Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том III - Аркадий Казанский

Плавание по рекам – очень медленный процесс из-за малой скорости течения реки. Можно видеть вдали другие суда, движущиеся столь же медленно, но добраться до них можно только потратив много времени и сил. Парус на реке, зажатой в ущелье, неэффективен. Могут помочь вёсла, но на тяжелогруженых судах больших размеров, при близких берегах они мало прибавляют скорости. Единственно эффективным приёмом становится использование людской силы – бурлаков, идущих вдоль берега и канатом создающим тягу для судна. Скорость бурлаков невелика, но в навигации, где каждый час дорог, а дорога утомительно длинна, даже владельцы судов впрягаются в бурлацкую лямку, чтобы, с одной стороны, размять затекшие ноги и плечи от долгой неподвижности на судах, с другой стороны, хоть чуть-чуть сократить время в пути. Не везде можно идти по берегу, но там, где река, замедляя течение, вырывается из крутых берегов на равнинное место, все люди, находящиеся на судне, высыпают на берег и впрягаются в лямку вместе с бурлаками. Река, выбегая на равнину, создаёт вдоль берегов обратные течения, которые без людской тяги не преодолеешь. Промышляющие бурлацким промыслом люди селились на реках, в тех местах, где был достаточно длинный пологий берег реки и нанимались за небольшую плату.

Напрашивается вопрос: – «Почему тяжкий труд бурлаков, так выразительно оплаканный великим поэтом Н. А. Некрасовым, Данте описывает не в Аду, а в Чистилище – дороге в Рай?»

Любой труд человека – тяжкий труд. Пахать землю, валить лес, косить траву, управляться с лошадью, ловить рыбу неводом, пасти большие стада, строить дома, мосты, плотины и храмы – всё это тяжкий труд. Но, как и всякий полезный труд, он очищает человеческую душу по дороге в Рай. И сезонный труд бурлака при этом выглядит детской забавой в сравнении с другими промыслами. Тем более что население России испокон веков селилось по берегам рек и кормилось рыбой из этих же рек, платя реке дань чистотой берегов, по которым рыбаки постоянно тянули неводы и бродцы, для чего сами же и чистили берега от коряг, кочек и мусора.

Это уже в наше время неразумные меры правителей по запрещению ловли рыбы подвижными неводами, бродцами и «курами» привели к заболачиванию и загниванию берегов абсолютно всех рек и озёр; рыба исчезла из них, так как малькам рыбы, любящим прогретые Солнцем мелководные чистые отмели, стало негде расти и нагуливать вес; вместе с рыбой вымерло и трудовое население, когда-то жившее вдоль берегов рек и озёр, процесс заболачивания истоков рек России сделался необратимым.

Ancora era quel popol di lontano,i» dico dopo i nostri mille passi,quanto un buon gittator trarria con mano, [69]

quando si strinser tutti ai duri masside l'alta ripa, e stetter fermi e stretticom» a guardar, chi va dubbiando, stassi. [72]

Толпа от нас настолько отстоялаИ после нашей тысячи шагов,Что бросить камень – только бы достало, [69]

Как вдруг они, всем множеством рядовТеснясь к скале, свой ход остановилиКак тот, кто шел и стал, дивясь без слов. [72]

Путники, пройдя с километр по берегу, подошли вплотную к замеченной ими впереди толпе душ – впереди идущих судов. Здесь река делает крутой поворот, обходя скалу, образуя обратное течения, которые останавливают впереди идущие суда. День клонится к вечеру, суда становятся на ночёвку у берега.

«O ben finiti, o già spiriti eletti»,Virgilio incominciò, «per quella pacech'i» credo che per voi tutti s'aspetti, [75]

ditene dove la montagna giace,sì che possibil sia l'andare in susoché perder tempo a chi più sa più spiace». [78]

«Почивший в правде, – молвил им Вергилий, —Сонм избранных, и мир да примет вас,Который, верю, все вы заслужили, [75]

Скажите, есть ли тут тропа для нас,Чтоб мы могли подняться кручей склона;Для умудренных ценен каждый час». [78]

Вергилий почтительно спрашивает у людей на кораблях, нет ли поблизости более короткого сухопутного пути; путники не привязаны к груженым судам, как корабельщики и вольны передвигаться по суше. Он желает всем благополучия и успешной карьеры, говоря, что мир примет избранных из этого сонма, да и души, попавшие в Чистилище уже блаженны.

Come le pecorelle escon del chiusoa una, a due, a tre, e l'altre stannotimidette atterrando l'occhio e «l muso; [81]

e ciò che fa la prima, e l'altre fanno,addossandosi a lei, s'ella s'arresta,semplici e quete, e lo «mperché non sanno; [84]

sì vid» io muovere a venir la testadi quella mandra fortunata allotta,pudica in faccia e ne l'andare onesta. [87]

Как выступают овцы из загона,Одна, две, три, и головы, и взглядСклоняя робко до земного лона, [81]

И все гурьбой за первою спешат,А стоит стать ей, – смирно, ряд за рядом,Стоят, не зная, почему стоят; [84]

Так шедшие перед блаженным стадомК нам приближались с думой на челе,С достойным видом и смиренным взглядом. [87]

Простые смиренные люди, видя перед собой богато одетых путников, робко склоняют головы, как овцы в загоне, застывая на месте, а корабельщики с достойным видом приближаются к ним.

