любил я, так люблю вне тленья.Я подожду; а ты идешь куда?» [90]

Данте усиливает впечатление о бесплотности душ, показывая, что обращающийся к нему хороший знакомый сам сообщает о своей недавней смерти, которая, тем не менее, не отразилась на Любви к поэту. Дух сообщает, что любил его, будучи в смертном теле, любит и сейчас, пребывая в нетленной бессмертной душе; попав в Чистилище, он подождёт там поэта и спрашивает его: – «Куда ты идёшь?»

«Casella mio, per tornar altra voltalà dov» io son, fo io questo vïaggio»diss» io; «ma a te com» è tanta ora tolta?». [93]

Ed elli a me: «Nessun m»è fatto oltraggio,se quei che leva quando e cui li piace,più volte m'ha negato esto passaggio; [96]

ché di giusto voler lo suo si face:veramente da tre mesi elli ha toltochi ha voluto intrar, con tutta pace. [99]

«Каселла мой, я ради возвращеньяСюда же, – я сказал, – предпринял путь.Но где ты был, чтоб так терять мгновенья?» [93]

И он: «Обидой не было отнюдь,Что он, беря, кого ему угодно,Мне долго к прочим не давал примкнуть; [96]

Его желанье с высшей правдой сходно.Теперь уже три месяца подрядВсех, кто ни просит, он берет свободно. [99]

Поэт узнаёт тень своего друга, композитора и певца Каселла. Он сообщает ему, что предпринял столь долгий путь, ради возвращения домой, в Россию. Обожая своего друга, он интересуется, почему тот только-что прибыл к порогу Чистилища и где находился до сих пор.

Определюсь, кого же из композиторов здесь видит Данте? Заглянув в 1743 год, я вижу двух великих итальянских композиторов – Корелли и Вивальди. Кажется, что Корелли лучше подходит по созвучию имён, однако он умер в 1713 году, до рождения поэта и не мог быть знаком с ним. Рассматривая фамилию Вивальди, обращаю внимание, что слово Wald по-немецки означает лес, что соответствует по-итальянски – Selva – лес, и можно найти созвучия между фамилиями Вивальди и Каселли. Умерший в 1741 году Вивальди, несомненно, был знаком ему, но не исключено, что встретив тень Вивальди, он вместе с ним поминает и память его учителя – Корелли.

Из академической статьи:

Антонио Лучо Вивальди (4 марта 1678 года, Венеция—28 июля 1741 года, Вена) – итальянский композитор, скрипач, педагог, дирижёр, католический священник. Вивальди считается одним из крупнейших представителей итальянского скрипичного искусства XVIII века, при жизни получил широкое признание во всей Европе. Мастер ансамблево-оркестрового концерта – кончерто гроссо, автор 40 опер. Вивальди в основном известен благодаря своим инструментальным концертам, в особенности для скрипки. Его наиболее известной работой является серия из четырёх скрипичных концертов «Времена года».

Остановлюсь немного, чтобы пояснить, почему столь великий человек, да ещё католический священник, после смерти прибывает к берегу Чистилища, к самому началу, а не отправляется прямиком в Рай. Здесь следует обратиться к уставу, прописанному в Католической папской Церкви.

Рай населяют исключительно Святые, канонизацией которых на земле занимается Христианская Церковь. Процесс этот делится на два этапа – беатификация (причисление к лику Блаженных) и собственно канонизация (причисление к лику Святых). Различия этих процессов были установлены в 1642 году папой Урбаном VIII (Маффео Барберини, 1621—1644 годы понтификата. В «Пророчестве о папах» Малахия присваивает ему девиз: «Лилия и роза»). Сам процесс беатификации может быть начат не ранее, чем через пять лет после смерти кандидата. Однако, папа своим решением, может сократить этот срок или даже совсем его отменить. Каселли, прекрасно зная этот порядок, не усматривает в этом обиды, будучи убежден, что желание Ангела-перевозчика «С высшей правдой сходно». Интересно его замечание, что теперь, три месяца подряд, Ангел свободно берёт каждого, кто попросит. После смерти Вивальди не прошло ещё пяти лет, значит папа Бенедикт XIV (Просперо Лоренцо Ламбертини, 1740—1758 годы понтификата) дал своё благословение на его беатификацию, но канонизирован он не был, поэтому поэт встречает Вивальди на пороге Чистилища.