Come color dinanzi vider rottala luce in terra dal mio destro cantosì che l'ombra era da me a la grotta, [90]

restaro, e trasser sé in dietro alquanto,e tutti li altri che venieno appresso,non sappiendo «l perché, fenno altrettanto. [93]

Но видя, что пред ними на землеСвет разорвался и что тень сплошнаяЛожится вправо от меня к скале, [90]

Ближайшие смутились, отступая;И весь шагавший позади народОтхлынул тоже, почему – не зная. [93]

Дело происходит в Чистилище, где главным отличием живого Данте от «мёртвых душ» служит способность отбрасывать тень.

Увидев что-то из ряда вон выходящее, возможно и узнав императора, смущаются и корабельщики, а простой народ отступает. Под тенью поэт отображает свой высокой рост и царский статус. Солнце уже на закате, дорога лежит на Север, Запад находится слева, а тень поэта ложится на скалу справа.

«Sanza vostra domanda io vi confessoche questo è corpo uman che voi vedeteper che «l lume del sole in terra è fesso. [96]

Non vi maravigliate, ma credeteche non sanza virtù che da ciel vegnacerchi di soverchiar questa parete». [99]

«Не спрошенный, отвечу наперед,Что это – человеческое тело;Поэтому и свет к земле нейдет. [96]

Не удивляйтесь, но поверьте смело:Иная воля, свыше нисходя,Ему осилить этот склон велела». [99]

Вергилий поясняет корабельщикам: Данте живой человек, прося их не удивляться. Узнав, что поэт идёт не своей волей, но Высочайшей, корабельщики ободряются, предлагая сопровождение до ближайшего, короткого пути. Путь по Вышневолоцкой Водной системе от Вышнего Волочка до Санкт-Петербурга занимал почти четыре месяца. Путники в пути лишь первый день, четыре месяца для них чересчур много.

Così «l maestro; e quella gente degna«Tornate», disse, «intrate innanzi dunque»,coi dossi de le man faccendo insegna. [102]

E un di loro incominciò: «Chiunquetu se, così andando, volgi l viso:pon mente se di là mi vedesti unque». [105]

Io mi volsi ver» lui e guardail fiso:biondo era e bello e di gentile aspetto,ma l'un de» cigli un colpo avea diviso. [108]

Quand» io mi fui umilmente disdettod'averlo visto mai, el disse: «Or vedi»;e mostrommi una piaga a sommo «l petto. [111]

На эти речи моего вождя:«Идите с нами», – было их ответом;И показали, руку отводя. [102]

«Кто б ни был ты, – сказал один при этом, —Вглядись в меня, пока мы так идем!Тебе знаком я по земным приметам?» [105]

И я свой взгляд остановил на нем;Он русый был, красивый, взором светел,Но бровь была рассечена рубцом. [108]

Я искренне неведеньем ответил.«Смотри!» – сказал он, и смертельный следЯ против сердца у него заметил. [111]

Корабельщики обещают показать путникам короткий путь. Одна из встреченных душ узнаёт поэта и спрашивает: узнаёт ли тот его, ведь в земной жизни они встречались. Это – красивый русый человек, со светлыми глазами и рассеченной бровью. Поэт искренне отвечает, что не узнаёт, тогда тот показывает рану на груди, против сердца.

Poi sorridendo disse: «Io son Manfredi,nepote di Costanza imperadrice;ond» io ti priego che, quando tu riedi, [114]

vadi a mia bella figlia, genitricede l'onor di Cicilia e d'Aragonae dichi «l vero a lei, s'altro si dice. [117]

И он сказал с улыбкой: «Я Манфред,Родимый внук Костанцы величавой;Вернувшись в мир, прошу, снеси привет [114]

Моей прекрасной дочери, чьей славойСицилия горда и Арагон,И ей скажи не верить лжи лукавой. [117]

Перед Данте предстаёт Манфред – король Неаполя и Сицилии, недавно умерший знакомый поэта, дочь которого в 1743 году правит Сицилией и Арагоном, поэтому найти его нетрудно. Под этим именем поэт рисует современного ему короля Виктора Амадея II (1666 – 1732 годы), о котором я говорил выше. Данте вполне мог встречаться с ним, прибыв в Савойю в 1730 году, когда король ещё не был свергнут и убит. Но так как на момент смерти короля поэту было всего 16 лет, он не узнаёт представшую перед ним душу. Виктор Амадей II был внуком герцога Виктора Амадея I (1587 – 1637 годы) и замечательной Марии Христины Французской, дочери короля Франции – Генриха IV Бурбона, которую он называет величавой Костанцей. Мария Христина с 1637 по 1638 год была регентшей Савойи (Костанцей – наследницей по прямой) и умерла в 1663 году.